Страница 26 из 39
Рассмотрим сначала первый вопрос. Можно ли сказать, что в результате десятилетних работ, описанных в предыдущей главе, выяснено не только наличие некоторых признаков и сведений, касающихся «снежного человека», на определенной территории, но и отсутствие подобных признаков и сведений за ее пределами?
Оказывается, ясная граница ареала обнаруживается только на юг от обследованных мест. Гималаи образуют как бы крутую стену в северной части полуострова Индостана. Они поднимаются мощными громадными уступами над Индо-Гангской низменностью. Здесь на расстоянии каких-нибудь 100 км налицо резкий перепад климата, растительных зон, населенности людьми. Внизу, у подножья – тропические джунгли со своей характерной фауной, а наверху, начиная с 3000–4000 м, – зона альпийской растительности, редко посещаемые рододендровые и саксифраговые склоны, еще выше – вечные снега и льды. Сведения о «снежном человеке» здесь довольно четко обрезаны по верхнему краю лесной растительной зоны.
Однако на восток, север и запад нет ничего похожего на выявленную границу ареала. Напротив, есть все основания считать, что она находится за пределами области «классических» наблюдений и исследований.
Цитированный французский геолог-альпинист проф. Борде, подводя итог штудированию всех материалов о «снежном человеке», по крайней мере до 1956 г., писал: «Классическая литература называет около 15 европейцев, видевших следы йе-ти. Крайними точками, где были обнаружены эти следы, являются: на западе – Каракорум (ледник Биафо); на востоке – Сикким (перевал Зему). Но к востоку от этих мест мало бывали».
В самом деле, обследованная и давшая те или иные наблюдения и сведения территория обрывается совершенно случайно на границе Сиккима и Бутана. В Бутане путешествия почти не производились. Перспективны ли поиски данных о «снежном человеке» в Бутане? Положительный ответ вытекает не только из однотипности природных условий, но и из несомненного сгущения информации по мере нашего движения именно на восток – от Непала к Сиккиму. Еще Иззард обратил внимание на то, что из Сиккима в прошлом поступало не меньше сведений, подтверждавших существование «йе-ти», чем из более обширного Непала, что именно к Сиккиму относится большинство сообщений о виденных европейцами следах «снежного человека». В Сиккиме индийский зоолог проф. Бисуас слышал много рассказов о «йе-ти», но не имел тогда определенного мнения об этом существе. Таким образом, граница ареала на востоке, по-видимому, проходит где-то значительно дальше границы производившихся поисков. Сейчас мы, действительно, уже имеем сведения, хотя и разрозненные, относящиеся не только к Бутану, но также и горным районам Ассама, Бирмы, Камбоджи, Вьетнама.
Что касается протяженности ареала «снежного человека» на север от обследованного района в Гималаях, то для ответа на этот вопрос надо разобраться, какие имеет под собою основания довольно распространенный тезис, будто «снежный человек» обитает исключительно на южных склонах Гималаев или, по крайней мере, обитает там в основном, заходя на северные склоны лишь более или менее случайно. Этот тезис противоречит множеству опубликованных данных. В пользу же его приводятся всего-навсего записанные в 1954 г. утверждения шерпов о том, что кроме «ми-те» (или «мих-те», «йе-ти») существует еще другое животное, водящееся в горах со стороны Тибета, называемое «дзу-те» и по описанию напоминающее гималайского рыжего медведя.
Может быть, действительно, гималайский рыжий медведь не переваливает почти никогда через главный хребет и держится только на северной, тибетской стороне Гималаев и вообще в Тибете. Но из этого вовсе не вытекает, что «ми-те» («йе-ти») в свою очередь не переваливает, как правило, с южной, непальской стороны на северную тибетскую, что он не обитает в Тибете.
Похоже, что эта версия довольно искусственно создана Ч. Стонором, к сожалению, по причинам, лежащим далеко от естествознания: она продиктована, по-видимому, стремлением отгородиться от «красного Китая», включая Тибет, т. е. провести границу научных биологических исследований в зависимости от политических симпатий исследователя. Если мы сравним текст рабочих докладных записок Стонора, составлявшихся во время экспедиции 1954 г., которые довольно обильно приводятся в книге Иззарда, с текстом книги самого Стонора, написанной после экспедиции, мы ясно увидим: в тексте книги Стонора опущена часть тех собранных им сведений, которые указывали на Тибет.
Сам Стонор довольно странными аргументами старается ослабить впечатление немногих приводимых им соответствующих показаний шерпов. Например: «Все мои информаторы были уверены в том, что мих-ти распространен и по ту сторону границы, в самом Тибете. Не следует забывать, что непало-тибетская граница представляет собой большей частью подлинный природный рубеж. Склоны, обращенные к Тибету, более пологи, поэтому для одних животных такой рубеж может быть частичным барьером, а для других – нет».
Но вспомним, что весь цикл зарубежных исследований проблемы «снежного человека» начинается с наблюдений, сообщенных Рокхилем, Найтом, Элуисом, которые были сделаны именно в Тибете, а не в Непале или Сиккиме. Вспомним, что накануне экспедиции Иззарда, в 1950–1953 гг., немецкий этнограф Небески-Войковиц производил сборы параллельных сведений в Тибете и Сиккиме. У Иззарда приведен текст, принадлежащий самому Стонору, о том, что экспедиция 1954 г, выезжала из Англии сопровождаемая скептическими высказываниями ученых, путешественников и прочих специалистов по поводу возможности обнаружить «снежного человека» на южных склонах Гималаев: «Этого не может быть», «Такие же сказки рассказывают про Тибет»
Словом, и предшествующие данные, и данные, которые могут быть найдены на страницах книг Иззарда и Стонора, говорят за то, что политическая граница между Непалом и Тибетом ни в малой степени не является северной границей ареала «снежного человека», который, напротив, известен и на северных склонах Гималаев, например, у монастыря Ронгбук, и далее в Тибете. Достаточно уже сказанного, чтобы естественно возникли вопросы: как далеко к северу от гималайских перевалов распространяется ареал «снежного человека»? Не лежит ли там, за Гималаями, во Внутренней Азии основная часть ареала, по отношению к которой южные непальско-сиккимские склоны Гималаев являются лишь самым краем? Этот край мог случайно оказаться наиболее доступным западноевропейским и американским путешественникам, покорителям вершин, но по своим тягчайшим для человека физико-географическим условиям он, может быть, является одним из наименее благоприятных мест для возможных поисков «снежного человека». Но к этому вопросу мы еще вернемся ниже.
Было ли установлено, что в направлении на запад ледник Биафо на хребте Каракорум является крайней точкой, дальше которой следы «снежного человека» и сведения о нем исчезают? Нет, и в западном направлении мы имеем дело не с установленной границей ареала, а со сходящим почти к нулю числом высокогорных экспедиций, полным отсутствием поисков самого «снежного человека» или рассказов населения о нем. Только в самое последнее время мы стали узнавать, что область сведений о подобном существе охватывает Каракорум и с юга (Кашмир), и с запада (Афганистан), и с севера (Памир, Синьцзян).
Вот почему во всем мире вызвало необычайно большое внимание опубликованное газетами в январе 1958 г. сообщение советского гидролога А.Г. Пронина о том, что в августе 1957 он дважды видел в районе ледника Федченко, в долине Балянд-Киик, существо, напоминающее «снежного человека».
Это сообщение выглядело не как серьезная ломка распространенных к тому времени представлений об ареале «снежного человека», а как некоторое раздвижение границ ареала в северо-западном направлении. Ведь надо представить себе, что речь идет о в известном смысле единой цепи гор: огромная дуга Гималаев на северо-западе через хребет Каракорум соединяется с Памиром, так же как с хребтами Куньлунем, Сарыкольским, Гиндукушем.
Собственно, сообщение Пронина не было и полной неожиданностью: если даже оставить в стороне всю предисторию вопроса, в 1957 г. было опубликовано две статьи в пользу вероятности обитания «снежного человека» на Памире: о наблюдениях и зарисовке на Памире геологом А. Шалимовым следов на снегу, аналогичных гималайским, и о сборах на Памире геоботаником проф. К.В. Станюковичем рассказов населения о человекоподобном существе, аналогичных рассказам гималайских горцев о «йе-ти».