Непал без вранья

3.2. Джанакпур, город паломников

И если же говорить о религии, не лишним будет упомянуть о Джанакпуре, «маленькой Индии в Непале» и средоточии индуистской культуры. В путеводителях Джанакпур несправедливо обходят вниманием, хотя рассказать о нем можно многое.

Джанакпур – город с историей в три тысячи лет. Здесь успели пожить и Будда, и основатель джайнизма Махавира, поженились боги Рам и Сита, а имя города угодило в индуистский эпос «Рамаяну» – место, в общем, небезызвестное. В двадцати километрах от Индии, как ни один другой, этот город сумел передать особый колорит своего соседа. Здесь не встретишь азиатских лиц, как и западных туристов. Но обо всем по порядку.

Итак, Джанакпур. Не Непал и не Индия, а королевство народности митхила много лет тому назад. Столица, названная в честь короля Джанака, с которым связана легенда удивительная и романтичная, как весь индуистский фольклор. А начинается она так: «Жил да был один король…» Он был добрый и мудрый, но, как водится, не без изъяна – Джанак был бездетным. Народ его любил, и все бы ничего, если бы не засуха – есть стало нечего, люди погибали, и Джанак решил вырыть источник. Вместо воды он, однако, нашел в земле горшок, а внутри лежал ребенок, который пришелся очень кстати бездетному королю. Что там с засухой было дальше, никто не помнит, но вот девочку назвали Сита, и росла она во дворце как наследница. Ничего особо примечательного в ней и не было – до тех пор, пока не решила Сита затеять уборку. Вытирая пыль, она легко подняла лук короля Джанака, который не удавалось поднять еще ни одному из смертных. Джанак удивился: «Да ты, должно быть, не человек, если сумела поднять мой лук!»

– Не такой уж он и мудрый был, если не понял этого, когда вырыл ее из земли, – улыбнулась Ася.

«…Ты, должно быть, не человек, а богиня! Но раз моя дочь обладает великой силой, то и муж ее должен быть такой же могущественный, как она», – решил Джанак. Он собрал женихов со всей страны, но никто не сумел больше поднять его тяжеленный лук, кроме Рама, который, к случаю, оказался одним из воплощений бога Вишну. И тогда, конечно, сыграли пышную свадьбу. Ну а город этот остался и по сей день важным центром паломничества индуистов со всего света.

Но хватит истории. «Грязный, зловонный и полный москитов». Это первое впечатление, которое нередко останавливает людей от дальнейших суждений. Все, кому бы мы ни говорили, что отправляемся в Джанакпур, старались отговорить нас, и особенно настойчиво те, кто ни разу там не был. Да, действительно, мусор повсюду. Кучками его сгребают у лавок и поджигают, жгут также и мертвых животных, и задымленный воздух напитан ядовитыми испарениями пластика и паленых шкур. Повсюду летают мухи-падальщицы, и оттого даже собственный пот, ручьями струящийся в этом безвоздушном царстве, кажется отравленным. Давят звуки. Клаксоны, крики, музыка, собаки – от этих звуков словно бы становится еще душнее. Добавьте ко всему тяжелую пыль непальского бездорожья. Она мгновенно забивает легкие, покрывает лицо, волосы и руки серым безжизненным налетом, из-за чего ты сливаешься с пейзажем. Таково наше первое впечатление о Джанакпуре, общий план. И верно было бы, может, сесть на автобус и катить отсюда подальше, но мы ныряем, не задерживая дыхания. Мы знаем, к чему готовиться, но хотим отыскать здесь то, чего не увидели остальные, а кто ищет, как известно, тот и находит.

Как-то однажды Ася рассказывала мне, что к абсолютно любым запахам, даже самым резким, человек привыкает всего за пятнадцать минут. Наш глаз, мне кажется, устроен похоже, иначе как объяснить равнодушие, с каким уже через полчаса ты смотришь на весь этот мусор, стоячую воду на улицах, свиней и коров, бродящих повсюду и лениво жующих отходы. И, увы, всего через полчаса перестаешь вдруг удивляться противоположной, волшебной стороне этой жизни, какая ослепляет тебя вопреки брезгливости, стоит лишь только шагнуть подальше.

Джанакпур – один из самых ярких городов, какие я только видела. Здесь ходят исключительно в сари, и даже мужчины носят юбки – национальные набедренные лунги синего цвета, и тюрбаны, художественные складки которых повторяют мятые мудрые лбы. Жители неспешно разгуливают с корзинами на головах или греются и общаются на ступенях своих домов, чьи разноцветные стены украшают прославленные митхильские росписи. Вся жизнь в Джанакпуре словно проходит снаружи – едят тут, например, не иначе как на улице, здесь же читают газеты, играют в шахматы и стирают.

Помимо бытовой пестроты нам удается застать и праздничные краски. Ведь мы приезжаем в разгар фестиваля света Тихар – здесь он называется Дивали, на индийский манер. Город в эти дни превращается в большой восточный базар. Фруктовые ряды, цветочные, лотки с фейерверками, свечами и разноцветной пудрой – абстракции Поллака, если расслабить глаза. Каждый четвертый магазин здесь продает ткани и сари, украшенные золотыми вышивками и россыпью цветного стекла. Каждый второй – тяжелые бусы из бисера, браслеты на ноги и руки, восточные тапки и косметику. Шанс побыть настоящей принцессой есть у каждой девушки, а мы лишь в сказках об этом читали.

Другая особенность Джанакпура, пугающая и привлекательная одновременно, – здесь нет белого человека. Как нет и условий, каких он ожидает, – ни Тамеля, ни Лейксайда,[24] ни англоговорящих, ни сувенирных лавок и европейской еды. К иностранцам в Джанакпуре не привыкли, как не привыкли и лукавить, искать выгоды с подобострастной улыбкой и идти на уступки. Здесь живут своими соображениями, и если же ты хочешь задержаться, приходится подстраиваться под эту сумасшедшую жизнь без всякого снисхождения. Но есть, конечно, и преимущество – без внимания приезжий здесь точно не останется.

Мы гуляем по Мандиру Джанаки, величественному, белоснежному храму, к нам подходит монах. Я прошу его разрешения на фото, мы начинаем разговаривать, а потом он зовет меня и Асю к себе, в монашеские покои – ашрам вишнуитов – на территории храма.

Светлая, продуваемая со всех сторон комната, выкрашенные в голубой и белый цвета стены. Вентилятор под потолком, развевающиеся саронги на бельевой веревке. Гопал – так зовут монаха усаживает нас на софу и приносит угощение: маринованные бананы, тушеный нут и лепешки роти – все это на пальмовых листах вместо тарелок. А спустя пару минут мальчик-послушник ставит перед нами воду и чай масала: в Непале, прежде чем приступать к чаепитию, обычно пьют воду мне ритуал непонятный. Гопал приносит стулья и приглашает остальных монахов – старика с отсутствующим взглядом и тростью, выкрашенной в голубой. Второй гость – высокий и тонкий мужчина, который кажется нам очень проницательным. У него черная борода и дреды, убранные на затылке, белые одеяния, оранжевая накидка и массивный деревянный амулет с когтем на шее. На каждом пальце у него по кольцу, а лицо измазано желтой пудрой – вся верхняя часть, кроме пустого треугольника на лбу,[25] который венчает тика. И последний монах здесь самый главный – все называют его брахмачарий, учитель. Он важен и толст, и добродушный неугомонный Гопал смотрится на его фоне просто ребенком. Все с интересом рассматривают нас (кроме, пожалуй, старика – он разглядывает окно, да и то без интереса), а потом достают свои телефоны и делают с нами селфи. Ну а следом, без всякого смущения, переходят на разговоры о Боге.

– Так вы христиане? – обращается к нам брахмачарий.

– Да, мы выросли в этой культуре, – отвечаю я, – но больше все-таки в поиске.

– Поиск – это хорошо, – кивает монах с дредлоками, сидящий напротив меня. – А что вам нравится?

– Мне близки идеи буддизма. Как, кстати, вишнуиты относятся к Будде?

– Очень хорошо. Буддизм ведь можно считать ответвлением индуизма. Вы знаете, что Будда вырос в индуистской семье? Ну и потом, ведь не так уж это и важно, в кого человек верит. Стоит скорее оценивать, как он это делает, как живет и чувствует.

24

Туристический район Покхары, города, откуда начинают восхождение на Аннапурну.

25

V – знак, который рисуют на лбу вишнуиты. Последователи Шивы обычно линуют свой лоб тремя горизонтальными полосками.