Страница 5 из 7
Но великий поэт, ею взращенный и ею погубленный, поднят на недосягаемую высоту в нашу эру, нашей юной социалистической культурой. Есть глубочайшее созвучие между музыкой наших дней и гармонией пушкинской лиры. Тот же мажорный, жизнеутверждающий оптимизм, та же вера в разум, в объективную реальность бытия и высокое призвание человека. То же горение свободы, та же поэзия борьбы и победы. Та же глубинная связь с истоками народной мудрости и народных сил. Та же "способность к всемирной отзывчивости" и волевая устремленность к мировому будущему, "когда народы, распри позабыв, в великую семью соединятся". И при всем этом - то же трезвое, цепкое чутье исторических реальностей во всей их суровой жесткости и противоречивой драматической пестроте.
Проникая в массовое сознание народов нашей страны, Пушкин продолжает посмертно творить великое культурное дело. Оно скажется и уже начинает сказываться во всех областях нашей жизни. Культурная революция советской эпохи, вдохновляемая сталинским лозунгом социалистического реализма, была бы неосуществима без усвоения наследства пушкинского века. Не "назад к Пушкину", а "вперед от Пушкина" и "вперед с Пушкиным", - таков путь современной советской культуры.
Вслед за Пушкиным будет воспринят советским сознанием весь культурный пантеон минувшего века. Воспринят критически и в то же время творчески. В то время как нынешний буржуазный мир захлебывается в потоках сумеречно-упадочной литературщины, с одной стороны, и "культурной" реставрации доисторического варварства - с другой, когда на одних клиросах храма Европы извращенно воют джаз-банды центробежных, распыленных, какофонических идей, а на других трубят в писательские трубы Вольтеры из фельдфебелей, - в это время молодая страна социализма, наша родная страна поднимает знамя нравственно здоровой и чистой реалистической культуры, знамя гуманизма, деятельной любви, в которой нет ничего упадочного, ничего патологического, - ясный стяг великого Пушкина!
Это показательно и отрадно. Но вместе с тем нельзя забывать: имя Пушкина - знамя гуманизма - не только мобилизует народную гордость, но и обязывает. Оно обязывает быть на уровне великих задач, поставленных историей перед первой страной социализма. Оно обязывает к труду и дисциплине, свободе и культуре, к последовательной и действенной человечности. Оно обязывает к доведению до конца великого дела всечеловеческого освобождения, творческого преобразования земли.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
"Известия", 18 декабря 1936г., с.3
"Самопознание социализма"
проф. Н.Устрялов
1
Когда пытаешься свести к основоположному единству все многообразие, всю социальную и политическую многосторонность нашей Сталинской Конституции, неизменно возвращаешься к четкой формуле, уже прочно усвоенной советским народным сознанием:
-- Конституция победившего социализма.
Когда задаешься, далее, целью вскрыть основные конкретные черты этой Конституции, как автобиографии социализма, - явственно выступают две определяющие ее особенности. Они есть:
1) Конституция реальной демократии.
2) Конституция мира и братства народов.
Нечего доказывать, что в этих ее чертах - величайшая всемирно-историческая ее значимость. Величайшая взрывчатая сила, в ней заложенная: сила "обвинительного акта" (Сталин) против старого мира на арене всемирного суда истории. И одновременно - сила утверждающая, творческая: сила концентрации и консолидации нового мира, опирающегося на лучшие ценности общечеловеческой культуры.
Сталинская Конституция - плоть от плоти наших революционных лет. Живое единство революционной теории и революционной практики. Она в подлинном смысле завоевана, взята боем, вырвана у истории, - в эпопее октябрьских дней, в огне гражданской войны, в напряженной стратегии нэпа, в суровой выдержке социалистического наступления, в героическом труде пятилеток. Конституция победившего социализма - правовой итог Великой пролетарской революции.
-- Когда наступит пора обновления, то все почувствуют это, увидят, что русский человек не дурак...
Так говорил Ленин на седьмом съезде партии, в тяжкой обстановке Бреста, общей разрухи, сутолоки, нищеты, потоков крови, острых внутрипартийных споров. Сумрачно выглядели горизонты. Но зоркий взор вождя смело смотрел вперед.
Прошли годы, трудные, незабываемые, славные, и пора обновления наступила. Все стало новым: города и деревни, моря и реки, вся земля, и прежде всего, конечно, люди. Пора обновления наступила, - все чувствуют это. И весь мир действительно увидел, действительно понял, что "русский человек не дурак"!
Вместо разрухи - прекрасная стройка, пронизанная самодисциплиной труда. Вместо нищеты - растущее обилие на основе социалистической собственности. Вместо борьбы непримиримых классов - становящееся бесклассовое общество. Вместо царской тюрьмы народов - их свободный, равноправный союз. Вместо задворок буржуазной цивилизации - первое государство социализма, маяк международного прогресса. Вместо очага темноты и деспотизма - оплот человечности, новой, высшей культуры. Вместо претенциозного бессилия спокойная, мирная мощь. Стальной, испытанный, боевой авангард: ленинско-сталинская партия.
Гигантские перемены. Какой-то каскад метаморфоз, ждущий нового Пушкина, чтобы быть достойно воспетым. Рефлекс искусства, впрочем, нужно думать, придет позднее. Рефлекс права уже назрел.
В Сталинской Конституции 5 декабря 1936 года отражена, оформлена, закреплена современная советская государственность, многонациональная социалистическая демократия.
2
Советская демократия есть новое, небывалое еще явление всемирной истории. Новое, небывалое - потому, что она есть демократия реальная в отличие от формальной демократии буржуазных стран. Она реальна, а не формальна, - потому, что она есть демократия социалистическая, а не капиталистическая.
Тот "кризис демократии", о котором давно уже писали буржуазные ученые и толковали буржуазные политики, преодолен на новом этапе, в новом, высшем историческом плане.
Прошедший исторический период, развернув до конца и внутренне исчерпав прогрессивные возможности капитализма, не мог не исчерпать также и положительных возможностей его правовой оболочки. В современную, в империалистическую эпоху, когда "несколько сот миллиардеров и миллионеров держат в руках судьбы всего мира" (Ленин), несравненная фальшь формальной демократии разоблачается на каждом шагу практикой, да даже и самой теорией капиталистического мира. Не случайно западно-европейские социологи и государствоведы зачастую вынуждены повторять определение, данное демократии одним из них: "демагогическая плутократия" (В.Парето). И, конечно, сколько ни кричи, сколько ни суетись отживающая фауна буржуазных парламентариев, их "демократия" ныне неудержимо требует иронических кавычек.
Дальновидным умам не со вчерашнего дня была ясна органическая порочность буржуазной демократии. "Мир оппозиции, мир парламентских драк, либеральных форм - тот же падающий мир. Если мы поднимемся несколько выше, то разница между Парижем, Лондоном и Петербургом исчезает, а остается один факт: раздавленное большинство толпою образованной, но не свободной, именно потому, что она связана с известной формой социального быта".
Так писал Герцен после 1848 года. Известно, что тогда же - и даже несколько раньше - Маркс подводил под эти наблюдения фундамент научного социологического анализа. При буржуазно-собственнической "форме социального быта" нет и не может быть действительной свободы.
Не нужно доказывать, что протекшие с тех пор десятилетия развили и до крайности обострили коренные внутренние противоречия демократического государства буржуазии. Ныне, в обстановке позднего, загнивающего капитализма, оно, надо признаться, - сплошная кунсткамера тупиков и перманентная олимпиада лицемерия.
"Народный суверенитет" на словах - всевластие финансовой олигархии на деле. "Личные права" на словах - наемное рабство, право голодного прозябания на деле. "Равенство наций" на словах - тирания великих держав, потогонная система колониального грабежа на деле. Таковы фасад и кулисы капиталистической демократии.