След души

Ковров обладал властью, а наделенный властью человек способен творить чудеса, но также и способен совершать страшные вещи. «АвроКорп» приносила хорошую прибыль, он жил безбедно. Никто не мог понять, кто же такие его родители, где они и откуда у них столько денег. Личная авиакомпания, недвижимость и никому не известные технические новинки – все это создавало иллюзию абсолютного контроля. Покупая патенты на изобретения, он получал в распоряжение неограниченные возможности в мире инноваций. Как только продукт попадал в массовое производство, Ковров начинал искать что-то новое. У него был природный дар – он умел видеть перспективные проекты и знал, как раскрыть в ученых потенциал. Настоящий генератор идей. Как он мне рассказывал, в начале своей карьеры он просто получал удовольствие от того, что создает что-то новое, творит историю. Позже, когда он поставил все на поток, юношеский энтузиазм пропал, и появилась жажда власти. Неконтролируемая, всепоглощающая, постоянная, завладевшая всем его естеством. Он начал меняться.

Как правило, Леша всегда добивался желаемого результата и получал патент, независимо от того, сколько было трудов вложено в него другими. Словно одержимый, он часто забывал про профессиональную этику, мораль и человечность, что всегда меня пугало. Все, к чему бы он ни прикасался, превращалось в золотую жилу. Однажды я у него спросила: «Ты когда-нибудь остановишься? Ты хоть понимаешь, что ты калечишь жизни людей?». Ковров ответил мне очень грубо: «Не надо лезть в мою работу». Я в шоке, сижу с открытым ртом, ошарашенная его грубостью, думаю, молчать не буду и говорю: «Ты знаешь, я работала над чем-то подобным в институте. Хоть я и ничего тогда не изобрела, я видела глаза коллег, когда после нечеловеческих усилий, потраченного времени и бессонных ночей в поисках решения проблемы работа начинала давать результат. Когда что-то создаешь, ты окрылен этой идеей, она занимает все твои мысли. А ты, Леш, забираешь эти идеи себе – это жестоко». Он мне: «Я оставляю им право авторства, оно неприкосновенно». А я думаю: «Ну и что они с этим правом будут делать, бумажкой трясти, когда ты прибыль будешь считать?». Он тогда был похож на шипящую змею: «Кира, это не твое дело.» Я думаю: «Ты меня только сейчас не придуши ненароком». Он продолжает, чуть не слюной брызжет: «Я никогда не смирюсь с тем, что я ничего сам не создал, но и никогда не отберу у человека то, что по праву принадлежит ему». Тогда он говорил, сомневаясь, он тогда вообще во всем сомневался и всех проверял.

Квартира Коврова и Киры

Москва

2006 год. Июль

– Где ты была? – сидя в кресле у двери спросил Ковров.

– В институте, – ответила Кира, подозрительно посмотрев на него.

– Ты давно уже там не работаешь, – продолжил он.

– Я не могу помочь бывшим коллегам? – удивленно спросила Кира.

– Можешь, можешь, – тихо ответил он. – Только я звонил на кафедру, тебя там не было, – и Ковров развел руками.

– Я была у психогенетиков, они там из-за тройняшек шум подняли, достоверны или недостоверны исследования. – начала оправдываться Кира.

– И зачем же ты туда ходила? – продолжил допрос Ковров.

– Я же тебе сказала, я помогала коллегам, – чуть громче ответила Кира.

– Помогала коллегам, значит, – и Ковров ударил кулаком входную дверь в сантиметре от лица Киры. От неожиданности она вздрогнула. – Я туда тоже звонил, – прошел на кухню он. Кира спокойно разделась, повесила ключи на крючок и прошла за ним.

– Так, Леш, послушай меня, – холодно начала она.

– Нет, это ты меня послушай! – закричал он. – Я все знаю, тебя видели вот с этим мужчиной, – и он ткнул в фото, где Кира сидела в кафе с молодым человеком лет двадцати. – Кто он?

Кира налила себе стакан воды.

– Кто меня сфотографировал? Вадик? – спросила Кира. – Да, я знаю, что ты приставил ко мне охрану. Этот мальчик будет у меня дипломную писать. Мне предложили вернуться на кафедру.

Алексей молчал.

– Зай, может, хватит? – она подошла к Коврову и обняла его. – Ты что, ревнуешь? По-моему ты давно уже должен успокоиться. Сколько Вадик за мной ходит? Месяц?

– Откуда ты это знаешь? – настороженно спросил Ковров.

– Логика, Леш, логика, – улыбнулась она и, выдержав паузу, продолжила: – Студент Вадика заметил. Сказал, что за мной следят спецслужбы.

Ковров задумался.

– Леш, за месяц уже должно быть понятно, что у меня никого нет, так ведь? – тихо говорила Кира, слегка покачиваясь вместе с Ковровым из стороны в сторону.

Алексей прижал ее к себе:

– Извини, ты знаешь, у меня такое бывает. Я всех подозреваю. Работа накладывает отпечаток, – тихо шептал он.

– Да что же у тебя за работа такая? – засмеялась Кира, но Ковров ответил со всей серьезностью:

– Конкуренты… Ты не представляешь, что они могут сделать.

Алексей поцеловал Киру и, быстро одевшись, уехал на работу. Кира

осталась дома с проломанной входной дверью и осадком на душе.

Через полчаса Ковров сидел в кожаном кресле в стиле хай-тек и наблюдал за каплями дождя, стекающими по стеклу панорамного окна.

– Вадика ко мне, – нажал на сенсор связи с помощницей Ковров.

– Да, конечно, – ответили ему.

В кабинет вошел мужчина лет сорока.

– Вызывали, Алексей Олегович? – спросил он.

– Вызывал, – ответил Ковров, швырнув серую папку на огромный стеклянный стол. – Знаешь его?

Вадик подошел к столу. Не садясь на стул, он взял папку, открыл ее, пробежался глазами по листу, вложенному туда, заострив взгляд на правом верхнем углу.

– Служили вместе, та еще гнида, – со злостью басил Вадик.

– Ко мне его, – скомандовал Ковров.

Вадик по привычке отдал честь и пошел выполнять приказ.

Через два часа Ковров уже был в старом самолетном ангаре, а перед ним сидел связанный человек.

– Знаешь, что это? – раздалось по всему ангару. Связанный человек с отекшим лицом и опухшим от удара левым глазом улыбался кровавой улыбкой.

– Вадик! – щелкнул пальцами шеф, и Вадик втащил со всей силы человеку по челюсти.

– Я, кажется, задал вопрос! – закричал он. – Что это за нахер?! Ты кому эти данные отправил, сволочь?

Человек засмеялся, выплюнул кровь и пару зубов.

– Вадик, – снова приказал Ковров. – Без информации не уходить.

Ковров уехал.

– Про промышленный шпионаж слышал? – вежливо начал Вадик. Человек снова засмеялся и Вадик начал пытку.

– Знаешь, кто я? – спросил Вадик, глядя на алую сеть лопнувших капилляров.

Человек моргнул.

– Значит, вспомнил, – надел перчатки Вадик. – Я вот что тебе скажу. Из человека можно вытянуть все, что угодно, главное найти к нему подход, но «что угодно» мне не нужно. Мне нужна правда. Кому, когда и как ты передал информацию с координатами лаборатории на островах и протоколами безопасности Отдела Разработок?

Человек дернулся. Вадик попытался заглянуть ему в глаза.

– Правда, понимаешь. Понимаешь?! – рявкнул он и оценил степень причиненного урона. – Ты просто будешь отвечать на вопросы, а я буду проверять ответы. Правильный ответ – идем дальше, неправильный ответ – вырванный зуб, два неправильных ответа – нет пальца, затем снова зуб, и так, пока не окончатся зубы или пальцы. Ты можешь, конечно, раньше времени умереть, например, от болевого шока или от потери крови, но мне не было указаний тебя не убивать. Начинаем, – оскалил зубы Вадик и достал пассатижи. – Новые, смотри, вчера купил, гвозди ржавые в деревне вытаскивал, и намучался же я. С зубами как-то легче выходит. Хорошие пассатижи, как раньше.

Человек прилип к спинке стула и попытался дернуться. Вадик схватил его за подбородок.

– Укусишь – выбью зубы разом и начну вырывать ногти, зубов то не будет, – подмигнул он.

Человек замер. Вадик засунул пассатижи с желтой рукояткой в рот человеку и вырвал нижнюю семерку. Зуб раскрошился. Человек завопил и стал корчиться от боли.

– Ты вопрос, наверное, не расслышал? – ловил взгляд Вадик. – Кто твой заказчик?