Золотой Человек

Николай потерял дар речи. В голову ударило что-то тяжелое и больное, какая-то страшная мысль — девушка пьет кровь с улыбкой на лице. Чадаев… какая же ты последняя тварь… ты научил лакать кровь ребенка.

— Итак… значит ты хочешь повидаться с моим папой. Хорошо, но нам надо будет завязать тебе глаза.

— Усыпи его — холодно произнес Артур — он сможет и с закрытыми глазами понять, куда мы идем.

Девушка снова улыбнулась и подошла к Николаю.

— Прости, но придется это сделать. Не волнуйся, мы сделаем так, как ты хочешь. Когда откроешь глаза, папа уже будет перед тобой.

Она резко двумя пальцами ткнула Николаю куда-то в шею, и юноша почувствовал, как его ноги превратились в свинец. Он падал на пол, теряя сознание, и лишь наблюдая, как по-детски мило Ал улыбается ему в след, снимая красный галстук, чтобы завязать глаза.

***

Яркий свет прорезал темноту, возвращая сознание юноше. Шелковый кусочек, завязанный на его лице, сняли и он медленно, как после многолетнего сна, приоткрыл веки. Николай дернул руками, но те были крепко связаны за его спиной. Он с трудом старался разглядеть окружение, глаза еще не привыкли к свету, который исходил из обыкновенной лампочки.

Маленькая и чахлая комнатушка, обделана отсыревшими досками, без окон и какой-либо мебели, кроме стульев.

Половина дела сделано. Артур и Ал привели его в качестве пленника куда-то, непонятно куда, как он и планировал. Но пока что в этой комнате кроме них троих больше никого не было. Ал, стояла рядом с Николаем и завязывала на себе обратно красный галстук. Теперь она надела на себя еще и черную накидку до пояса, похожую на пончо, только без всяких узоров. Мак-Бауман заметил, что Николай очнулся.

— Мы на месте, Владыч

Николай еще раз осмотрел все вокруг. Руки были крепко связаны, вдобавок ко всему, теперь он обнаружил, что и сам привязан к стулу. Николай презренно посмотрел на Артура. Когда он соглашался на то, что его приведут сюда пленником, он почти не подумал о том, что делать дальше, хоть и прекрасно понимал, что даже если он не был бы связан, шансов на победу все равно нет. Сейчас он жаждал узнать только одно… Есть ли отец седи них, или нет.

Ал, завязав галстук, подошла к Николаю и села к нему на колени сбоку, обняв правой рукой.

— Ты же будешь хорошо себя вести? Я уже предупредила папу, что ты хочешь с ним встретиться, он идет.

Внутри Николая все зажглось. Наконец-то. Наконец, он увидит Дмитрия Чадаева. Встретится с ним лицом к лицу. Он почувствовал, как ладони непроизвольно начали испускать пар, и сразу же постарался успокоиться, чтобы не испортить все. Ал говорила и вела себя по-прежнему, как ребенок. Она начала поглаживать его волосы на затылке, но Николай отвернулся в сторону двери. Вот-вот она откроется и в комнату войдет он. Предвкушая этот момент, юноша уже и сам не понимал какое чувство в нем сильнее — страх или жажда крови.

Другую руку девушка подвела к его лицу, выставив указательный палец.

— Будешь хорошим мальчиком, и все будет хорошо — ее палец в ту же секунду немного удлинился и превратился в маленькое лезвие, острие которого уперлось в глотку Николаю — ты же хороший мальчик? А?

Николай подал головой назад, стараясь отдалиться как можно дальше от ее лезвия. Девушка словно игралась с ним. Не смотря на детские глаза Ал, в них проглядывалась какая-то коварность, смешанная с радостью. Она, наверное, мысленно уже представляла, как порежет его горло и попробует хоть чуть-чуть крови. Страшное существо… ты чудовище.

— Слезь с меня…

Ал захихикала, убрав руку от горла юноши.

— Значит договорились

Николай прислушивался ко всему, что происходило снаружи, может хоть краем уха удастся уловить шум машин или бой колокола или еще что-нибудь. Хоть что-то, что намекнет на место логова Чадаева. Но, кругом была глухая тишина, даже немножко уши закладывало. Кругом одна сырость, словно они находятся в подвале и странный запах, как от сточных вод.

— Где мы?

Мак-Бауман улыбнулся, протирая свои прямоугольные очки.

— Где-то в Централе. Нам оказали помощь его любезные жители, самые свободолюбивые и самые притесненные вами. Они дали нам столько места, что мы можем спрятать целую армию прямо у вас под носом.

Николай только больше злился и терял контроль над собой, когда слушал его. О каких жителях он говорит? Кто в здравом уме станет поддерживать преступника… по крайней мере, такого еще ни кто не делал среди простых людей.

— Ты лжешь… — огрызнулся Николай — если бы вы прятались в Централе, вас бы быстро вычислили… вы же все бывшие члены Золотого Общества.

— Я нет — с прежней улыбкой заявила Ал

— Почитай мифы… бесполезно тебе что-то объяснять — сказал Артур

Все затихли, снаружи послышались шаги. Множество шагов, которые приближались. Ал тут же слезла с Николая и отошла в сторону к стене. Николай попытался еще раз пошевелить руками, но ничего не получалось, он был связан слишком крепко.

«Вот и Дмитрий. Сейчас он войдет, и я порву эти веревки. Порву, чего бы мне ни стоило» — Николай чувствовал, как сердце бешено колотилось, то ли от волнения, то ли от страха, смешанного с гневом.

Теперь вместе с шагами стали слышны и голоса, но их было не разобрать. Приближается много людей, и, похоже, прямо сюда. Четче и четче становилась их речь. Артур отошел от двери и встал точно за стулом Николая. Он начал поправлять свой галстук и натянул на лицо маску, оставив открытыми только глаза. То же самое проделала и Ал.

Дверь отворилась, в комнату вошло с десяток человек. У Николая все отнялось. Теперь стало понятно, что даже если бы он решился прорываться боем, ему было не суждено справиться. Он увидел, как почти маршем, быстро заходили «чадаевцы» и строились в ряд с разных сторон вдоль стен. Словно члены какого-то старинного тайного общества, все люди были в черных мантиях, лица их скрыты масками до глаз. У некоторых были капюшоны. Ни одного элемента одежды не было светлым, все поглотила тьма, если не считать красные галстуки с золотыми печатями.

Выстроившись около стенки, вошедшие образовали нечто вроде коридора между Николаем и входной дверью.

После всей этой черной свиты в комнату вошел он, главный человек.

В черных, блестящих от лакировки, высоких, как для верховой езды, сапогах Чадаев медленно ступил на порог. Стук от каблуков врезался в остолбеневшую тишину всех присутствующих. Все замерли, как будто время остановилось, и с трепетом наблюдали, как он посмотрел на трясшегося Николая.

В Николае все загорелось, словно он разом прожил все то ужасное, что принес в его жизнь этот человек. Он смотрел на него исподлобья. Всю злость в глазах подчеркивали тяжелые брови. Волосы на коже встали дыбом, но почему-то сейчас ему было неимоверно легко контролировать себя. Огонь не просился из души в руки. Николай осознавал, что пришел сейчас не ради мести… не в этот раз. Сейчас у него другая цель.

Подумав об этом, он тут же оглянул стоящих по сторонам людей в черных мантиях. Лица каждого были под маской, но Николай не сомневался, что сможет узнать отца и по глазам.

Чадаев медленно приближался к мальчику. Николаю было тяжело даже просто посмотреть в его широкое и грубое лицо, на котором уже начали прорисоваться дарованные возрастом морщины. На голове практически не осталось волос. Лицо его, казалось, не выражало абсолютно ничего… разве что какую-то странную смесь серьезности и безразличия.

Перед Николаем находился второй стул, предназначенный как раз для Дмитрия. Он остановился перед ним и снял с пояса свою саблю, ничем не примечательную, разве что на рукоятке выгравирован его собственный крест в октаграмме. Передав клинок Артуру, он подошел поближе к Николаю. Дмитрий смотрел на него, как ученый смотрит на подопытного, явно не с добрыми намереньями. Словно оценивая «качество» и словно наблюдая какой-то «дефект».

Двумя пальцами он отодвинул прямой ворот белого кителя юноши и посмотрел значки на бордовой рубашке.