Страница 3 из 95
Наконец, я обнаружил телефон на вершине книжного шкафа, рядом с коробкой VHS-кассет с коллекцией боевиков 90-х, в которых играл Брюс Уиллис (Человек С Бомбой, Человек С Бомбой-2, Человек С Бомбой: Финальная Глава, Человек С Бомбой: Воскрешение), и последних, насколько мне известно, не существовало в нашей вселенной. Мы никогда не смотрели их, у нас не было видеомагнитофона, да и выглядели эти кассеты хреново.
На дисплее телефона отобразился пропущенный звонок от Джона.
Я застонал и, шатаясь, вышел в гостиную, чтобы проверить, что никто здесь ничего не разрушил и не отремонтировал, пока меня не было. Ведь есть реалити-шоу, где это делают, верно? Я слышал капающие звуки протекающей крыши в ванной, которую не собирались чинить хозяева, потому что моя квартира находилась на этаж выше их, поэтому утечка не добиралась до них и, по чистой случайности, прицельно капала прямо в мой унитаз. И это было совсем неплохо для них, потому что унитаз не давал повреждениям распространяться, но плохо для нас, потому что Эми приходилось держать таз на голове, когда она писала (а я просто позволял капать прямо на меня).
Телефон зазвонил снова. Я пошёл на кухню и налил себе кружку холодного кофе из кофейника, который заварили вчера, ну, или в прошлом месяце. Было пять утра, если принимать в расчёт расплывчатые цифры на микроволновке. Я нашёл кексик — черника прямо как на иллюстрации Эми — лежащий на складном карточном столе, за которым мы обычно ужинали. Столик стоял неподалёку от кучи мусора, который мне прислали за последние пару недель, который ещё не был рассортирован (и под "рассортирован" понимается — гневно вышвырнут в чулан под матерящийся бубнёж). Большая часть вещей приходит сюда вот так — от незнакомцев по почте. Иногда ты можешь печально взглянуть на свою жизнь через материал для упаковки — один артефакт прислали упакованным в глянцевые страницы журнала Свидетелей Иеговы "Сторожевая Башня", другая посылка была завёрнута в растрёпанные больничные счета, третья была из кусков картона, оторванных от одинаковых упаковок замороженной постной еды быстрого приготовления.
Почему они отправляют мне этот хлам? Ну, вам знакомо чувство, когда вы застряли в одной квартире с вещью, потому что вы не знаете, как её выбросить? Либо она кажется вам слишком священной, чтобы валяться рядом с кофейными остатками (старая Библия, флаг Америки, поздравительная открытка вашей бабушки) или потому что она кажется вам смутно опасной (старые патроны, сломанный кинжал)? И всё собранное мной дерьмо в каком-то смысле комбинация двух вариантов — святое или опасное, или сразу оба. Итак, они находят мой адрес и втюхивают это всё мне по почте. "Дэвид Вонг знает, что сделать с этим!". Нет, я понятия не имею. Всё это просто нагромождается, и штуки, которые не кажутся слишком опасными, продаются на eBay (на этом сайте есть целый раздел "метафизика", это потрясающе).
На этой неделе я получил вымокший "одержимый духами" экземпляр Bad as I Wa
Рядом с книгой лежала чёрная и блестящая, как рояль, небольшой ящик с двенадцатью гранями, и на каждой грани была выгравирована особая изумрудная руна. Я взмахнул рукой над ящиком и воскликнул: “ODO DAXIL!” Ящик раскрылся, и я почувствовал испепеляющий жар, окутывающий моё лицо. Внутри был светящаяся оранжевая сфера размером с шарик для игры в рулетку. Мы получили его пару недель назад. Сначала он, казалось, не делал ничего особенного, кроме как выделял немного тепла, но затем, во время Ночи Блинчиков и Видео Игр, Джону показалось, будто он слышит мученический плач изнутри сферы. Сперва я отверг эту идею, потому что Джон был пьян, и мне казалось, что он всегда слышит мученический плач, когда пьёт. Но всё-таки на следующий день мы пошли в среднюю школу, где друг Джона, Митч Ломбард (прозвище "Хрунч") работал на замене учителя естественных наук, несмотря на тату на его шее. Он изучал сферу под одним из своих микроскопов, затихнув на мгновение, а потом поднял взгляд от окуляра и прошептал: "Его страдания немыслимы, но жар его ярости мог бы испепелить Вселенную миллион раз. Всё пропало. Всё пропало". Затем Хрунч отключился, и из его носа потекла кровь. Это был последний раз, когда мы обсуждали эту штуку.
Я взял щипцы из кухонного ящика, поддел ими светящуюся сферу, и бросил её в мою кружку с холодным кофе как раз в тот момент, как раздалась последняя трель телефона перед тем, как вызов будет сброшен на голосовую почту.
Я отщипнул пальцами кусок кексика и поднял трубку:
— К чёрту тебя и всех твоих предков, что дали тебе появиться на свет.
— Дейв? У нас пропавшая девочка. Есть ручка поблизости?
— Если это пропавший ребёнок, то звони копам.
— Копы позвонили мне.
Я закрыл глаза и выдохнул, а запах из моего рта был таким, словно я сожрал целую мокрую псину и запил её потом, выжатым из майки бомжа. Позвольте дать вам совет: если вы когда-нибудь станете жертвой какого-нибудь страшного преступления — допустим, скажем, ваше чадо пропало — и вы видите копов, консультирующихся с парочкой стрёмных и дерьмово выглядящих белых парней далеко за двадцать, настало время беспокоиться. Но не потому, что мы с Джоном некомпетентны в том, что мы делаем — и я вам уверяю, так и есть — но потому, что вам пора задаться очень сложным вопросом. Не "Когда мой ребенок найдётся?", но "Найдётся ли мой ребёнок?"
Я обмакнул палец в кофе, который ощущался почти кипятком. Я выловил пылающий шар и поместил его обратно в ящик, который сразу же автоматически закрылся. Я сделал глоток, поморщился, и решил, что первый человек, который решил выпить кофе, пожалуй, пытался покончить с собой.
— И почему это стало, ну, работёнкой для Дейва и Джона? — спросил я.
— Похоже, это очередная история про закрытую комнату. Но есть ещё кое-что, и я расскажу тебе, когда ты приедешь. Но это в самом деле выглядит как работёнка для нас. У тебя есть ручка? Я продиктую адрес.
— Просто скажи мне.
— Один-эх-шесть на улице Арлингтон. Рядом с вейп-шопом?
— Ты думаешь, что мне нужна ручка и бумага, чтобы это запомнить?
— И поживей. Я слышал, что у нас всего сорок восемь часов до того, как дело закроют.
— Ты слышал это в кино. На прошлой неделе. Мы смотрели его вместе.
Он положил трубку.
Я вздохнул и съел ещё щепотку кексика. Я посмотрел в окно — нижняя его часть светилась розовым из-за неоновой вывески внизу. Они оставляли её включенной круглые сутки, и он постоянного гула мне хотелось вышибить себе мозги.