Страница 31 из 51
Я положила руку на свою грудь в притворном шоке.
— Мистер Чапман, неужели вы признали, что любите меня за мои либеральные взгляды?
Он покачал головой, останавливаясь у своего Мустанга, открыл багажник и бросил туда наши сумки.
— Не забегай вперед. Я сказал, что люблю тебя саму, а не твои политические взгляды.
Семья Трея жила в богатом пригороде Чикаго. Я пыталась найти в интернете информацию о месте, где они живут, перед тем как мы выехали, но я ничего не нашла кроме того, что это пригород, средний доход, которого почти в два раза превышает стоимость дома моих родителей.
Большую часть поездки Трей был молчалив, лишь сделал несколько замечаний по поводу песен на радио и держал свою руку на моей. Мы съехали с шоссе северных пригородов, и после нескольких миль езды Трей вырулил на длинную, усаженную по обеим сторонам рядами деревьев дорогу, полную прекрасных ухоженных газонов и домов из кирпича, спереди которых располагались большие белые колонны. Я была уверенна, что один из них должен быть его, но он продолжал ехать. Наконец он повернул вниз на другую дорогу и подъехал к большому забору из кованого железа, который простирался настолько далеко, покуда видели глаза.
— Вы все живете на поле для гольфа или сообществе загородных клубов, или еще что-то?
Трей остановился у ворот, опустил окно и ввел несколько цифр на клавиатуре. Ворота медленно изогнуто открылись, и Трей закрыл окно.
— Нет, это просто мой дом. — У него не было нормального, слегка задиристого тона, больше было похоже, что он потерпел поражение.
— Все в порядке? — Я сжала его руку, и наблюдала, как он сжимает челюсти. У него всегда было непроницаемое лицо, но я никогда не видела его настолько напряженным.
— Должно быть. После того как мы поговорим с отцом. — Он взглянул на меня и сверкнул небольшой улыбкой. Не его обычной большой ухмылкой. Все было не в порядке.
Я повернулась и посмотрела в переднее окно как раз тогда, когда дом Трея появился в поле зрения. Позвольте перефразировать: это был не просто домик, скорее частный дом огромных размеров, который, скорее всего, был больше Белого Дома. Круговая подъездная дорога закручена вокруг большого фонтана, который добавляет дому ощущение дворца. Здесь было три этажа французских окон с черными ставнями, у некоторых окон на втором этаже даже был балкон. Дом моих родителей был белым, но не так, как у Трея. Этот дом был совершенно белый и выглядел так, будто кто-то его хорошо моет каждый день.
Когда Трей выехал по кругу в сторону, показался открытый гараж на шесть машин, а с булыжной мостовой я могла видеть край плавательного бассейна и двор, который был размером в восемнадцать лунок. Он, вероятно, мог быть из идеально зеленого ландшафта с массивом из разноцветных цветов.
Трей подъехал к парку и уставился в переднее окно.
— Пожалуйста, только не делай какие-либо «умные» комментарии о моем доме.
Мой рот широко открылся. Вот как он обо мне подумал?
— Я не собиралась. Я подумала, что он красивый, — заикаясь, сказала я.
Он выключил зажигание с глубоким вздохом, а затем повернулся ко мне. В его зелёных глазах отражалась тяжесть всего мира.
— Извини, не хотел показаться ничтожеством, просто я нервничаю. Такого раньше не случалось. Я никогда не делал ничего такого, чтобы претендовать на встречу с отцом.
Я положила руку ему на бедро и слега его сжала.
— Слушай, что бы ни случилось, мы через это пройдем. Мы не можем изменить то, что уже произошло, но мы можем двигаться дальше. Мы можем сделать это вместе.
Наконец-то у него появилась улыбка.
— Тебе когда-нибудь говорили, что ты могла бы стать великим политиком?
Я придвинулась ближе, вдыхая запах его дорого одеколона.
— Демократическая партия звонит мне каждый день.
Он уткнулся в меня носом.
— У тебя есть я до слова на буку «Д».
Я оставила быстрый поцелуй на его губах.
— Тогда нам лучше зайти внутрь до того, как мой телефон начнет звонить от всех моих советников.
Трей открыл дверь и вышел, обежал вокруг к другой стороне и открыл мою дверь. Я позволила ему взять меня за руку и последовала за ним, чтобы взять наши сумки из багажника.
— Ты уверенна, что готова к этому? — спросил Трей, вешая через плечо наши сумки и хватая меня за руку свободной рукой.
Я сделала глубокий вдох и задержала дыхание.
— Готова как никогда раньше.
Я последовала за ним по дороге, вдоль которой росли розы до входной двери. Она была оформлена белыми колоннами, а над головой располагался балкон. Трей позвонил в дверной звонок, и звон, который был похож на песню «да здравствует Шеф», прозвенел изнутри. Я думала, что эта песня была создана для того, чтобы играть, когда президент входил в комнату, но она могла быть для любой политической фигуры или губернатор был очень самоуверенный. Не хотела думать, что из этого было верным.
Я была удивлена, когда женщина, в которой я узнала маму Трея, открыла дверь. Я полагала, что у них есть для этого слуги. Она выглядела как по телевизору с крашеными белыми волосами, большой белоснежной улыбкой и в облегающем розовом юбочном костюме.
— Трей, так приятно тебя видеть! — изливала она свои чувства, а затем ее зеленые глаза посмотрели на меня. — А это должно быть Моника Реми, о которой мы так много слышали?
Я надеялась, что только хорошие вещи, но судя по тону разговора Трея с его отцом этим утром, сомневалась.
— Очень приятно с вами познакомиться, миссис Чапман. — Я протянула руку, и она взяла ее, кратко пожав.
— О, пожалуйста, зови меня Минди! — сказала она, делая шаг назад и приглашая нас внутрь.
Я последовала за Треем во впечатляющее фойе с деревянным полом под ногами и большой хрустальной люстрой над нами. Слева от меня была большая лестница, а справа — официальная гостиная с мебелью, которая выглядела прямо как из чайной комнаты девятнадцатого века.
Трей тщательно осмотрел комнату.
— А где отец?
Минди соединила руки вместе.
— Он сейчас в кабинете, но должен к нам присоединиться на обед, а потом вы все сможете поговорить о деле. — Она повернулась к небольшому коридору, ее каблуки цокали, пока она шла по нему. — Надя сделала фаршированный хумус и греческий салат.
Трей взял меня за руку, и мы пошли за Минди по коридору, пока не вошли в огромную гостиную. Комната была настолько большой, что могла вместить в себя весь лекционный зал в колледже. Окна от пола до потолка смотрели на меня, впуская дневной солнечный свет. Здесь было два L-образных кожаных дивана и два кресла, которые стояли лицом к большому кирпичному камину, обрамленному двумя встроенными книжными полками, полными книг. Над этим всем висел гигантский телевизор с плоским экраном. Я мысленно задавалась вопросом: сколько губернатор зарабатывал, но потом вспомнила из моего поиска в интернете, что у его отца был хеджевый до того, как пойти в политику, а его мама из богатой семьи. Интересно, что они думают о рыжеволосой девушке Трея, которая носит юбки с распродажной стойки в «Таргет».
Трей бросил наши вещи на один из диванов и положил свои руки на мою талию, прижимая свои губы к моему уху.
— Не давай всему этому запугать тебя.
— Я постараюсь, — прошептала я, надеясь, что его мама не видит нас. Она не смотрела на меня с отвращением, но я не хотела, чтобы она думала, что Трей встречается со шлюхой, даже если я только обхвачу его руками или когда-нибудь подумаю о поцелуях с ним перед ней.
Трей сжал меня за бок и повел в столовую, в которой также были окна от пола до потолка, выходящие на растянувшийся задний двор. Белый обеденный стол был покрыт льняной скатертью, хрустальная люстра отражалась в белых тарелках и прозрачных чашах, полных салата, фруктов и чего-то похожего на деготь в маленьких чашах.
— Нас будет только четверо на обеде? — спросила я, глядя на все разнообразие блюд, лежавших на столе. Кажется, этого хватит, чтобы накормить армию.
— Да, я думаю. — Минди склонила голову так, будто я задала ей бессмысленный вопрос.