Северная Корея

По слухам, коммерциализация и общее распространение рыночных отношений в КНДР несколько упростили получение разрешений на поездки по стране. Многие документы теперь могут быть (конечно, неофициально!) заменены определенной суммой денег, которую можно дать знакомому офицеру полиции. Однако в некоторые районы по-прежнему затруднительно попасть даже за большие деньги. В общем, система пропусков действует и по сей день.

Иностранцы также сталкиваются с системой тотального контроля. Например, вам не дадут выйти из гостиницы без сопровождения. Приставленные к вам «гиды», как правило, будут ходить за вами по пятам. Да, случаются определенные послабления, когда вам позволяют погулять по городу самостоятельно, но злоупотреблять этим не следует – и вам «пальчиком погрозят», и вашему «гиду» влетит по первое число.

Даже долгое время находившиеся в КНДР дипломаты не советовали в одиночку бродить по Пхеньяну. Если по центральной улице идут два или более иностранцев, то, как правило, корейцы лишь слегка удивляются такому факту. Они вряд ли кинутся звонить в полицию. В этом случае они решат, что перед ними работающие в КНДР дипломаты, которым разрешено свободно передвигаться по столице. А вот если вдруг вы окажетесь один, без «гида», да еще и в каком-нибудь отдаленном спальном районе, а не на протоптанной туристами тропе, то у вас есть все шансы встретиться с полицейскими, вызванными бдительными гражданами, и провести несколько часов в участке. Правда, обычно такие приключения заканчиваются благополучно и вас в конце концов доставят в гостиницу. Конечно, бывало, что даже одиночные прогулки по спальным районам Пхеньяна сходили любителям приключений с рук, однако следует помнить, что такие случаи единичны, а ограничения на передвижение по стране действуют для всех, как для иностранцев, так и для корейцев. Постоянно находящимся в КНДР дипломатам разрешено свободное перемещаться только по Пхеньяну и его окрестностям, а для выезда в другие районы (даже в знаменитые туристические места, типа пляжей западного или восточного побережий) требуется заранее уведомлять МИД КНДР о том, что «группа сотрудников посольства страны N такого-то числа в следующем составе (с перечислением имен) проследует для отдыха на пляж города Вонсан».

Пару раз корейцы предлагали мне стать корреспондентом и на постоянной основе обосноваться в Северной Корее. С одной стороны, это знак особого доверия, за что я не преминул поблагодарить своих собеседников. Однако меня сразу предупредили: выбить разрешение на свободное передвижение по стране попросту невозможно. «Только Пхеньян и ближайшие окрестности, если же захотите поехать в другой город – уведомите об этом заранее, желательно за пару недель, и не факт, что вам разрешат», – честно предупредили меня. Эти правила едины и незыблемы для всех. Мне доводилось встречаться с китайцами, вхожими в кабинеты высшего руководства КНДР, которые утверждали, что в Пхеньяне их вообще никто не контролирует. Возможно, это и так, но вот по стране свободно передвигаться они все равно не могут. Если же у вас не азиатская, а «импортная» внешность, то вам следует оставить мечты и о свободном перемещении в столице. Часто те же этнические корейцы, живущие в Китае, рассказывали, как выскальзывали и отправлялись в самостоятельные прогулки по столице КНДР, нарядившись как местные жители. Братьям по крови такие выходки сходили с рук, ведь они ничем не выделяются в толпе корейцев, а вот иностранец, все равно что бродящий по Москве слон, сразу привлекает внимание.

Однако вернемся к самим корейцам. На въезде в тот же Пхеньян в самых разных местах часто можно заметить вереницы машин, которые стоят у обочины перед сооружением, напоминающим блок-пост. Все они ждут проверки разрешения, после которой их пустят в столицу. А вот при выезде из города разрешения уже не требуют. К тому же столица имеет особый статус, попасть сюда не так-то просто, а потому контроль за приезжими ведется самый тщательный. Аналогичный контроль, пожалуй, можно встретить при въезде в приграничные районы КНДР. Впрочем, при поездке по шоссе Северной Кореи частенько можно увидеть стоящих на обочине солдат, которые отточенными движениями при помощи красных флажков тормозят автомобили для проверки пропусков.

Но все эти пропуска, без которых вы (если вы гражданин КНДР) не попадете даже в соседний уезд, являются лишь одной деталью огромного механизма государственного контроля. Работу этой системы определяет сразу несколько ведомств, включая министерство государственной безопасности (аналог ФСБ), министерство общественной безопасности (полиция), военных, а также различные партийные структуры. Описать все проявления системы контроля в КНДР – задача для отдельной диссертации, здесь же мы упомянем лишь о нескольких самых ярких примерах.

Во многом система ограничений и контроля основывается на проведенном еще в 1950-х годах разделении всего населения на три основные группы: «дружественные», «нейтральные» и «враждебные» силы. В основе этого разделения лежат в первую очередь биографии предков и родственников. Постепенно количество групп и подгрупп разрослось (об этом я расскажу подробнее немного позже), но общий принцип деления на три основных класса остался. Принадлежность к той или иной группе во многом и определяет вашу жизнь в КНДР. Например, тем же «враждебным силам» нельзя проживать в Пхеньяне, поступать во многие вузы и т. д. Как можно догадаться, ответственные посты, а также выезд за границу будут доступны в первую очередь представителям «дружественных» и иногда «нейтральных» групп.

Не будет преувеличением сказать, что первичным и самым главным механизмом, обеспечивающим функционирование действительно эффективной системы контроля за населением, являются так называемые инминбаны. «Инминбан» можно перевести как «народная группа». Это некие группы людей, к одной из которых и принадлежит человек. Такие группы создаются по месту жительства, и состоят каждая, как правило, из 20–50 семей. Чаще всего в одну и ту же группу входят жители одного подъезда многоквартирного дома, какого-то района, деревни и проч.

Руководит группой начальник – «инминбанчжан». Его должность можно перевести как «староста» или «глава народной группы». Эти старосты наделены большими полномочиями, фактически именно они являются вездесущим оком властей, которое следит за населением. Староста может входить без спроса в любую квартиру на вверенному ему участке, он дает разрешение на поездку к родственникам, он же регистрирует гостей, приехавших к кому-либо из его подопечных. В общем, он с полным правом может интересоваться совершенно всеми деталями жизни «своих» людей. В результате староста оказывается в курсе даже самых незначительных дел членов своей группы, и именно он, заметив что-то подозрительное, первым сообщит в полицию. При такой системе никто не может проникнуть в дом, а уж тем более прожить там незамеченным, также никто не может покинуть дом без спроса. Получается, что власти в курсе всех или почти всех дел простых людей. Как отмечает профессор Андрей Ланьков, такая система во многом и объясняет причину, по которой побеги из северокорейских тюрем, как правило, заканчиваются провалом, а какая-либо организованная оппозиция внутри КНДР попросту не может существовать. Любой незнакомец сразу окажется на виду, а о любом нарушении или подозрительном действии власти узнают моментально. Если говорить о положительных сторонах подобной системы, то такая система, без сомнения, снижает уровень бытовой преступности до чрезвычайно низких показателей.

Система инминбан, как и многие другие традиции КНДР, кажущиеся европейцам в лучшем случае весьма необычными, уходят корнями в социальное устройство Древнего Китая, чей уклад жизни, зародившийся в III в. до н. э., во многом сохранился в Северной Корее и по сей день.

Другой очень эффективный и действенный способ контролировать население – это ограничение поступающей извне информации. В КНДР, конечно, тоже люди живут, а потому все человеческое им не чуждо: ходят разные слухи, происходят неприятные разговоры и прочее, но при этом поводов к тому дается намного меньше, чем во многих других странах. А все потому, что страна фактически изолирована от общемирового информационного поля, не имеет или почти не имеет альтернативных источников информации, вещать здесь имеют право только официальные СМИ. Информация, поступающая из других стран, подвергается жесткой цензуре и подается дозированно. Вы узнаете только те новости, которые вписываются в официальный политический курс. Понятно, что иногда жизненные реалии нет-нет да и вступают в конфликт с пропагандистскими статьями государственных газет, но в целом люди в Северной Корее чаще всего видят мир таким, каким его рисуют официальные (а иных и нет!) средства массовой информации.