След души

И вот я прилетела. Маленький провинциальный город. На улице ни души. Пять утра. Ранний рейс. Я беру такси. Еду до дома. Захожу в подъезд, пытаюсь открыть ключом квартиру, но не могу этого сделать. Меня охватывает приступ паники, не хватает воздуха. Я начинаю ломиться в дверь, но никто не отвечает. Вдруг я слышу семенящие шаги и незнакомую речь. Открывает женщина на вид кавказской национальности. Кто она вообще такая? Я ее спрашиваю: «Кравцовы здесь живут?», думаю, может, ошиблась подъездом. «Переехала, переехала Кравцовы, иди туда», – отвечает она с характерным акцентом. В коридоре моей квартиры стоит подросток и держит в руках полотенце, а из моей комнаты выбегают два мальчика примерно двух и четырех лет. Я спрашиваю: «Давно переехали?». Она мне: «Месяц, есть регистрация». Думаю, дальше спрашивать бесполезно и ухожу.

Почему родители переехали и мне не сказали? Зачем им переезжать? Я же два месяца назад тут свои вещи собирала, и речи о переезде не было. Пошла в кафе, звоню на мобильник отца – вне зоны доступа. Зато родная симка подала сигнал. И началось. Море, обрыв, шоссе, Вика с моим девичником, «Контора», коктейль, психоз, платная палата. Сколько еще я пробуду в этом Центре Реабилитации, я не знаю. Кажется, я начинаю сходить с ума.

Сегодня меня сняли с нейролептиков. Универсальный санитар Макс, который был по совместительству и медбратом, от которого постоянно разило перегаром, принес мне антидепрессанты, затем поставил капельницу, и я уснула как младенец.

Глава четвертая. Третья планета от Солнца

Si vis pacem para bellum

(Хочешь мира – готовься к войне)

Лаборатория Сарафи

Планета Зир

987 год н. э.

– Они обречены, – разговаривал сам с собой светловолосый мужчина маленького роста худощавого телосложения не больше пятидесяти лет на вид. – Они обречены на смерть. Я их создаю для того, чтобы их уничтожали. Это человеческая ферма. Ох уж этот Департамент Военных Ресурсов. Для них ведь «люди» – это скот. Ну и кто я после этого – живодер или фермер? Хорошо, что в предыдущей версии у них нет сознания, только инстинкт самосохранения. Фармак окончательно спятил. Сегодня попросил, чтобы я создал пушечное мясо с элементом самообучения. Хочет посмотреть, как они будут себя вести в сражении, стоит запускать их в производство или нет. Хочет заселить третью планету от Гелиум – G-3, и ее спутник. С планетой все просто, а вот со спутником будет сложнее. Очень специфическая исходная среда обитания. Придется им жить в искусственно созданных помещениях или моделировать у вида систему доступа кислорода, может даже резервное хранилище создать, – размышлял ученый. – Только зачем это Фармаку, я до сих пор не понимаю. Наверное, не наигрался в Батлы в детстве. Надеюсь, эта война когда-нибудь закончится. Сегодня переместили еще одну партию на G-З. Отшельники, конечно, отнеслись к этому без особого энтузиазма, а что им остается, против Фармака не пойдешь. Мирная они раса, сосуществуют со всеми, и с «людьми» смогут. «Люди», кстати, вторая, усовершенствованная версия с добавлением элемента сознания или «свободного ума», как его определили, и с усиленнием эмоциональной привязанности к потомству. «Эмоциональная привязанность» должна стать катализатором ускорения темпа развития человеческой цивилизации. Удачный проект, на мой взгляд. Но наука не стоит на месте.

– Сарафи! Опять разговариваешь сам с собой! – крикнули ему издалека.

– Всегда приятно поговорить с тем, кто тебя понимает, – отшутился он, – когда окружающие одни идиоты.

– Я все слышала! Не забывай, что я минаб! – ответили ему скрипучим голосом.

– Я знаю! – улыбнулся Сарафи.

Сарафи окинул взглядом свою лабораторию. Яркий светящийся шар, парящий над его головой, освещал помещение невероятных размеров. «Ну и беспорядок, – подумал он. Надо вызвать уборщиков, хотя я не могу им доверить столь важное дело. Уберут еще что-нибудь не то, или кого-нибудь». Сарафи приложил ладонь к плазме.

– Уборка, – дал команду он, и к нему подлетели два магнитных контейнера.

– Металлы, – уточнил Сарафи, и контейнеры начали сбор металлических предметов, которые были разбросаны по нижнему этажу полок его лаборатории.

Слева от Сарафи стояли маленькие капсулы с образцами ДНК разных видов живности. «Mo-tulG» было написано она одной из них. «Хорошо прижился, название на местном языке «комар обыкновенный», – подписал капсульную пробирку Сарафи, – только размерчик маловат. Если где-то ему и разрешат участвовать, так это в тараканьих бегах».

– Отметьте» в «Особенностях», – задал он команду боту.

«Ассимиляции не произошло, они такие же, как и у нас, таракашечки», – рассматривая свою коллекцию насекомых, рассуждал он. «Единорог», – прочитал надпись на зируанском он, – жаль, что не прижился».

Сарафи расстроенно взял пробирку и поместил в гравитационное поле.

– Архив недоработанных видов, – снова скомандовал он, и капсульная пробирка стала продвигаться на последний этаж лаборатории.

«Время начала проекта 458:14, рабочее называние «cogi-zir-ominus», – ввел название нового вида в Банк Данных Сарафи, потирая руки, как перед каким-то прибыльным делом. – Новая последовательность ДНК с возможностью модификации, гибрид зируанца и второй версии человека».

Сарафи передвигался по своей лаборатории на небольшой электромагнитной платформе. Со стороны создавалось впечатление, что она парила над полом на высоте сантиметров двадцати. Светящаяся сфера над его головой освещала рабочую поверхность огромного стола из материала, по виду напоминающего мрамор. В процессе работы подойти к Сарафи было невозможно. Металлические двери, пропускающие через себя смертельную дозу электрического тока, защищали Банк Данных НИИ от утечки. Сарафи был аккуратен. Точность была его жизненным кредо. Он перемещал образцы с видами и отмечал результаты проведенных экспериментов у себя в Дневнике.

Нервные клетки гибридного типа, находящиеся в огромной капсуле с надписью «V10986», выше, чем сам ученый, образовывали нейронную сеть. Тонкие нити аксонов переплетались, конфигурируя различные нервные центры, создавали головной мозг, шли к периферии или обрывались где-то посередине. Созданная нервная система постепенно обрастала костной тканью. После того, как каркас был готов, стали формироваться все остальные системы жизнеобеспечения организма – кровеносная, дыхательная, мышечная. Последней сформировалась кожа. Сарафи добавил в кодировку кожных покровов устойчивость к температурным воздействиям и механическим повреждениям. В целом он остался доволен проделанной работой и ждал завершения обработки.

Капсула издала едва слышный звуковой сигнал. Сарафи подошел к ней и внимательно рассмотрел лицо объекта «V10986». Щелкнув пальцами у его правого уха, он заметил небольшое движение мышц, затем освободил капсулу от жидкости, позволяющей снабжать мозг объекта кислородом, и закачал туда смесь газов, сходный по составу с земным воздухом. Объекта вырвало легочной жидкостью, и он закричал. «V10986» открыл глаза, его зрачки тут же среагировали на свет, а руки попытались дотянуться до лица, но не смогли этого сделать. Неразработанные мышцы не были готовы к таким нагрузкам. Крик привлек внимание уборщиков, и Сарафи поставил шумовую завесу на капсулу.

«Удачная версия, наконец-то…» – задумался Сарафи.

– Сообщить Генералу? – спросил его помощник, который наблюдал за боем в Овраге Павших с третьего этажа лаборатории.

– Нет, Ажерге, я сам. Ты можешь отправляться домой, к родным. Я погасил твой долг перед Варием.

– Спасибо, – медленно проговорил помощник, засветился от счастья и без раздумий телепортировался.

Сарафи подошел к «V10986» и улыбнулся ему.

– Привет, я Сарафи, твой создатель, – сказал он на русском с зируанским акцентом. – Пришло твое время.

Объект посмотрел на него кристально чистыми голубыми глазами и моргнул. Сарафи снова закачал специальную жидкость в капсулу и погрузил «V10986» в криогенный сон.