РОССИЯ: СТРАТЕГИЯ СИЛЫ

Каково же содержание европейской внешней и внутренней политики? Если выразиться просто, то это – самоуважение, что, собственно, является необходимым условием для достижения своей пользы. Ведь если себя не уважать, самобичевать, заниматься мазохизмом, то разве можно принести себе пользу? Нет, нельзя. Можно лишь навредить себе. Европа не бичует себя, уважает свою культуру, отстаивает свои интересы не любой ценой, а эффективными методами (по крайней мере, считается, что именно так и следует поступать) и в итоге, несмотря на многие внутренние распри, процветает.

Так почему бы и России не перенять у Европы не блестящую мишуру, а именно этот самый существенный момент? Иными словами, я предлагаю в движении России к Европе принципиально изменить мотив. Стремиться следует не к свободе и достатку, которые есть лишь производные от самоуважения, а к самому уважению себя как этно-культурной самостоятельности. При этом реализация этого принципа автоматически приведет и к достатку и к окончанию стремления ориентироваться на Запад как на некий эталон. Так и волки будут сыты, и овцы целы: в движении от себя к Европе мы обретем то, что искали, т.е. себя. Здесь должны быть довольны и прозападники (но не русофобы) и те, кому дорога национальная идея. И вот тогда, обретя себя и вспомнив свою порядком подзабытую гордость (а нам есть чем гордиться), уже с этой позиции естественным путем Россия сформирует в себе необходимое соотношение между свободой и несвободой, отвечающее собственным запросам и являющееся для нее полезным. Именно в этом направлении и следует реализовывать призыв А.И. Солженицына «надо искать свой путь».

Таким образом, пределом мечтаний как западников, так и русофилов, своеобразным синтезом этих двух противоположностей, может и должна стать нацеленность на отстаивание своих интересов в абсолютно всех областях жизни, и в первую очередь стратегических интересов, диктуемых не эмоциями, а объективным положением России в этом мире. Это объективное положение (местонахождение) на геополитической карте и определяется анализом трех основных факторов: природным (климатическим), популяционным (демографическим) и этническим (пассионарным). Выполненный выше анализ жизни России среди этих факторов приводит к выводу, что она, стремящаяся к своей пользе и сохранности, по факту выделяется от других систем своим особенным положением и особой силой. Поэтому для окончательного оформления этой особенности – с одной стороны, а с другой – для обеспечения устойчивости такого положения дел, она объективно вынуждена разработать индивидуальную политическую систему, отличающуюся от демократии (степени соотношения свободы и несвободы) западного толка. Здесь нельзя не отметить сходства этого вывода с той мыслью авторов работы [49], что России требуется некий “новый строй”, в котором народ оказывается “полноправным субьектом пространства власти”. Это означает, что не следует забывать о достижениях Западной цивилизации по своему жизненному обустройству, которое Россия уже по факту во многом переняла. Необходимо лишь, что называется, настроить существующую демократическую систему власти на национальный лад.

Действительно, полиэтничность означает равноправие различных мировоззрений на существование. Экономическая мощь Западного мира позволяет ему навязчиво пропагандировать характерную для его нынешнего состояния систему взглядов, основу которой составляет демократия в той интерпритации, о которой уже говорилось. Сильные и новые системы противятся ей или осторожно творчески воспринимают допустимые положения демократии и стабильно существуют, слабые же воспринимают ее полностью и в итоге погружаются в хаос. Например, в Туркменистане демократии никакой не было и нет, и там все спокойно. В соседних Киргизстане, Узбекистане и Татжикистане после развала СССР и обретения ими самостоятельности начали было ходить демократические идеи, но это привело к возникновению там социального брожения и сильной неустойчивости положения. Но стоило властям этих стран вспомнить свои традиции и перейти по существу к авторитарным формам правления, как сразу же ситуация начала успокаиваться. Оказалось, что людям легче жить при жесткой власти и отсутствии политических свобод, чем при слабой власти и политической свободе, которая для их культурных традиций и уровня пассионарности нехарактерна и губительна. В последнее время США опять начинают активно внедрять в среднеазиатские республики свое “демократическое” влияние, в результате чего там возобнавились беспорядки.

Другой пример – Япония. Этот новый этнос обладает большим потенциалом творчества не только в отношении технических предметов, но и в отношении форм организации своей жизни. Той демократии, что есть на Западе, там нет, поскольку нет реальной многопартийности. Почти единолично правящая Либерально-демократическая партия (партия крупного капитала) назначает главу исполнительной власти (премьер министра) и контролирует финансы. При этом на местных уровнях жизнь и управление организованы приблизительно также, как и в странах Запада. И вот при такой гибридной, не “классической” демократии, Япония достигла поистине выдающихся результатов в экономике и социальных программах. Творческий подход всегда дает хорошие результаты. Но для этого надо любить свою страну и иметь достаточное количество энергии, чтобы преодолеть сопротивление антипатриотов, которых всегда хватает.

Демократическая форма правления совершенно не гарантирует процветание. В пассионарных частях Африки, на Ближнем Востоке, у курдов, на Кавказе “демократия” если и возникает, то как чистая профанация, как дань требованиям влиятельного Западного мира. Так сложилось, что мягкими формами общественных отношений (типа западной демократии) там и не пахнет, и не будет пахнуть еще много много лет.

Иными словами, демократия как одна из форм мировоззрений может подходить одним государствам, но может быть вредной и ввергать в хаос другие. Представляется, что в России демократия допустима лишь частично, как, например, в Японии или Китае. Полный ее разгул в последнее десятилетие XX в. в России принес много бед. И дело тут не в переходе от “социализма” к “капитализму”, ведь в Японии переход в середине XIX в. от “феодализма” к “элементам капитализма” лишь укрепил это государство. Дело вообще не в тех или иных переходах, а в принципах, которыми руководствуются государственные лидеры и элита общества. Японский император в XIX в. руководствовался принципом любви к своей родине. В России руководство о любви к своей стране, к своим людям и не думало. Ему было важно в первую очередь выглядеть “не хуже, чем Запад” и т.д., оно постоянно смотрело на Западную Европу и Северную Америку. При этом простым людям такие заигрывания были унизительны и неприемлемы. Россиянам нужен был реальный рынок, а не отказ от своей самобытности.

Часто говорят, что свободный рынок возможен лишь в демократических системах. Ничего подобного! Современная форма демократии возникла 200 – 300 лет тому назад, а рынок был всегда. Более того, рынок во все времена существовал и существует в условиях постоянно действующих ограничений. Например, часто свободная (рыночная) торговля пресекалась государством относительно той или иной группы товаров, на которые накладывалась государственная монополия. Еще чаще свободная торговля ограничивалась таможенными барьерами. Кроме того, всегда были и будут ограничения, связанные с транспортными издержками. Поэтому разговоры об абсолютно свободном рынке – это блеф, призванный затуманить сознание тех, кого хотят обмануть. Покуда есть те или иные интересы и барьеры, рынок будет испытывать ограничения, но сам он, как явление, со всеми ограничениями был, есть и будет естественной формой общения людей, независимо от правящей системы мировоззрения.

Но тогда почему идеологи Западной цивилизации так упорно настаивают на жесткой связи демократии и рынка? Да именно потому, что рынок – это реальная потребность людей, а демократия – часто выдуманная, навязываемая “потребность”, через которую легче осуществлять экономическое закабаление других стран и народов. Пользуясь тем, что рынок россияне и другие народы принимали с очевидностью (как правило), Запад воспользовался этим как методом маскировки: мол, демократия и рынок – это одно и то же, а раз вам нужен рынок, то извольте принять и демократию, следовательно, наш западный строй мысли. Но приняв демократию, Россия оказалась в идеологической зависимости от Запада со всеми вытекающими отсюда последствиями.