Страница 21 из 23
Ангелла подошла к Власте и почти приказала ей, уперев в нее свой потяжелевший взгляд.
– Дальше.
– Ну, Асраил приходил к Заку несколько раз. Как сказал Джон, он даже встретил Зака, и отвез куда-то, после того, как они возвратились с той операции, где Зак и спас Джона и его бойцов, с кучей гражданских. А Зак отсидел в тюрьме почти полгода. За неподчинение приказу, что привело к гибели одного заложника. А потом Джон, когда был в ночном карауле, случайно увидел Асраила и своего сослуживца. Джон принял его за адвоката Зака. А потом распространили информацию, что Зак скончался. То ли от последствия ранений, то ли от газа, то ли от подхваченной в джунглях лихорадки. Или песках. Или чумы. Вот же блин, какие на хрен дела…
Вайда закатил глаза и посмотрел выразительно на Ангеллу, поверх очков, качая головой из стороны в сторону и словно говоря – и как же мне выдавать это сокровище замуж… и главное – за кого?
Ангелла показала Вайде жестом, что не прочь еще выпить укрепляющего средства, и Хранитель, кивнув головой, пошел за своим, набирающим популярность напитком. Он быстро вернулся, Ангелла подкрепилась и обратилась к Власте, которая дулась на папу, который оставил ее без напитков.
– А теперь рассказывай подробно про ту операцию. Мне важно понять, почему Асраил выбрал этого Зака, и почему Легион решил избавиться от него. И даже посадил за решётку.
Глава 9.
Святая с родинкой.
Целью той операции было спасение семерых заложников, которых удерживали члены одной повстанческо-освободительной бригады, как они себя сами называли, пытаясь примазаться к более благородному делу. А на самом деле являлись обычной бандитской группировкой, не сделавшей ни единого выстрела для блага своей родины и своего народа. Они были ублюдками, образцовыми и типичными до тошноты и ужаса головорезами. Любящими виски и кровь, оставляя на каждой своей покинутой стоянке растерзанные тела своих жертв. Циниками, промышляющими торговлей оружием, наркотиков и на закуску, для полного комплекта, киднеппингом. Они похищали людей, как правило, участников благотворительных миссий или дипломатических работников. Иногда бизнесменов или сотрудников строительных, или транспортных компаний. Они убивали одного из своих пленников и подбрасывали части его тела перед зданием этих служб, организаций, ведомств и посольств, в записках прямым текстом говоря, что остальных захваченных ими в плен людей ожидает та же участь. И спасти их может только определенная сумма, которую они ожидают в течение двух суток, каждые двенадцать часов убивая по одному человеку.
Их лидер, некто величающий себя Властелином По, был в ярости, потому что его люди захватили пленников, не очень престижных и богатых, по его мнению, компаний и стран. Он уже снес голову одному из своих подчиненных, инициатору набега, пальнув из своего блестящего и тяжелого револьвера, быстро вытащив его из кобуры. Удерживая свой Смит-Вессон на уровне пояса. Он стоял, слегка покачиваясь, под убийственными лучами солнца и сплевывая частицы песка, который разносил вокруг сильный ветер. Находясь посреди центральной площади этого города, который, казалось, был проклят многократно, и находиться здесь отваживались только такие отморозки, как По и его люди. Да, он слегка забылся в наркотическом дурмане, потому что новая дурь была такой забористой, а его кретины, накачавшиеся накануне только дешевым виски, проснулись раньше его и совершили свой рейд на один из городских кафе, и, убив несколько охранников, притащили этих испытывающих ужас людей сюда. В этот маленький и заброшенный городок посреди пустыни, окруженный со всех сторон настоящей крепостной стеной. И убив еще троих по дороге. Чтобы ускорить ход и облегчить нагрузку на свои пикапы, которые, казалось, уже увязли в песках.
Что означало еще большее снижение планируемой прибыли. И меньшее количество дурмана и выпивки, которые им так нужны. Он оглядел своих людей выпуклыми стеклянными глазами, выстроив их перед собой – тридцать молодых парней с автоматами, и орал на них, называя их жалкими и кончеными алкашами, бесполезным мусором, тактично, как опытный политик, не упоминая свои собственные слабости. Он разошелся, и как настоящий оратор, предвещал им скорую смерть, если они не одумаются и не станут беспрекословно подчиняться его приказам. А он же, почти ангел, который возится с дьяволами во плоти, теряя последнее терпение, и только потому, что надеется из них воспитать настоящих людей. Бойцов. Хотя бы некоторых из них. Он был старше их, и выше, со сверкающей лысиной и железными мускулами, с длинным мачете, в ножной кобуре, выносливый и резкий, и, казалось, не придумали еще такой виски, или такой наркотик, который мог бы его согнуть или ослабить. Физически. Но умственно, или вернее, морально, он уже давно не был человеком, в нем, по его обезображенному наркотиками нутру, по его выпирающими наружу венам уже давно бродили токсины и яды, уничтожая все человеческое в нем, его память, его способность сопереживать и сочувствовать. И когда он ударил себя ножом по руке, чтобы явить им свое доказательство настоящего лидера и мученика, который тратит свое время на их обучение и воспитание, то вместо крови с его руки закапало на песок что-то бурое и отвратительно пахнущее.
Его бойцы содрогнулись, кому-то стало плохо, и он пинал самых слабых из них, пытаясь поднять обратно на ноги. Он бегал вокруг них громко, и истерично крича, разбрасывая вокруг капли этой субстанции, бывшей когда-то алой кровью. С обнаженным оружием, которое, в отличие от его сморщенного органа, уже давно вялого и непрезентабельного, оставалось стальным и твердым, и он размахивал им, как своим мужским началом. И его солдаты тоже начинали бегать кругами, входя в поток этой энергии, и он целился своим револьвером в разных направлениях, будто призывая ветра всех четырех сторон света, или какие-то другие высшие силы, стать свидетелями своей решимости и мужества.
А заложники, пройдя уже через что-то очень страшное, прижавшись, друг к другу, забыв от страха даже о молитве – последнему прибежищу всех, даже атеистов, не могли оторвать взгляд от своих будущих палачей, которые на время отвлеклись от своих жертв. И лишь одна девушка, с родинкой во лбу, без страха смотрела на этих беснующихся вооруженных людей и неслышно шевелила губами, молясь про себя, время от времени поднимая взгляд своих карих глаз в сторону гор, находившихся невдалеке, чувствуя, или просто надеясь на приближение помощи с этого направления.
В это время, высадившись из двух вертолетов, которые оставили их у подножия круто уходящей вверх горной ряды, шли по песку солдаты Легиона, облаченные в камуфляж соответствующей расцветки, настроенные умереть, но спасти тех, кого захватил По и его люди, понимая, что время играет против них. В руках у одного из семерых бойцов, приземистого и широкоплечего, с мощной мускулатурой солдата, был прибор, напоминающий навигатор. Он отслеживал и указывал местоположение одной из заложниц, которая к счастью, была еще жива, и прятала на своем теле маячок. Пока живая и смотрящая в их сторону, в отличие от ее двух коллег, которых уже нашли бойцы и в чьи мертвые глаза уже заглянули с содроганием. Бандиты прострелили им головы и вытолкнули из машин, и легионеры останавливались у их тел, мрачно глядя на эти зловещие указатели, которые вели их к логову этих озверевших подонков.
– Мы идем по следу из трупов. И их шин. Конченые дебилы, – зло проговорил солдат с навигатором, убедившись, что направление стрелки совпадает с едва видимыми следами шин. Ветер и зыбучие пески делали свое дело, почти уничтожив отпечатки шин, и тел тоже больше не наблюдалось. Они насчитали уже два. Он постучал своим коротким пальцем по навигатору, блеснула золотая печатка на его пальце, и он смахнул частицы песка с экрана.
– Легион, алга, – произнес негромко один из солдат, взмахов руки показывая на разрушенные здания впереди них, в уходящей вниз долине, образовывая какое-то древнее городище, с довольно высокой стеной по периметру. И с высокими башенками, которые пока не развалились под воздействием времени и ветра, сопротивляясь им из последних сил. Боец минут пять наблюдал за тем, что происходит внутри, через свой бинокль, пытаясь понять, что он видит перед собой, и намечая для себя план действий. И как он убедился, там внутри, был кто-то, высокий, бегающий и завывающий как шаман, что он понял по его голове, обращенной к небесам и широко раскрытому рту. А также воздетым вверх рукам. И этот кто-то, наверняка, лидер этой жестокой секты, был вооружен чем-то блестящим. Сильно похожим на огромный револьвер. Вооружены были и его люди – десятка три парней, которые почему-то странно бегали кругами, словно совершая какой-то жуткий ритуал. Группу заложников он тоже высмотрел, они казались ему живыми, но смертельно испуганными своим соседством с бесноватыми бандитами. Он также нашел в окуляре бинокля несколько часовых, которые лениво прохаживались по городской стене, почти все время таращась на то, что происходило на площади, а не сканируя пространство за внешней стеной. "Это им минус.", – думал солдат.