Вторжение

Про место назначения я узнал ранним утром. Содрогнувшийся всем корпусом «Язон» чуть не повыбрасывал людей из кроватей. Все проснулись, однако выйти наверх не поленился один я. Как это было ни странно, стоял штиль, над головой сверкала серебром полная луна, и я решил, что мы просто на что-то натолкнулись в океане. На кита, например.

Как всегда аккуратно одетый, Сергей Николаевич Борисенко с легким шорохом появился за моей спиной через пару минут.

– Все, Сергей. Приехали. Монтелигера на горизонте.

– Вы тоже от удара проснулись, Сергей Николаевич?

– Нет. Я полночи уже не сплю, мы с капитаном готовились к выгрузке.

– А что это было?

– Ты про удар?

– Да.

Борисенко отвел взгляд в сторону, равнодушно пожав плечами:

– Возможно, волна, может быть, и столкнулись с чем-то.

– Я тоже так подумал.

– Никогда в тебе не сомневался. – Сергей Николаевич улыбнулся. – Спать не хочешь? Завтра будет тяжелый день, прикорнуть не получится.

– Уже сегодня, Сергей Николаевич. Действительно, надо бы еще вздремнуть. Время у нас есть?

– Достаточно. Пока подойдем, пока встретят, пока встанем в бухте, времени выспаться будет достаточно.

– И это просто прекрасно.

Я кивнул собеседнику и направился к трапу, возле которого чуть было не столкнулся с неожиданно возникшим на крыше нашего жилого блока матросом. Парень, не обращая на меня внимания, направлялся куда-то в сторону судового крана.

Схваченный краем глаза образ моряка проник в лобные доли, когда я уже начал спускаться вниз. И я, вздрогнув, чуть было не остановился, кинув взгляд парню вслед. На плече матроса висел старенький автомат АКС-74 с поблескивающим лаком деревянным цевьем и сложенным прикладом, дополненный тяжело отвисающей на ослабленном поясе брезентовой сумкой для магазинов. Вот этот поворот был неприятно неожиданным, и его требовалось очень срочно обдумать.

Непонятностей с этой фирмой и этой вахтой накопилось достаточно и без данной встречи, однако до этого момента не появлялось ничего, что не поддавалось рациональным объяснениям. Теперь вооруженный боевым автоматом морячок из этого ряда выбивался просто вопиющим образом…

В голову лезло многое. Однако обуревавшими меня мыслями я поделиться с кем-либо просто не рискнул. Причем дело не в том, что поманенные запахом денег товарищи меня бы не поняли. Слишком умных в таких мутных организациях, как наша фирма, крайне не любят, и черт знает, что придет в голову закрепленному за вахтой компетентному товарищу, если (скорее даже когда) ему донесут про мои размышления.

В нашем суровом мире я был далеко не самым умным и начитанным человеком, однако одно знал точно, даже на своей сухопутчине, – судно под кипрским флагом, имеющее на борту боевое оружие, не могло зайти в российский порт без угрозы ареста. С другой стороны, владение боевым автоматическим оружием службой безопасности российской частной компании тоже было исключено. Вывод был прост: с этой фирмой я, безусловно, вляпался в некоторый криминал.

Не сказать, что мне сейчас следовало сильно чего-то бояться. Пока я делаю свое дело и никуда не лезу, людям, ворочающим суммами виденного мною порядка, я не интересен, но что дальше? Паническую мысль, что меня везут приковать к рулевому колесу и работать за миску супа, следовало сразу отмести. Не оправдывает себя, погашение поисков вахтовиков оставшимися на Родине родственниками потребует немалых сумм и еще больше внимания, пусть даже не государства, а конкурирующих структур. На этом фоне набрать пару-тройку вахт, заткнуть им рты хорошими заработками и тихо возить туда-сюда без шума и пыли было бы куда более логично. Если разобраться, кому какое дело, что компания «Голден Гермес» за границей вытворяет, если необитаемый остров отхватила? Кроме страны, им владеющей? Платину добывает или на туземцев с вертолетов охотится? Главное, чтобы шум не поднялся.

Опять же, ну какой это криминал в тайнике на судне автоматы держать? Примерно как уклонение от уплаты налогов или взятка гаишнику – вроде плохо, но никто не откажется. В Юго-Восточной Азии, как я слышал, не продохнуть от пиратов, так что охранять свои вложения от последышей мадам Вонг учредителям было вполне логично. Пусть даже ценой некоторого нарушения российских законов. Короче говоря, требовалось ждать поступления дополнительной информации, впадать в панику было рановато. А вот прижать метлу и соблюдать осторожность требовалось уже сейчас.

Стёпа, мой приятель еще по школе, после отсидки и приведения жизненных ориентиров в порядок хорошо поднявшийся в лесопромышленном комплексе, в лесу со своими работниками был честен, но жесток до беспощадности. И я его в этом прекрасно понимал, при наполовину сидевшем контингенте там иначе совсем никак. Кому как не бывшему страдальцу знать, что этот контингент без угрозы палки слов не воспринимает. В результате вломить накидавшемуся контрабандного спиртного и начавшему бросаться на людей товарищу и посадить его на цепь вместо собаки было довольно ярким примером управления Степана коллективом в ста – двухстах километрах от цивилизации. И пятая точка мне сейчас почему-то подсказывала, что управление нашим коллективом, дай тому повод, будет не мягче.

В отличие от иных месторождений, здесь вестника цивилизации в лице командированного подразделения полиции нет. Я даже на пару секунд задумался, может быть, зря за предложение старого зацепился, и гордость проявил, и нужно было к приятелю на работу пойти?

В общем, под девятым валом накативших размышлений поспать я так толком и не поспал.

Остров, несмотря на потрясающие виды, казался не просто необитаемым, а вообще не несущим следов человека. Как мы уже знали, находившийся на Монтелигере передовой отряд устроил свой лагерь в бухточке на противоположной стороне; в зоне нашего будущего лагеря нас встречал только катер.

Катер стоял на якоре с командой, вялящейся на палубе. Посудина, чему я, кстати, совершенно не удивился, была вооружена. Удивляться нужно было обратному: кораблик как две капли воды походил если не на прославляемый последние годы российский «Раптор», то на его шведский прототип «СВ-90». Или как вариант – на ещё какой-то из клонов данной посудины. Это меня, как ни странно, успокаивало. Хотя, возможно, и зря.

В итоге-то я, конечно, промолчал, а вот Ванька Зюзин своим кругозором по глупости решил блеснуть, тоже узнав характерный вид катера, несмотря на отличавший его от ранее известных изображений ломаный сине-серо-черный камуфляж.

– Это же наш «Раптор»! Настоящий! Даже с пулеметом на рубке! Одно только камуфло сине-серое!

После чего осекся и над чем-то задумался, натолкнув уже всех окружающих на мысль – какого хрена вооруженный патрульный катер Российского ВМФ делает за тысячи миль от родных берегов. И главное, что за страна при этом тайно или явно торгует своим суверенитетом. К слову, бортовые пулеметы на вертлюгах катера тоже торчали.

Борисенко рядом не было. Данный вопрос зашумевшему народу пришлось разъяснить тоже ошивавшемуся на крыше жилого блока вместе со своими преторианцами Мезенцеву:

– Район опасен появлением пиратов, компания приняла меры по обеспечению вашей безопасности. Нас встречает катер из отряда охраны водного района, они прибыли ранее. Команда контейнеровоза также поэтому вооружилась.

– Как это мило, – удержать замечание было выше моих сил.

Иван Георгиевич смерил меня испытующим взглядом, видимо, сарказм в голосе все-таки проскочил. Я, как мог, слепил безмятежную физиономию и ответил товарищу подполковнику взглядом наивного ребенка. Мезенцев отвернулся.

«Раптор» тем временем завелся, вытянул якорь и подошел к борту «Язона». Команды обеих посудин обрадовались друг другу и занялись ченджем да сплетнями. Командир катера, поднявшись к нам на борт, видимо, удалился на совещание.

Представители «отряда охраны водного района» оправдали ожидания. Все четверо оставшихся на катере моряков были мужчинами 25–35 лет; они определенно уделяли много времени спортивному залу и были весьма разномастно одеты. Последнее придавало им несколько пиратский вид, что особенно бросалось в глаза касательно парня, стоявшего возле турели с КПВТ. Тот, одетый в боевую рубаху с раскрашенными какой-то пустынной цифрой рукавами и такие же штаны, закатанные до колен над светлыми ботинками с высокими берцами, повязал голову красной тряпкой и отпустил патлы, усики и бородку, прямо как у того самого Джека Воробья. Разве что глазки тушью не подвел. После данного зрелища, пробивающего насквозь сердце любого старого киномана, оставалось только надеяться, что на этой «Черной жемчужине» косплейщика Барбоссы не найдется. Уж его-то рябой физиономии мои нервы точно рисковали не выдержать. Предположительно похожий на командира катера представительный широкоплечий мужчина лет сорока в таком же, как подчиненные, цифровом пустынном камуфляже, с бритой головой и короткой, тронутой сединой, бородой, что поднялся на борт, на него, к счастью, не походил. Если, конечно, не маскировался: прыщи вовремя вывел, постригся, шляпу снял, бороду, сука такая, укоротил…