Токсин

Он рассмеялся.

— Кстати, почему ты не рассказывал мне о своей кузине? Она не самая дружелюбная штучка и не самая большая моя фанатика, Люциан.

— Когда ты её видела?

— В ночь вечеринки. Я совсем забыла об этом, пока ты не упомянул своих родителей.

Он усмехнулся.

— Милая, Николь совсем не та девушка, на которую тебе нужно произвести впечатление. Кому какое дело, что она думает?

— Мне есть до этого дело, она твоя родня.

— Не очень близкая. Она стала головной болью с тех пор, как научилась ползать.

Я засмеялась.

— Хорошо, ладно. Она не важна.

— Вот увидишь, они полюбят тебя. Я обещаю, — добавил он, но я уже не была так в этом уверена.

— Хорошо, — мягко сказала я.

— Ну, мне пора. У нас будет ранняя охота, так что отец, наверное, скоро проснется. Мне уже надоела эта дурацкая охота. Это вообще не мое.

Я снова захихикала. Это было так похоже на Люциана. Он был не способен обидеть оленёнка, да и взрослого оленя, если уж на то пошло.

— Хорошо, иди, пока твой папа не забрал у тебя кэмми и не лишил нас возможности говорить друг с другом.

— Люблю тебя, — сказал он.

— А я ещё больше.

— Сомневаюсь в этом.

Он выключил кэмми, и его лицо исчезло. Я улыбнулась причине, вызвавшей его звонок. Ну, правда, неужели он всерьез подумал, что я и…

Я застыла, когда повернулась и обнаружила Блейка, прислонившегося к дереву, прямо за моей спиной.

— Чего тебе нужно? — это прозвучало враждебно.

— Елена, я просто хочу поговорить. Чего ты так напрягаешься?

— Наверное, потому, что я не выпила столько же, сколько и ты сегодня, — саркастично заметила я и пошла дальше.

Он схватил меня за запястье и потянул обратно.

— Да ладно, я же тебя не съем, — произнес он соблазняющим голосом и посмотрел на меня сверху вниз.

— Ты пьян. Поверь, если бы ты был трезвый, то не стоял бы сейчас здесь.

— Кто это сказал?

Я захихикала.

— Я. Это просто факт, — я вздернула нос на последнем слове.

— Это просто большой акт, Елена. Ты должна об этом знать.

— Большой акт?

Он пожал плечами. Все, что делал этот парень, было неотразимым, даже дурацкое пожатие плечами.

— Ага, — он проницательно улыбнулся. Я такого у него ещё не видела. — Почему, по-твоему, я спас тебе жизнь?

— Потому что ты сделал бы это для любого в той миссии, — ответила я его же словами, которые он произнес в тот момент, когда я действительно хотела поблагодарить его.

Он шутливо возвел глаза к небу и покачал головой.

Вот блин, это же не происходит на самом деле. Я только что сказала Люциану, что была последней девушкой, к которой подкатил бы Блейк.

Я не знала, что сказать, и просто смотрела ему в глаза. Было темно, но я знала эту манящую пронзительную синеву его глаз. Он открыл рот, словно собираясь что-то сказать, но не произнес ни звука, и я осознала, что не могу отвести от него взгляд.

У меня закружилась голова. Не так, как от третьей стопки, а как-то по-другому. Это было странное чувство, которое сложно было описать. Словно вся тяжесть, нависшая на мои плечи, мгновенно исчезла. Исчезло то, что я скучала по Люциану, а затем и то, что я не нравилась его маме и папе. Затем исчезла мысль о Табите, отключившейся в палатке. Обо мне, чуть не погибшей пару недель назад, о дурацкой пещере с ее загадками и головоломками, едва не стоившими мне жизни, о Горане, снова и снова вонзающего в меня клинок, и обо мне, едва не погибшей от этого. Все это ушло, ушло, ушло, и остался только он передо мной. Я почувствовала такое умиротворение и видела лишь его лицо перед своим. Наши губы были в паре дюймов друг от друга. Я чувствовала его тёплое дыхание, согревающее мои губы.

— Елена! — пронзительный крик Сэмми возник у меня в голове, я подскочила и посмотрела на нее. — Ты что творишь, Блейк? Мама сто раз говорила тебе ни с кем так не делать, — она потащила меня от него с гневным выражением лица.

Он уставился на свою сестру в упор. Выражение его лица было несложно распознать. Он с сарказмом благодарил сестру одним лишь взглядом.

— Ты жалок и знаешь это, — сказала она и потянула меня прочь.

Все вернулось, когда она огромными шагами тащила меня к нашей палатке.

— Серьезно, Елена, о чем ты думала?

— Я не думала, — невнятно пробурчала я. — Что, черт побери, это было? Что он сделал? Ты же знаешь, я никогда бы не стала…

— Знаю. Он проделывает это с девчонками, когда пьян. Использует на них способности разума и… сложно объяснить, — произнесла она, когда мы миновали Бекки и Джорджа, которые с трудом сдерживали смех.

— Ребята, это не смешно.

Сэмми казалась рассерженной, когда с силой открыла полог нашей палатки, затащив меня внутрь.

— Что ты имеешь в виду, говоря «использовал способности разума»?

— Убеждение. Он может заставить тебя делать по-настоящему плохие вещи, когда использует его.

— Я бы действительно его поцеловала, если бы ты…

Она кивнула.

Брр. Мне стало не по себе, когда я подумала о Люциане; и то, что он знал Блейка так хорошо, действительно напугало меня, но не так сильно, как эта способность Блейка, и что он хотел меня сегодня. Только подумать, что Сэмми бы не…

Я подумала, к чему это могло привести, почему папа пресекал мои подростковые шалости, например, не давал ускользнуть из дома. По каким-то причинам я не могла убежать дальше крыльца, в большинстве случаев он ждал меня, сидя в кресле или на ступеньках. Это было так неловко, но не так неловко, как сейчас.

— Спасибо, — сказала я, и она меня обняла.

Глубоко во мне засело нежелание ехать к ним на следующие три недели. Если Блейк и вправду был на это способен, то я вообще не могла чувствовать себя в безопасности.

***

В эту ночь мне приснился очень странный сон. Словно я все ещё была под чарами Блейка, и больше ничто в этом мире меня не заботило.

Во сне наши губы соприкоснулись. Это было так реально, и хуже всего оказалось то, что поцелуй с ним был потрясающим. Уши горели, все тело трепетало, когда его тёплые руки касались моей кожи. Наконец, мы оторвались друг от друга, и у меня перехватило дыхание, а потом произошло что-то очень странное. Боль такой силы, что затмила боль от шаров, выбивших мне плечо, и даже боль от вонзающегося в меня клинка Горана пронзила меня. Мне показалась, что она разорвет меня на миллион кусочков. Я проснулась, когда она достигла сердца, и обнаружила, что я все ещё в палатке. Сэмми лежала в своём спальном мешке в паре шагов от меня.

Я глубоко вздохнула. Почему я видела такие дикие сны? И почему появлялись все новые? Это было бессмысленно, и я сомневалась, что это когда-нибудь обретёт смысл.

***

Выходные пролетели быстро. Блейк игнорировал меня остаток нашего похода. Ничего удивительного. Я чувствовала себя несколько виноватой ещё и из-за своего сна. Я, правд, а не рассматривала Блейка в это смысле. Я имею в виду, что этот парень, конечно, был невероятно красив, но он так же был высокомерным и эгоистичным, что и делало его Блейком. Мне было неприятно, что я в некотором роде изменила Люциану, пусть и во сне, мне казалось, что я перешла черту. Слава небесам, драконы не читали мысли, иначе я была бы в полной заднице.

В понедельник пришла пора собирать вещи, прощаться и ехать к Лифам на оставшиеся три недели лета.

Сэмми и Бекки помогали мне, когда я сгребла все вещи, которые купила мне Люсилль в первую неделю моего пребывания у них. Сэмми аккуратно сворачивала и складывала чемодан, в то время как Бекки развалилась на моей кровати, словно была в круизе по Карибскому морю, потягивая пинаколаду и загорая на солнышке.

— Ты уверена, что хочешь пожить у меня? — спросила Сэмми с неуверенным выражением лица.

— Я же уже говорила тебе, Сэмми. Я уверена.

Я не могла напомнить ей о нашей причине, пока Бекки была с нами в комнате.

— Кроме того, я уверена, что если Елене у тебя не понравится, она всегда сможет вернуться обратно, Сэмми.