Виринея, ты вернулась?

Несколько минут назад они вырвали листы из тетрадей, обложили ими дверь и стояли в тишине, не решаясь задать один-единственный вопрос, который всех мучил, – кто подожжет?

– Предлагаю поджигать одновременно, – наконец-то выдавила из себя Лена и покосилась на Василису, сидевшую в углу и содрогающуюся от бившего ее озноба. Подруга закрыла лицо руками и наплевала на то, что ее юбка задралась и весь мир видит розовые хлопчатобумажные трусы.

– Подтащи Васю, – шепотом попросила Лена Руслана.

Тот кивнул. Ему не хотелось слушать Ленкины приказы, но он понимал, что та права – если они не вовлекут Василису, то она сдаст всех при первой же возможности, а сама выйдет сухой из воды.

Серега и Лена достали из рюкзаков зажигалки. У Сереги обнаружился даже коробок спичек. Руслан поднял с пола Василису, у которой уже не было сил сопротивляться, и подтащил к импровизированному эшафоту.

– Поджигаем и бежим, – скомандовала Лена. – Ты сгоришь, ведьма! – повысив голос, сообщила она.

– Заткнись, дура, – зашипел Руслан. – Она успеет тебя проклясть!

Лена щелкнула новенькой зажигалкой – резвый голубой язычок с охотой лизнул воздух. Серега зажег две спички сразу и протянул Руслану и Василисе, сам щелкнул зажигалкой.

– Раз, два, три, – скомандовал он. Они с Леной поднесли пламя к бумаге, и та занялась сразу. Серега бросил спичку в гущу тетрадных листов, и лишь Василиса продолжала держать спичку, не замечая, что та уже обжигает пальцы. Руслан с силой схватил ее за руку и, нажав куда-то в области пульса, заставил выронить обгоревшую деревяшку. От пламени занялась бумага, лежавшая возле двери, и огонь немедленно перекинулся на саму дверь. Лицо Василисы скривилось, предстояла еще одна истерика. Руслан потянул одноклассницу за руку и скомандовал:

– Бежим!

– Нет! – воскликнула Лена. – А вдруг огонь погаснет?

– Не погаснет, – заверил Серега. – Я так сарай у бабки сжег прошлым летом.

Из подсобки донесся стук.

– Выпустите! Я пошутила. – Голос Оли дрожал, и впервые в жизни в нем послышались эмоции – паника, страх и одновременно надежда, что происходящее не может быть правдой.

– Гори в аду, ведьма! – проорала Лена.

– Давайте выпустим. – Василиса рванула к двери, но Руслан вцепился в нее мертвой хваткой.

– Валим отсюда! Сейчас пожарные приедут, ее спасут, а нам голову оторвут! – Серега бросился к лестнице.

– Я останусь, – уперлась Лена. Она зачарованно смотрела на огонь, словно сама была ведьмой, готовившейся принять смерть.

Руслан бросил взгляд на Серегу, тот кивнул. Подлетел к Лене и потянул изо всех сил к лестнице.

– Помогите! – Голос Оли рвался к ним сквозь разгорающееся пламя.

– Здесь никого нет, – продолжала злорадствовать Лена. Казалось, девушка впала в мистический транс и не понимала, что происходит. Она походила на дикаря, готовящегося исполнить ритуальную пляску на тлеющих костях соперника.

Руслану и Сереге пришлось приложить силу, чтобы дотащить упирающихся Василису и Лену до лестницы. Подталкиваемые в спину, те скатились кубарем на один пролет. А дальше уговаривать девчонок не пришлось – словно переключатель щелкнул в сознании, и они в ужасе решили бежать, чтобы как можно быстрее оказаться подальше от воплей горящей заживо одноклассницы.

За несколько секунд преодолев лестничные марши и холл, они уткнулись носом в закрытую школьную дверь.

– Нет! – заорал Сергей и принялся бить ногой в дверь.

Руслан единственный сохранял относительное спокойствие и способность мыслить. Натянув куртку на голову, отошел на середину холла и, разбежавшись, влетел в огромное окно рядом со входной дверью. Стекло разбилось, Руслан не удержался на ногах и упал во двор на россыпь осколков, не замечая, как те ранят лицо и руки. Остальные выпрыгнули вслед за ним в образовавшийся проем. Проливной дождь оглушал, но все четверо не заметили перемены погоды. За несколько секунд промокнув до нитки, Лена, Василиса и Сергей, сбившись вместе, словно стадо диких животных, кинулись бежать в одном направлении – со двора школы, не обращая ни малейшего внимания на машину, повернувшую в школьный двор. Упавшего Руслана они тоже не заметили. Тот в последний момент успел откатиться за школьное крыльцо, надеясь, что приехавшая в автомобиле женщина его не увидит.

Но она увидела. Оставив дверь открытой, Вера выскочила из машины, держа в руках плед, разворачивая на ходу, и бросила в первую же огромную лужу. Сама прыгнула сверху, топча ногами так, чтобы промокла каждая нитка. Затем, схватив грязную мокрую ткань, бросилась к школьной двери. Буран бежал за хозяйкой. Собака первой услышала вопль Оли и кинулась вовнутрь школы сквозь ощерившийся осколками оконный проем. Вера потянула дверь на себя и, обнаружив, что та закрыта, последовала за Бураном, игнорируя пацана, прятавшегося за крыльцом. Она знала, кто это и что он сделал, но сейчас было не до него.

Буран бросился к лестнице и понесся на четвертый этаж, Вера бежала за ним, перепрыгивая через три ступени и вопя, как сумасшедшая:

– Оля! Оля! Я сейчас.

Дверь подсобки занялась. Жадные густо-желтые и красно-оранжевые языки пламени прожирали в ней дыры. Вера остановилась на секунду. Накинула на себя плед, тщательно закрыв тело и волосы, оставив лишь крошечное пространство для глаз. Буран разрывался, пытался прорваться сквозь огонь, но тот обжигал, и пес отскакивал, поджимая хвост и обиженно воя.

Глубоко вдохнув, Вера бросилась в огонь. Хлипкая дверь, уже порядком разрушенная стихией, подалась сразу же и, падая, едва не задела Олю, скрючившуюся на полу в углу подсобки. Вера закашлялась, кинулась к дочери, подхватила невесомое бесчувственное тело, рывком поставила на ноги и, прижав к себе, укутала в плед. Без лишних размышлений одним прыжком преодолела пылающее пространство и вывалилась в коридор, крепко держа бесценный груз.

Она чувствовала, что дочь дышит. Олю надо было привести в чувство, иначе она не дотащит ее до машины.

Осторожно положила дочь на пол и тихонько потрясла.

– Оля, Оленька.

Та не реагировала. Вера положила два пальца на сонную артерию и наклонилась к лицу дочери – пульс нитевидный, слабое дыхание. Буран скулил рядом и так и норовил облизать лицо хозяйки. Вера затрясла дочь чуть сильнее:

– Оля, пожалуйста, милая, надо ехать, прошу тебя.

Ничего.

Пришлось привстать и изо всех сил закатить Оле пощечину. Девочка закашлялась, Вера рывком посадила ее, прижимая к себе, и горячо зашептала:

– Дыши, дыши глубоко, детка.

Оля со свистом втягивала воздух, которого становилось все меньше. Огонь уже сожрал внутренности подсобки, вырвался в коридор и начал лизать чердачные балки.

– Поехали, надо уезжать отсюда. – Вера потянула девочку на себя, помогая ей встать.

– Мама, они хотели меня сжечь! – залепетала Оля пересохшими губами, растрескавшимися до крови.

– Я знаю, милая, знаю.

Она подняла Олю и закинула ее руку себе на плечо.

– Я хотела позвонить тебе… – продолжала Оля, прерывая каждое слово приступом судорожного кашля.

– Тише, котенок, тише, – поддерживая дочь, Вера довела ее до лестницы и, взвалив на себя, стала осторожно спускаться.

– Мама, как ты узнала, что я там? – В голове у Оли начало проясняться.

– Позвонила Элеонора Яковлевна и сказала, что ты не пришла. Я заволновалась. Поехала в школу и увидела пожар, – уверенно соврала Вера.

За несколько минут, растянувшихся как каучуковая лента, они преодолели лестницу и достигли выхода.

– Надо позвонить пожарным, – слабо заволновалась Оля.

– Потом, Оля, потом.

Едва Вера с дочерью оказались на улице, как поток свежего воздуха обжег легкие. Оля согнулась пополам и разразилась судорожным приступом кашля, словно это могло помочь выплеснуть из себя горечь сегодняшнего дня. Вера не мешала, лишь, покашливая, кидала обеспокоенный взгляд в сторону школы, над которой уже поднимался видимый дым.

Пацана возле крыльца не было. Хорошо. Иначе она бы его просто убила. Еще несколько секунд – и дым привлечет внимание неравнодушных граждан, которые вызовут пожарных. Надо убираться. И хотя больше всего на свете Вере хотелось остаться и собственными руками придушить тех, кто едва не угробил ее дочь, она понимала – задержаться в городе означало окончательно погубить себя. И Олю.