Страница 13 из 13
Общественная функция логического бреда
Когда рядом с пережившими травму не оказывается необходимого числа людей, способных поддержать их, механизмы истолкования катастрофы всегда выстраиваются по одной и той же схеме. Идет ли речь о наводнении, извержении вулкана или психологической пытке, реакция всегда оказывается отчасти параноидальной: «Кто-то преследует нас… от нас скрывают реальное число погибших… нам, таким невинным, хотели причинить зло… Все дело во вмешательстве некоей сверхъестественной силы, и произошедшее должно очистить нас. Чтобы лучше защититься, мы должны отыскать спрятанные подсказки, намеки, обнаружить тайные связи и смыслы, найти того загадочного субъекта, который управляет всей этой несправедливой агрессией». Впрочем, пережившие травму часто оговариваются, что они «догадывались, видели пророческие сны, им были знаки, некоторые из которых даже мелькали на телеэкране».[59] Подобная защитная реакция, обращение к магии и волшебству, – обычное дело, если речь идет, например, о случаях пыток.[60] Когда нас бросают в беде, единственное средство, которое приходит нам в голову, чтобы «вернуть мир на место» и привести в порядок хаотичное восприятие действительности, – магия. Самое абсурдное объяснение позволяет нам восстановиться, врачует травму и одновременно дает возможность обрушиться на тех, кто хотел причинить нам столько зла. Логический бред освобождает нас и руководит группами самообороны. Возникает команда, готовая защитить нас, распускаемые слухи укрепляют нашу самооценку, а какая-либо секта или экстремистская политическая партия уже предлагают программу действий, именуемых оборонительными: «Правительство пожертвовало нами ради парижан… Вода отравлена враждебными коммунальными службами, расположившимися где-то неподалеку… необходимо очистить общество и устранить из него все, что его оскверняет». Логический бред приносит огромную немедленную выгоду, он кажется способным защитить, однако не помогает конечно же выработке устойчивости, поскольку приводит к возникновению новых травм.
Стремление придать пусть бредовый, но смысл происходящему, чтобы не чувствовать себя потерянными, использовалось различными социальными группами, оказывавшимися в бедственном положении. В XI веке технологическая революция невероятным образом улучшила условия жизни европейцев. Изобретение ветряной мельницы позволило перемалывать зерна в муку и хранить их в таком виде в течение всего зимнего периода. Буквально за несколько лет удалось победить голод, детская смертность пошла на убыль, жизнь стала менее тяжелой, и среди этого царства благоденствия прекрасно почувствовали себя крысы. Тем паче что завезенные с Ближнего Востока крестоносцами кошки были изгнаны из домов, поскольку внешне напоминали европейцам арабов. Доказательство было следующим: многие из них черные, а иногда (у сиамских котов, например) морды у этих животных словно обожжены адским огнем. Потребовалось почти столетие, чтобы благодаря монахам кошки вернули себе доброе имя.[61]
Сложившийся в обществе стереотип, выражавшийся в преследовании кошек, следствием чего стало невиданное размножение крыс, был столь мощным, что за два года (1348–1350) чума унесла больше половины населения Европы. Вымирали целые деревни, все погрузилось в траур, и никто не мог объяснить причины появления ужасной, загадочной болезни. А когда реальность оказывается безумной, подходит любое объяснение, кажущееся убедительным. У невероятного феномена могла быть лишь невероятная причина. И вот стали возникать свидетельства, будто где-то кто-то видел дождь из жаб, что невидимые духи совокуплялись с женщинами, что чужеземцы избегают смерти, вырывая сердца у детей, и что вода отравлена, ведь все, кто пил ее, умерли. Чтобы совершить подобное преступление – заразить всех чумой, – необходимо было принадлежать к какому-нибудь негодному социуму, мерзкому племени,[62] отличному от нас, коллективу с верой в бредовые явления, абсурдными ритуалами, одеждой, вызывающей смех (все, что позволяло бы четко атрибутировать представителей данного коллектива).[63] Евреи – вот причина всех несчастий! Доказательства были очевидными, тайна раскрылась, в мире все стало понятным. Необходимо было сделать что-то, что позволило бы вернуть привычный миропорядок и потерянное счастье: «Смерть евреям!» Определив причину, можно попытаться справиться с ситуацией – достаточно просто выгнать евреев, и вода вновь станет пригодной для питья.
Такое рассуждение выглядело привлекательно-логичным, поскольку причины позволяли объяснить происходящее. Однако мы-то знаем, что эти причины можно назвать абсолютно бредовыми, поскольку сложившиеся у европейцев искаженные представления о причинах возникновения болезни не имеют ничего общего с реальностью. Реальность же заключалась в том, что вирус чумы переносили крысы. В XIV веке конечно же этого не знали, тогда как связь массовой гибели людей с кознями евреев выглядела очень убедительно. Бредовая логика, позволяющая восстановить порядок в мире, рождала надежду на преодоление трагедии. Праведный гнев легитимизировал действия, направленные на защиту выживших. Насилие обрело смысл, а ненависть помогла несчастным ощутить сладкий вкус единения перед лицом выпавшего на их долю испытания. «Мы любим друг друга, защищаем невинных, делаем правое дело, поэтому творимые нами расистские погромы и смертоносные репрессии вполне законны». Защищающиеся группы не чувствуют себя виноватыми за то насилие, которое они творят в отношении других. Даже напротив, после очередного расистского выпада они гордятся своей победой, забавляются внушаемым ими страхом, чувствуют себя так, словно выполнили свой долг: устроив охоту на чужаков, европейцы обнаружили, что эпидемия закончилась.
Эта бредовая логика объясняет, почему феномен под названием «козел отпущения» определяет поведение коллектива, чувствующего себя в опасности. «Тексты преследования»[64] показывают, насколько коллективное насилие соответствует стереотипным сценариям поведения. До начала первых погромов евреями восхищались и любили их. Их медицинские знания были велики, и это величие стало причиной некоей двойственности: «Захотят евреи – и нашлют на нас чуму, и наоборот, захотят – вылечат нас и спасут».[65]
Тот факт, что еврей богат, давал ему власть над обществом. Кем бы он ни был – медиком, ученым, музыкантом или философом, – он превосходил «наших». Подобное влияние и превосходство сегодня кажется странным, ведь на протяжении всей истории своего существования еврей всегда оказывался жертвой. Чем он заслужил подобное преследование? А чем виноваты насилуемые женщины? Жертвы ведь всегда немного виноваты, не так ли? А если им удается преодолеть выпавшее на их долю испытание, это означает, что они призвали на помощь оккультные силы. Стойкость жертвы – доказательство ее сговора с дьяволом.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
59
Фразы, которые часто мелькают в разговорах с пожарными // Личностная коммуникация. Людвина Колбо-Жюстен, Nature et résilience.
60
Сирони Ф. Палачи и жертвы. – Париж, 1999. С. 138.
61
Делор Р. У животных – своя история. – Париж, 1984. С. 333.
62
Жирар Р. Козел отпущения. – Париж, 1982.
63
Моррис Д. Ключ к жестам. – Париж, 1977. С. 213–221.
64
Жирар Р. Явления, скрываемые с момента сотворения мира. – Париж, 1978.
65
Жирар Р. Козел отпущения. – Париж, 1982. С. 63.