Страница 60 из 121
Глава 17.
Спалось на новом месте сладко, но как-то мало. Разбудил резкий пронзительный свист, заставивший подскочить на кровати. Это что, сигнал подъема такой? Да это же вой возмущенной тетки, плавно переходящий в ультразвук, смерть барабанным перепонкам. Всклокоченная, заспанная Хунька взирала на меня испуганными желтыми глазищами с соседней кровати.
- Верник! – хриплым спросонок голосом проскрипела она, - это что война и мы все умрем?
- Нет, подруга, - отозвалась я не менее жизнерадостным голосом, - это они нам так радоваться новому дню предлагают.
- Каждое такое доброе утро я не вынесу, - простонала Хуня, зарываясь в подушку, - нужно попросить Жорку отключить этот звук в отсеке.
- И как вставать будем? - поинтересовалась я.
- Феклушу заведем… - отозвалась она.
- Нет, уж. Сама заводи своего Феклушу. Я в твоем механическом разврате не участвую! Так и знай!
- Дура ты Алька, - обиделась подруга, - я тебе про будильник говорила а не…
- Вставай! – скинула одеяло с недовольной Хуньки, - до утренней тренировки пятнадцать минут.
- Сейчас кто-то в лоб схлопочет! – пыхтя, она медленно стала сползать с кровати.
- Догони сначала! – показав ей язык, заняла санблок.
- Верник, так не честно, - взывала к моей совести Хунька, - я так опоздаю!
- Кто рано встает у того и вишенка на торте, - сказала, освобождая ей проход к умывальнику.
Через десять минут, переодетые в спортивную форму, мы уже неслись к лифту, чтобы телепортироваться на крытый стадион, где должна была состояться утренняя тренировка. Переместившись в нужный нам сектор, отыскали своих. И тут со всех сторон послышалось восхищенное:
- Ооооооо! Ааааааа! Ничего себе!
Лично меня это чрезвычайно насторожило и я завертела головой в поисках объекта, вызвавшего такую реакцию. Оказалось, что таких объектов четыре – мы с Хунькой и две девушки-землянки с Европы. Надо сказать, что на Земле для удобства курсантов, спортивная форма состояла из эластичных шортов до колена и футболки. Девушки вместо футболки, как правило, носили короткие топы. И вот сейчас на то, что дома было нормальным и обыденным, взирал весь стадион восхищенно улюлюкая. Я перевела взгляд на других девушек, они были одеты в просторные синие штанишки и такие же курточки. Да, попали! Почувствовала, как от стыда начинают гореть щеки.
- Алька, не смей! Не смей краснеть! – прошипела Хунька, - во-первых, нам еще не выдали форму, а во-вторых пусть у них глаза от восхищения лопнут! Оглянись вокруг, на кого им еще смотреть, как не на нас.
- Зря ты, Хунь, - поборов смущение, отозвалась я, - есть вполне симпатичные девушки. Возьми хоть нашу соседку Анвен.
- Брат у нее симпатичный, - парировала подруга, - и она могла бы быть милашкой, но кривится все время, будто ей под носом совсем не Жоркиным медом намазали.
В этот момент вперед вышел наш многострадальный всунь, окинул нас грозным взглядом, остановился на черно-белой стайке землян и скомандовал.
- Мужчины восемь кругов вокруг стадиона, женщины – пять.
Надо отметить, выглядел он неплохо, бодро, по-армейски аккуратно и ничего в его внешности не выдавало вчерашнего конфуза. Мы сорвались с места и побежали вдоль стадионной полосы, наблюдая, как курсанты других факультетов выполняют упражнения под руководством своих всуней. Я уже знала, подслушав разговор деда, что наш экспериментальный курс состоял из восьмидесяти человек, двенадцать из которых были земляне. Стас и Жорка бежали рядом с нами, такие же, как мы, не выспавшиеся и недовольные. Остальные однокурсники также придерживались своих четверок. Я внимательно рассматривала тех, с кем нам предстояло обучаться три года. Большинство составляли тентурийцы, четыре эленмарца, несколько астерийцев, четверка мужчин-ксури, восемь варгов – вот, пожалуй, и все. Но была одна четверка, которая привлекла мое внимание, так как выбивалась из общей массы курсантов. Она была женской и состояла из представительниц разных рас. В нее входили две ксури, нежно посматривающие друг на друга, во лбу каждой сияла желтая звездочка с красной серединкой. Такого обозначения в бабушкином файле я не встречала. А еще в эту четверку входили наши с Хуней соседки – астерийка Айа Като и эленмарка Анвен Беллим. Братца эльфийки в наших рядах не было. Вообще, на нашем курсе девушек оказалось не очень много, но на стадионе занимались группы состоящие сплошь из одних женщин.
К концу четвертого круга дыхание начало потихонечку сбиваться. Мы с ребятами искренне возрадовались минимализму нашей формы, хотя мужчины держались лучше. На пятом круге легкие уже горели огнем, но я упорно заставляла себя двигаться вперед.
- Пристрелите меня, - выла рядом подруга.
- Нам ху… нам ху… - пыхтел рядом Жорка.
- Вот именно, - влез как всегда Стасик, - они то сейчас отбегаются а нам еще три круга.
- На-а-ам хуже, чем вам, - закончил свою мысль Селедкин.
А я… Я приосанилась, выровняла спину и побежала так грациозно, как только могла с дрожащими коленями и горевшими огнем легкими, потому что в этот момент к нашему всуню подошел никто иной, как упакованный уже в форму ВЗА «леденец». Куси-бао вытянулся по стойке «смирно» и что-то отрапортовал ему, тот лишь махнул рукой в ответ. Взгляд бирюзовых глаз был прикован… в общем, на меня смотрел этот гад! На меня! А я долго так не смогу, мне язык на плечо закинуть хочется, и плечи ссутулить и попу отклячить, а еще эта форма, оставляющая открытыми живот и ноги… А он глаз не сводит, смотрит… А я бегу… задыхаюсь, но бегу, как ни в чем не бывало. Ну и пусть себе смотрит! До финиша оставалось совсем немного и я, гордо задрав голову, резвой ланью устремилась к желанной черте, но… В самый неподходящий момент ноги заплелись и я рухнула на беговую дорожку, сильно поцарапав колено. От резкой боли на глазах навернулись слезы, но не колено меня беспокоило, хотя держалась я за него. Представляю, как сейчас смеется надо мной этот «сладенький леденец в форменной обертке», а я вся такая потная, несчастная, лохматая, с раскрасневшимися щеками лежу практически у его ног и встать не могу. Позор какой!