Страница 45 из 56
Тут Алексей Палыч снова споткнулся, но на этот раз удержался на ногах.
- Вы лучше поменьше разговаривайте, - посоветовал Борис. - От этого только больше устанете.
- Пожалуй, ты прав, - согласился Алексей Палыч.
Первым бутылку заметил шедший впереди Шурик. Она стояла возле камня, и это был несомненный признак обитаемости здешнего мира. Бутылка была без наклейки, возраст ее определению не поддавался. Призвали на консультацию Алексея Палыча, но тот только пожал плечами.
- Стекло практически сохраняется вечно. Ее могли оставить и сто лет назад.
- Сто лет не могли, - возразил Шурик. - Это бутылка из-под воды, а раньше были не такие бутылки.
- Ты-то откуда знаешь? - спросил Гена.
- У меня отец жутко минеральную воду любит. А я посуду сдаю...
- Молодец, - сказал Стасик. - Ну а теперь вот что: потрепались и хватит - бери свой рюкзак.
- Да я ему не отдам, - сказала Валентина.
- Ну, тогда - у Марины.
- И я не отдам.
- Девочки, - сказал Стасик, - дело не в рюкзаке, а в воспитании человека. Если он сам не понимает...
Но никто так и не согласился уступить Шурику свою ношу. Шурик понимал, что как раз в этом и заключалось само наказание. Надо было бы ему извиниться, и его бы простили. Можно было даже соврать, что он пошутил, а теперь видит, что шутка слегка затянулась. Но он ничего такого не сделал, и с этого момента Шурик исчез, испарился как личность и превратился в балласт не только для группы, но даже для весьма покладистого Алексея Палыча.
Бутылка сделала свое дело: не более чем через час группа вышла на лесную дорогу. По виду ее нельзя было сказать, что ею часто пользовались: в еле заметных колеях она заросла травой, между колеями успели вырасти скороспелые ольховые побеги; кое-где дорогу перечеркивали рухнувшие деревья - она была непроезжей не только для автомобиля, но даже и для телеги.
Но это уже не имело значения, ибо дороги, подобно рекам, имеют привычку впадать одна в другую и в конце концов приводят к людям.
Осталось решить, направо идти или налево. Поскольку в группе не было ни одного левши, разногласий не обнаружилось, и повернули направо.
Шурик заявил, что он пойдет вперед, на разведку. Никто и никак на это не отозвался. Все понимали, что начинается легкое повиливание хвостом, но вилять уже было поздно.
Идти по дороге было значительно легче. И вообще, с бутылки пошла полоса удач: сама бутылка, дорога, а теперь еще и низкие грязные облака приподнялись над лесом, и в редких разрывах стало проглядывать солнце.
Веник тоже почувствовал перемену обстановки и настроения. Словно зная, что ребята теперь никуда не свернут, он убежал далеко вперед. Он, единственный, не презрел Шурика и помахал ему хвостом, пробегая мимо.
Ребята шли час и другой, но дорога не менялась; иногда она спускалась в ложбинки, к небольшим ручьям, через которые были перекинуты сгнившие кладки, иногда поднималась на небольшие пригорки, но по-прежнему кругом стоял сплошной лес.
В лесу не было человеческого духа. Ничего не попадалось такого, чего человек никогда не швырнет на пол своей комнаты, но охотно бросает в лесу: бутылки, консервные банки, обрывки бумаги, пачки из-под папирос или сигарет. Чистый лес, конечно, видеть приятно, само по себе это прекрасно, но у Алексея Палыча начали возникать некоторые сомнения: если поблизости живут люди, то какие-то следы в лесу они оставят.
Сомнения Алексея Палыча были тут же развеяны воплями Шурика. Он мчался навстречу группе и радостно орал:
- Деревня!.. Деревня!..
Веник тоже прискакал за ним вслед. И у него был возбужденный и радостный вид. Он лаял, подпрыгивал и пытался лизнуть руку Валентины. Валентина подставила ему щеку, которую Веник с наслаждением облизал. На Шурика она, как впрочем и остальные, внимания не обратила. Не удалось Шурику спекульнуть на хорошей новости. Все прекрасно понимали, что если впереди деревня, то Шурик тут ни при чем, к ней выйдут и без его помощи.
Лес впереди посветлел, начал редеть. Ребята вышли на открытое место и километрах в полутора увидели деревню. Она расположилась на взгорке, были хорошо видны дома и сараи, стоявшие вольготно, не впритык друг к другу.
Дорога, заросшая травой, подорожником, одуванчиками, вела прямо к деревне.
Алексей Палыч надел очки и сразу разглядел, что с одного конца к деревне подходят столбы связи. "Как минимум - телефон", - с удовлетворением подумал он.
- Побегу занимать очередь в магазин? - спросил Шурик.
Очень уж хотелось ему хоть чем-то быть полезным для ребят. Но группа уже отринула его окончательно.
- Займи лучше на автобус, - посоветовал Стасик. - Для себя лично.
- Может быть, не ходить всем, а послать только за продуктами? предложила Валентина.
- Нет, нет, - поспешно вмешался Алексей Палыч. - Деревня небольшая, в ней может и не быть магазина. Придется покупать у местных жителей, а это гораздо сложнее. Потом, знаешь, как бывает в деревенских лавках, придешь, а продавщица ушла корову доить или на свадьбу. Нет, пойдем вместе.
Алексей Палыч взглянул на Лжедмитриевну. Вот сейчас-то и нужна была ее поддержка. Если, конечно, не наврала она ночью, что решила прекратить поход.
- Идем все, - сказала Лжедмитриевна.
Очевидно, Бюро прогнозов выполнило свою дождевую норму и теперь снова выпустило солнце на небо. Низкие серые облака сменились мощными кучевыми. Небо стало высоким и синим. Сверху лилось тепло. Мокрая одежда нагрелась и парила.
Деревушка была небольшая - домов пятнадцать. В ней и в самом деле могло не оказаться магазина. Но в какой русской деревне не найдется молока и картошки для усталых и голодных прохожих?
Первым неладное почуял Веник. Из головы цепочки он перешел в хвост и понуро плелся сзади.
Мысленно Алексей Палыч был в деревне уже пятый день и потому неладное он почувствовал вскоре после Веника. Некоторое время ему удавалось кое-как себя уговаривать: не слышно петухов - нечего им орать в середине дня; не мычат коровы - пасутся они сейчас где-то в стороне; не слышно людских голосов - работают люди в поле...
Но уже не доходя до деревни нескольких сотен метров все стало ясно.
Заросшая травой дорога перешла в заросшую травой улицу.