Страница 15 из 23
“Но я всегда умудряюсь придать своим вещам самый нетоварный и потасканный вид, что уж говорить про тело, которое я вечно подвергаю испытаниям”, – думала Ангелла, вспоминая, сколько ее оболочек было преждевременно, и даже трагично уничтожено. А что уж говорить про обычных смертных, которые живут так, словно их тело может продержаться без серьезных повреждений целый век. Она удивлялась отчаянности и смелости людей, которые будучи такими хрупкими, решались на настоящие подвиги, порой бессмысленные, но такие вдохновляющие, словно бросая им, Неприкасаемым немой вызов – а вы сможете жить, как мы? Так же смело и дерзко, понимая, что мы скоро умрем, но в то же время, осознавая, что есть вещи и идеи, ради которых мы сделаем это с радостью. “Например, ради любви. Или ради новых ощущений. Да хотя бы просто по пьяному делу”, – думала Ангелла и завидовала их храбрости, и словно уставая от своей вечной, но в целом, не очень радостной жизни. Без конечной цели. Без любви. И понимала, что Неприкасаемые давно лишились этой черты – быть способными принести себя в жертву. Хотя бы свою энергию…
В этот момент ей стало немного зябко и скучно, и она гордо подняв голову, покинула свою временную ставку и удалилась от своей случайной свиты, направляясь к дому своего Хранителя, который находился буквально за углом. Она повернула за него и обнаружила себя на откровенно мрачной улочке. На ней стоял уличный фонарь, слабо освещающий пространство вокруг себя, и чуть вдалеке, другой фонарь, который словно устав от неблагодарной работы, погас, погрузившись в некую алкогольную дрему, и теперь вспоминал должно быть, лучшие и более яркие времена. Ангелла приблизилась к массивной деревянной двери, обитой гвоздями с толстыми шляпками, и уверенно постучала в нее своим кулачком, посматривая по сторонам, понимая, что терять бдительность в таком темном и довольно опасном месте не стоит.
Дверь казалось, была бутафорской, потому что она так и не смогла дождаться какой-то ответной реакции. Вдруг фонарь, который не светил, словно протрезвев, зажегся ярким светом и осветил всю улочку и Ангеллу, которая устав стучать, отошла от двери и прислонилась к стене, изящно согнув одну ногу в колене. Откуда из темноты неслышно вышла женщина лет тридцати, а может и старше – свет фонаря словно смягчал и слегка украшал действительность, пропуская ее через некий фильтр с винтажным оттенком.
Она была высокая и мощная, очень подвижная, с выступающей округлой частью ниже спины и довольно крупными, но приятными чертами лица, короткими черными волосами и зелеными глазами. Ее можно было бы назвать симпатичной, но она откровенно зло улыбалась, и ее глаза хищно сфокусировались на Ангелле. На ней были надеты высокие военные ботинки с рифлёной подошвой и со шнуровкой, а полноватые ноги украшали тактические штаны с накладными карманами. Сверху весь ансамбль дополняло веселенькое платье, довольно короткое и с достаточно глубоким декольте, которое почти не скрывало ее большой, аппетитной груди, и слегка топорщась на ее широких плечах. Она, узрев Ангеллу, развела руками, и громко рассмеялась, и в смехе ее слышалась какая-то непонятная зависть.
– И что, красотка, сколько стоят твои услуги. В кронах возьмешь? – спросила она Ангеллу, обращаясь к ней громким голосом, напоминающим сирену спасателей. Неприкасаемая негромко выругалась и показала ей средний палец.
– Мальчики, она возьмет любой валютой! – прогремела фанатка милитари на всю улицу, обращаясь к каким-то невидимым ее обитателям, которые зашевелились где-то вдалеке, и зашуршали, приближаясь к внезапно начинающейся уличной сценке.
– Это уже явный перебор, – тихо произнесла Ангелла и, оторвавшись от стены, сделала ей шаг навстречу, принимая этот вызов, и повела плечами, слегка приподняв их, словно разминаясь и готовясь к предстоящей потасовке с верзилой, которая сомкнув свои густые брови, приближалась к ней. Несмотря на то, что она чувствовала себя разряженной батарейкой размера А3, она никому не позволит так обращаться с собой, особенно этой горлопанке. Вдруг, какая-то мысль закралась ей в голову, и она слегка отступила, но ее противница не дала этой мысли развиться – она опять перешла к активным вербальным действиям.
– Стоишь тут вся такая красивая и стройная. Миниатюрная… Аж противно! – продолжала ночная гостья комментировать внешность и поведение Ангеллы, будто фанатичный поклонник кинозвезды, уставший от игнорирования своих признаний в любви и решивший отомстить ей при случайно произошедшей встрече. Она повернулась головой к паре подозрительных личностей, появившихся из темноты, и словно призывала их в свидетели этой оскорбительной, на ее взгляд, внешности Ангеллы.
Она неожиданно развернулась и, нависнув над Ангеллой, ударила ее раскрывшейся телескопической дубинкой, которая неожиданно материализовалась в ее руке. Ангелла не успела среагировать на ее стремительный удар слева и отлетела с криком в сторону, со всего маха врезавшись в слабо светящий фонарь на длинной металлической стойке. Она, слегка согнув его, упала ничком на землю, словно была энтомологом, и узрела на земле интересный экземпляр, досель не известный науке. Тут же раздались одобрительные крики и свист – зрители оценили этот трюк и с нетерпением ждали продолжения этого неожиданно начавшегося поединка.
– Ничего девчонки дают, прямо огонь! Давай, блондиночка, зажги!!! – нашелся даже один болельщик Ангеллы, который приволок с собой из темноты ящик пива, и теперь взявшись за одну бутылку, громко предвкушал вечер изумительных ударов и прочих приемов.
Ангелла словно не желая разочаровать его, на удивление быстро поднялась и стремительным броском наскочила на свою соперницу, которая ухмыляясь, шла к ней, поигрывая дубинкой и протягивая к ней левую руку. Явно намереваясь протащить Ангеллу по всей улице за ее светлые и роскошные волосы. Она, вложив все оставшиеся силы, которые трудно было ожидать от такого хрупкого на вид существа, выгнувшись почти в одну линию, провела мощнейший прямой удар ногой, от чего другая участница неожиданно вспыхнувшей в ночи дуэли сложилась пополам и отлетела большим и грузным воланом к другому фонарю. Врезавшись своей полной спиной в его основание. Фонарь согнулся под ее тяжестью и навис над ней, сразу погаснув, удивляясь тому, кто и с какой целью его вообще зажигал сегодня. Зрители аплодировали в этот раз гораздо живее, словно все они на самом деле терпеть не могли эту злобную и сварливую особу, которая сама же и нарвалась на такое яростное сопротивление, разозлив такое кроткое с виду существо, как Ангелла.
В этот момент деревянная дверь широко раскрылась, и из нее показался удивленный и слегка сонный человечек, с короткой седой бородой и в круглых очках. Все звуки сразу стихли и появившиеся из темноты в нее же и поспешно удалились. Он поверх очков быстро и строго осмотрел поле боя и покачал головой, что-то бормоча себе под нос. Потом он, низко кланяясь Ангелле и качая своей головой, приложил руки к груди, словно извиняясь, и Ангелла вошла в дом своего Хранителя, который тихо и горячо шептал.
– Ой, что будет, ой что будет… Дорогая моя, я так рад тебя видеть… Спасибо, что навестила меня… Заходи в мою скромную келью, порадуй уже своего старого Хранителя…
Ангелла улыбнулась ему, словно увидела самое приятное лицо за последние сто лет. Она положила свою ручку ему на плечо, а он, едва коснувшись ее губами, обозначил благодарный поцелуй и, проводив свою Неприкасаемую внутрь, быстро выскочил наружу, не больно шлепнув толстушку сначала по одной щеке, а затем по другой. Она очнулась и смотрела на него довольно мутными глазами.
– Власта, дочка, ты что, хочешь-таки, чтобы твой папа умер раньше срока? Твой бедный папа и так имеет полный комплект забот, от которых он поседел раньше времени. А мне ведь только триста с небольшим лет… Мне что, еще присматривать за тобой, такой взрослой девочкой с такой непомерно тяжелой, хотя и видной конституцией? Когда ты начнешь жалеть своего бедного папу, когда?
Потом он принюхался к ее дыханию, и поднял ее одной рукой, неожиданно легко и бодро, слегка приближая ее к себе, и словно выясняя отношения с зарвавшимся соседом алкоголиком, зашипел на нее.