Страница 11 из 13
Доведенные до отчаяния колонисты подняли восстание, начав войну за независимость, и в 1783 году США окончательно были признаны Великобританией как суверенное государство с западной границей по реке Миссисипи. Однако в процессе войны бывшие колонии были разорены, их деньги были обесценены, новопризнанное государство было по уши в долгах у своих союзников французов, которые надо было отдавать золотом, и требовались срочные меры, направленные на то, чтобы восстановить финансовую систему и систему денежного обращения. Для стабилизации положения был создан первый банк США, который работал по классической схеме европейского Центробанка и обладал правом денежной эмиссии. Этот банк, разумеется, породил ту же коррупцию, которая уже прочно укоренилась в Европе. Однако США, выстроенные на идеалах отцов-основателей, имели значительную прослойку идейно устойчивой элиты, которой претила эта коррупционная схема, и эта элита несколько раз разрушала ее, после чего эта схема возникала снова, пока окончательно не утвердилась в 1913 г. в результате принятия «Акта федерального резерва». История того, как банкиры протащили этот закон в конгрессе, воистину детективная, но об этом – чуть ниже.
Через год после принятия «Акта федерального резерва» началась мировая война, которую традиционно считают первой, в результате которой все правительства-участники, в том числе и правительство США, оказались в огромных долгах перед кредитовавшими эту войну финансистами, причем международные банки кредитовали противоборствующие стороны. Банковские деньги после этой войны окончательно поработили считавшуюся самой свободной нацию в мире – это произошло ровно на два столетия позже того момента, с которого я начал эту главу, с окончания войны за испанское наследство. В США деньги, как общественное благо, с переменным успехом просуществовали целых 130 лет, и именно это заложило основы промышленного, социального и нравственного могущества этой великой державы, которому завидовали и которое боялись и ненавидели финансовые банковские олигархии, фактически правящие Европой. Но алчность капиталистов все-таки взяла верх над принципами отцов-основателей США, что и привело, в конечном итоге, к деградации и разграблению этого великого государства в течение последующего столетия.
Чтобы понять, насколько сильно с точки зрения благосостояния населения отличаются две формы денежного обращения: свободная, в которой деньги выпускаются правительством, и монополизированная Центробанком, в которой деньги ссужаются правительству и экономике под процент. Стоит прочитать повесть Джека Лондона «Сошествие в ад». Она посвящена жизни простых людей в Великобритании в конце XIX – начале ХХ века. В тексте, в частности, приводится сравнение положения простого человека в США, в которых свободная, в том числе и от банковского диктата, капиталистическая экономика работала на благо всего общества, и в Великобритании, население которой постоянно нищало и счастьем считало попасть на какой-нибудь корабль, идущий в США, или в колонии, в которых свободная, в том числе и от банковского диктата, капиталистическая экономика работала на благо всего общества. Контраст был разительным – почти все национальные богатства Великобритании принадлежали паразитической правящей элите, тогда как ее народ влачил жалкое существование. К чему к началу XXI века привела эта утвердившаяся в начале века XX в США схема Центробанка, и как несколько раз за историю 20-го века США были ограблены банкирами и дельцами с Уолл-стрит, я опишу ниже по тексту этой работы. Вернемся, однако, снова в прошлое.
Меньше чем через сто лет после окончания войны за испанское наследство во Франции произошла Великая Революция. Забавный парадокс этой революции в том, что ее осуществили во многом те кадры, которые были выкованы во время борьбы за независимость США, и произошла эта революция примерно под теми же лозунгами Свободы, Равенства и Братства. После кровавых пертурбаций внутри самой Франции к власти в республике пришел Наполеон, который, по сути дела, полностью подчинил себе финансы государства, военную и политическую власть. Он был сторонником государственной монополизации денежного обращения и начал успешное строительство своей империи. Это строительство было прервано Россией в 1812 году (почти ровно сто лет с момента окончания войны за испанское наследство), после чего его империя растаяла как дым вместе с идеей всеевропейского единства под властью просвещенного деспотизма. Идея всеевропейского единства, правда, потом несколько раз реинкарнировала. Процесс строительства французской континентальной империи был, по своей сути, второй мировой войной, после войны за испанское наследство. Ну почти мировой – США в этой войне не участвовали, хотя использовали ее для расширения своих границ, купив у Наполеона, которому нужно было золото для ведения войны в Европе, огромную территорию к западу от Миссисипи – французскую Луизиану. Это было первое серьезное усиление Штатов за счет глобального конфликта.
Во время противостояния с Наполеоном Великобритания, для финансовых кругов которой создание объединенной континентальной Европы было смерти подобно, щедро финансировала всех, кто готов был противостоять такой перспективе, и именно с этого момента кредитование в Лондоне европейских монархий и их правящих элит стало привычным делом. Наполеон, однако, не был сломлен поражением и предпринял попытку вернуться на вершину власти, пресеченную Веллингтоном при Ватерлоо. Во время 100 дней последнего правления Наполеона Ротшильды, которые к тому времени уже стали ведущим банкирским семейством Европы, финансировали обе стороны конфликта. Получив сведения о победе Веллингтона под Ватерлоо, «английский» Ротшильд воспользовался этим, устроив панику на лондонской бирже, распространив ложную информацию о поражении британских войск. Скупив за бесценок множество активов, он нажил себе колоссальные прибыли, после того как пришло известие о победе Веллингтона и акции снова резко подорожали. Это был день, в который лондонская биржа была монополизирована международными банкирами. Разумеется, «французские» Ротшильды тоже не остались внакладе, т. к. следующее правительство Франции отвечало по долгам, которые сделало предыдущее. Финансирование обеих сторон конфликта банковским капиталом стало главным орудием извлечения прибылей от войн международными банкирами, и эта практика продолжалась и продолжается по сей день.
После победы над Наполеоном Лондон стал финансовой столицей всей западной цивилизации, однако политическая картина мира сложилась не в его пользу. В Европе оформился тройственный союз континентальных монархий, участвовавших в разгроме Наполеона, – Пруссии, Австрии и России. Этот союз, который в перспективе за счет железных дорог мог обеспечить огромный товарооборот и развитие составляющих его континентальных экономических сил с перспективой создания общего рынка, которому не требовались услуги лондонского Сити, представлял собой прямую угрозу могуществу Великобритании, державшемуся на морской торговле и ее кредитовании.
Именно угроза такой перспективы привела в 1853 г. к Крымской войне, начало которой было крупным политическим просчетом Российской империи. К этому моменту Франция, забыв о старых обидах, уже стала союзником Великобритании, т. к. представляла собой ту же самую по своей сути, что и Великобритания, структуру – колониальную империю, осуществляющую экспансию за счет вывоза товаров и, главное, капитала. Подобное притягивалось к подобному. Обе страны были связаны как масонскими ложами, которые получили широкое распространение в Европе, так и банковскими связями. Оба государства управлялись из одного и того же финансового центра – Лондона, одними и теми же банкирскими семействами, в частности Ротшильдами, по одной и той же концепции – концепции ростовщической колониальной экспансии. Российская Империя атаковала Турцию, стремясь, окончательно разгромив ее, получить выход в Средиземноморье, но это было ревниво воспринято Австрией, имевшей свои виды на балканский регион. Австрия отказалась от союзных обязательств перед Россией, когда Великобритания и Франция встали на защиту Турции, чтобы воспрепятствовать ее разгрому и исполнению российских планов, а вместе с Австрией отказалась вступать в войну и Пруссия.