Золотой Человек

— Там были его люди… у них даже своя форма есть

Владыка растер глаза и как бы невзначай спросил.

— Ты выяснил что-нибудь про Драгана?

Юноша молча смотрел под стол.

— Николай… взгляни на меня. Ты что-нибудь выяснил?

Он еле заметно покачал головой, Владыка заметил, как его глаза заблестели

— Владыка… он просил передать, что скоро лишит нас императора… я слышал, как он намеревался поехать в Шлисс

Демиан промолчал, не спуская с него взгляд.

— Надо позаботиться о безопасности Его Величества…

— Значит, совет не ошибся, Чадаев и в самом деле замешан в розжиге восстания… он снова нас опередил — Владыка оперся локтями на стол и закрыл глаза — сначала Шлисс, потом мы — он попросил у своего подчиненного какую-то газету из рук и передал ее Николаю.

На первой же строке большими буквами было написано «БЛИЗИТСЯ ВОЙНА?» и далее шла сводка потерь и подсчетов ущерба после ночного бунта в Шлиссе, а так же про маленькие кусочки районов, откуда бунтовщиков еще до сих пор не выбили.

— Его величество ввел третью армию? Она же входит в состав гарнизона Централа — Николай недоуменно посмотрел на Владыку, тот утвердительно покивал

— Выбора не было. Основные части армии сейчас в других северных городах.

Николай молча положил газету на стол.

— Обрати внимание еще на эту статью… — Демиан ткнул в самую нижнюю колонку — тут сводка из миграционного бюро Централа. За последний месяц в столицу переселилось множество людей с севера. Они выдают себя за беженцев… но я не уверен в этом.

— Почему? Люди бегут от войны

— Вместе с беженцами сюда проникнут и люди Чадаева. Совет считает, что Шлисс лишь репетиция перед главным действом.

— Что мы будем делать с Его Величеством?

Владыка встал из-за стола и направился к выходу, его люди пошли следом.

— Император тайно покинул столицу, я его убедил. Теперь следующее.

Он достал из внутреннего кармана какую-то бумажку и передал Николаю.

— Это приказ о твоем помиловании. Не думай, что я так просто забуду твою выходку, но сейчас мне нужна помощь. Я уезжаю в Шлисс. Командование обществом в столице на себя возьмет Сергей Скрепп. Думаю, ему будут нужны все ученики.

Николай встал из-за стола и поклонился Владыке. Кажется, случилось, то, о чем он и мечтать не мог. Настало время вздохнуть спокойно.

***

Больше половины июня минуло с того дня, когда в Шлиссе пролилась кровь. Теперь хороших новостей оттуда можно было и не ждать, город занят армией, солдаты мало-помалу разгребали тот погром, что устроили его собственные жители. Люди словно испарились, ни одного человека на разрушенных улицах, пустые черные окна по ночам. Никакого света вообще, даже обыкновенные уличные фонари перестали зажигать, только факелы в руках патрульных отрядов. Армия все еще была настороже. Но город уже был лишен той нагнетенной атмосферы, что привела к пожару. Однако, этот огонь начал перекидываться в соседние города, и там уже засверкали факелы и плакаты с лозунгами. Даже под прицелом солдат, люди не собирались отказываться от свободы.

Тем временем, и в Централе пугающая тишина все чаще по ночам сменялась какими-то парадными шествиями. Официально они были как простые митинги в поддержку мира, но люди прекрасно понимали, зачем собрались здесь. Нужно сказать свое слово, сделать так, чтобы народ услышали. Остановить бойню на Севере можно только здесь, считали митингующие. Сердцами большинство из них было с Шлиссом, и пока что, люди только говорили, не собираясь «слишком тесно» и не беря в руки оружие.

Владыка задержался в командировке, но Сергей Сергеевич прекрасно выполнял его работу в столице. Вернее сказать, он прекрасно отдавал распоряжения своим ученикам, которые метались по разным местам города с проверками полиции, тюрем. Еще они руководили контролем над мирными шествиями. Одним словом, Николай почувствовал себя вторым человеком во всем Золотом обществе, пока Скрепп принял на себя роль Потестаса. Главным, если не считать Совет, который начал собираться гораздо чаще… его члены, старейшие золотые люди, были охвачены страхом, если не паникой. Непонятное и ужасное время, чтобы не допустить оплошность Совет собирался по любым пустякам и требовал присутствия всех золотых людей от пятого уровня. Поэтому к бесконечным поручениям Скреппа на ребят свалились нудные заседания стариков.

В конце июня, наверное, самой солнечной погодой последних дней началось утро Насти и Николая. В кои-то веки, поражаясь самому себе, Николай проснулся раньше девушки. В чистой комнате, где у каждой вещи, от письменного пера до толстенных книг, было свое место, все переполнялось светом. Словно каждая вещь сама его излучала. Юноша открыл глаза и медленно протер их пальцами, изгоняя остатки сна. Приподняв немного голову, он посмотрел вокруг.

Ну вот… опять — Николай, как и всегда, распластался по всей кровати, лежа чуть ли не звездочкой. Настя была вынуждена довольствоваться правым краешком. Она мирно спала на боку, лицом к Николаю, ее рука во сне случайно оказалась на груди юноши, и теперь она ладонью чувствовала биение сердца, для нее это была словно колыбельная. Николай улыбнулся и аккуратно, чтобы Настя не проснулась, снял с себя руку и повернулся к ней. Он поправил ее длинную золотую прядь на челке, которая еле-еле выделялась среди светлых, почти белоснежных волос. Юноша смотрел на ее лицо… такое невозмутимое, умиротворенное, но даже сейчас, во сне, она казалась немного грустной, взволнованно грустной. Именно такой, какой она стала в последнее время. И для Николая это стало чуть ли не самой страшной тайной последних дней. Что с ней случилось? Этот отрешенный взгляд, который изредка посещал девушку… она чаще стала смотреть в окно на пустые улицы и может быть, даже немного жалела, что сезон дождей окончился. Не то, что бы это пугало Николая, но страшно за нее было по-настоящему. Этот необоснованный страх и заставил его подняться первым. Надо сварить кофе.

Чайник закипал, Николай, в одних штанах и не застегнутой бордовой рубашке, нарезал тоненькими ломтиками сыр. Изредка он поглядывал на часы — уже почти восемь утра. В девять сегодня намечалось очередное собрание Совета, и Настю и Николая, как майоров Золотого общества там непременно ждали. От одной мысли, что снова придется часа на четыре делать умный, слушающий вид, становилось тошно… спасал только запах заварившихся зерен кофе. Великолепно… Николай не представлял, как мог жить раньше без него, в детстве ни про какие горячие напитки он слыхом не слыхивал.

Николай еще не собирался будить девушку, он рассчитывал, что утренний завтрак сам ее пробудит и приведет на кухню. К тому же от ее квартиры до штаба было рукой подать и спешить было некуда. От одной мысли, что Настя проснется от аромата кофе, становилось так тепло, что улыбка появлялась сама по себе. Еще чуть-чуть, невидимый пар уже почти дошел до приоткрытой двери спальни.

Раздался оглушительный звон телефонного аппарата.

Сердце Николая сразу потяжелело в сто крат. Он ринулся к телефону, да так быстро, что в мгновении ока уже попал в другую комнату и поднял трубку. Телефон успел прозвенеть только два раза, но теперь не стоило и надеется, что именно кофе легонько убрало сон девушки. Нет… это самым варварским способом сделал Зак.

Он позвонил Николаю предупредить, что они с Леной уже выехали из своего дома и направляются сюда, чтобы подбросить их. Что б тебя, Зак — сдерживался Николай. Он и в самом деле хотел закричать на него, мол, не нужна никакая машина… но Зак был непреклонен. Теперь, после того как Николай освободил Мак-Баумана, чтобы добраться до Чадаева и узнать про отца, Зак по настоящему «обиделся» на него. Он совершенно не понимал, зачем этот идиот в одиночку помчался сломя голову навстречу неминуемой гибели… да еще в итоге спас Артура, которого они вместе с таким трудом поймали. Теперь Зак по-настоящему вошел в роль старшего брата, словно с катушек слетел, особенно по отношению к Николаю. И юношу раздражало, что его друг контролирует каждый его шаг.