Наследники Че Гевары

Впрочем, на тот момент нам было не до обобщений. Западный Каракас, сплошное гетто, сердце чавистского движения, встречал нас рекламой всемирного фестиваля молодежи и студентов – большие граффити с Мирандой, Боливаром и Че Геварой. Десятки фестивальных плакатов по обе стороны дороги на Каракас. Нашему боливарианскому «форду», старому автобусу с четками и обязательным портретом Чавеса на зеркале заднего вида, сигналили проезжающие машины, а их пассажиры махали руками, по пояс высовываясь из окна. До нас впервые донеслось: «Uh, ah! Chavez no se va!»

«Чавес не уйдет!» Самая популярная политическая речевка в Каракасе со времен инициированного и проигранного оппозицией референдума. Краткое содержание политической программы сторонников действующего президента.

Об этом же говорили рисунки на стенах домов. «Чавес не ушел!». «Чавес – до двадцать первого года!». «Они не вернутся!» (о лидерах буржуазной клики, не оставляющих попыток вернуть себе утраченную власть). «Нефть и Чавес служат народу!». «Безграмотность и болезни уйдут!». «Социализм-XXI рождается здесь». Десятки граффити призывают поддержать Движение за Пятую Республику – партию Чавеса, Партию коммунистов Венесуэлы, социалистов и других союзников боливарианского правительства. То и дело мелькает черно-красная символика бригад «Тупамарос». Нигде еще мы не видели столько политического граффити, а сейчас, по словам наших спутников, его было особенно много. Оставалось два дня до муниципальных выборов, и пролетарский Западный Каракас открыто заявлял поддержку своему президенту.

Близость выборов обостряла политическую обстановку. По прибытию в Венесуэлу мы получили вооруженное сопровождение и множество рекомендаций от властей – относительно уличной преступности и скрытых противников боливарианского режима, которые могли бы навредить участникам фестиваля. Они уже пробовали сорвать этот «мировой форум кастро-коммунизма». 24 июня неизвестные застрелили в городе трех студентов – в знак того, что правительство не в состоянии обеспечить безопасность своих гостей. В это же время усилились обычные слухи о покушении на Чавеса – он якобы именно поэтому отменил парад в честь годовщины битвы при Карабобо, – и жители Каракаса начали было стекаться к президентскому дворцу Мирафлорес. Последняя акция оппозиции прошла позавчера – 3 августа. Она призывала к бойкоту «недемократичных выборов», – но мотоциклетчики-чависты из «Тупамаро» успешно закидали митинг дымовыми шашками. Оппозиция не так сильна, как раньше, однако в городе много вооруженных солдат – шестнадцатилетние призывники и двадцатилетние офицеры, самая надежная опора президента, как думают очень многие.

Воздух пахнет дешевым бензином, 150 боливаров (4 цента) за литр, и горелым мусором (враждебный Чавесу алькальд одного из муниципалитетов саботирует его утилизацию). В воздухе – рев огромного стада мотоциклов и машин (от старых «кадиллаков» гангстерской эпохи до новеньких внедорожников, жрущих дармовое топливо), поп-хит «Газолина», свистки активистов, бой барабанов, политические речевки. В воздухе – нестабильность, дыхание больших перемен, которые пришли сюда шесть лет назад. То, что можно определить словами «боливарианская революция». Наступают быстрые тропические сумерки, и десятки тысячи огоньков барриос на склонах гор превращают Каракас в рождественскую елку. Мы переполнены впечатлениями, оглушены этим удивительным, грязным, но таким ярким городом, его особой урбанистической красотой. В нем столько бедности и столько энергии, устремленной на развитие и борьбу. Бедняки-рабочие поднимаются к своим домикам, пьют пиво, перекидываются словами. На многих из них заметны цвета сторонников Чавеса – темно-красные, с оттенком густой человеческой крови. Толпы детей гоняют мячи и просто стоят у бетонных стен. Впервые за много поколений у них появился шанс на другое будущее, и можно надеяться, что они понимают это сами.

Всего десять часов назад мы спали на полу терминала аэропорта Шарля де Голля, вместе с арабами, африканцами и украинскими гастарбайтерами, а французские ажаны, которые дважды эвакуировали терминал из-за подозрительных пакетов на полу, катали друг друга в тележках из супермаркета и одевали друг другу на голову полиэтиленовые кульки. Всего десять часов, и после сумасшедшего, фальшивого металло-пластикового мира № 1, нас встречал юный город Сьюдад-Миранда (еще один привет от странника-революционера). Кварталы социального жилищного строительства в аграрной зоне Венесуэлы. Автомобили под красно-черными флагами «Тупамаро» носятся по улицам с речевками и свистками. На въезде – военный блокпост и местная миссия кубино-венесуэльской медицинской программы «Баррио адентро» («Гетто изнутри»). Фонари освещают рисунки и плакаты – те же, что и в Каракасе. Возле предназначенных под наше жилье домов стоят посты вооруженных солдат – подростки и девушки, в камуфляже, со штурмовыми винтовками. Вместе с волонтерами они помогают нам заселяться в пустые комнаты с двухэтажными железными койками. Мы знакомимся, и волонтеры – активисты чавистского движения, совсем молодые ребята, тут уже принимаются учить нас речевкам. Непосредственность, энергия и уровень политического развития этих жителей Миранды поражают. Стихами они рассказывают нам о работе местного комитета, координирующего действия боливарианских сил:

Бой барабанов, скандирование, сальса, рассказы о борьбе с контрреволюцией, о социальных программах, в которых участвуют местные жители – бывшие безработные, а сейчас – сотрудники социальных служб. Среди волонтеров – местный учитель английской школы со своими лучшими учениками. Он освоил эту профессию три года назад, а до этого был разносчиком, и едва ли мог грамотно писать даже по-испански.

К нам подъезжает полицейский джип. Здоровенные ребята в бронежилетах расспрашивают про Украину – про футбол, боевые искусства и про то, близка ли народу наша полиция. Здесь, в штате Миранда, который они берутся сейчас представлять, полиция только с народом – заверяют они нас. Потому, что так хочет президент Чавес, который впервые начал по-настоящему бороться с преступниками – не только с уличными воришками из трущоб, но и с боссами нефтяной мафии в небоскребах Каракаса. Потому, что сами они пришли в полицию в рамках кампании увеличения числа рабочих мест, одной из первых социальных реформ Чавеса. Чтобы доказать это, полицейские сажают нас за решетку своего джипа и возят по ночному городу, в котором светло от огней, а народ танцует прямо на улицах. Какие-то люди подбегают знакомиться, не зная ни слова по-английски, вокруг вьются смуглые дети – сегодня в стране самый высокий уровень рождаемости на континенте. Дискотека, и даже на ней – чавистские песни, все те же возгласы с поднятыми вверх кулаками. Uh, ah! Chavez no se va!

Да, все это уже не уйдет. Одного человека всегда можно убрать с дороги, но чтобы остановить революцию, гусанос придется иметь дело с каждым из этих простых людей. У них не хватит на это ни бомб, ни долларов.

Крестьяне и реформа. Социальные дома. Солдаты Чавеса. В гостях у «Тупамарос»

Поход к ранчос венесуэльских крестьян был устроен нами самостоятельно. Никто не может обвинить боливарианскую власть в показухе. Мы поднялись на холмы, в тропические заросли из детской мечты мальчишек наших широт, с банановыми плантациями, попугаями, колибри и большими бабочками. Венесуэлки-подростки, волонтеры Ванесса и Анхелика, деликатно увязались сопровождать нас в этот аграрный район – рураль, где на склонах разбросаны крестьянские ранчос, а люди с мачете рубят маис и маниоку. Сейчас они собрались на праздник в маленькой долине, у старика с бронзовым лицом и каменными чертами индейца. Нас угощают маисовой кашей, поят холодным пивом, задаривают початками кукурузы и маниокой. Приглашают посетить свои маленькие хижины вверху. Время, кажется, остановилось в этих деревянных крестьянских домах, среди глуши предгорий – это особенно видно в обстановке хижин и предметах быта. Здесь живут так же, как сто и двести лет назад, и все странно напоминает деревянные постройки в сибирской тайге – хотя вокруг растут не лиственницы, а патайя.