Страница 3 из 22
Учитель не дурак, он не станет сильно бить меня перед церемонией. Слишком многое стоит на кону. И если библиотечные свитки подтвердят правоту Хиана, у меня еще останется четыре часа перед церемонией очищения, чтобы отработать новую форму и ее фигуры. Не очень много, но должно хватить. Я подняла мечи и начала практиковать вторую обратную, стараясь в тесной комнатке особо сильно не размахивать клинками.
– Эй, нечего тут махать, – крикнул дежурный оружейник.
Я очнулась, опустила мечи и поспешно извинилась.
Сегодня дежурил сухопарый мужчина с землистым цветом лица, который обожал читать нотации. Я протянула ему две меча клинками вниз и заметила, как, прежде чем взять их, оружейник быстро осенил себя знаком, защищающим от зла.
– Повреждения есть? – спросил он, разглядывая один из клинков.
– Нет.
– Они очень дорогие, это тебе не игрушки. Обращайся с ними с почтением и не размахивай ими в помещении. Если бы все…
– Благодарю, господин оружейник, – перебила я ворчуна и попятилась к двери, пока он не зарядил лекцию на час.
Спускаясь с лестницы, я все еще слышала его голос.
Кратчайший путь из школы пролегал через арену и главный вход, но мне не хотелось снова идти по песку и привлекать к себе внимание мастера Ранна. Поэтому я повернула к крутому спуску, что вел к южным воротам школы. Левое бедро после тренировки нещадно болело, а от боли в животе то и дело перехватывало дыхание. К тому моменту, как я достигла ворот и миновала скучающего стража, с меня градом струился пот. Мне было так плохо, что хотелось плакать, однако такой роскоши я позволить себе не могла.
С десяток торговых лавок выстроились вдоль улицы, тянувшейся за школой. Они образовывали внешнюю границу огромного рынка. В воздухе висел запах топленого свиного жира и жареной утки, покрытой аппетитной хрустящей корочкой. Я прислонилась к стене школы, камень приятно холодил мокрую спину. Девушка в голубом платье поварихи протиснулась сквозь толпу болтающих продавцов и остановилась у лотка торговца свининой. Ей было лет шестнадцать, столько же, сколько и мне. Темные волосы заплетены в уложенную петлей косу – прическа, которую могут носить только незамужние. Я коснулась своих коротких черных волос: все ученики стриглись одинаково. Если завтра выберут меня, я обязательно отращу волосы до пояса. Тогда я смогу заплетать их в двойную косу, какую положено носить каждому уважающему себя заклинателю.
Девушка, не поднимая взгляда, указала на выставленный на прилавке окорок. Молодой подмастерье отрезал кусок, завернул мясо в кусок ткани и положил его на прилавок. Девушка подождала, пока парень отступит, затем положила рядом монету и забрала сверток. Ни слова, ни взгляда, ни прикосновения, все так, как требуют приличия. И все же я почувствовала, что молодых людей что-то связывает.
Я знала, что вызнавать секреты других людей дурно, однако я, не сумев побороть соблазна, прищурилась и сосредоточилась на молодых людях так же, как я сосредоточиваюсь на драконах. Первое мгновение ничего не происходило. Потом перед глазами все поплыло, словно я резко выпрямилась. Между парнем и девушкой взметнулась волна оранжевой энергии, захлестывая их тела и закручивая их в небольшой водоворот. Мне стало не по себе. Я опустила взгляд, чувствуя себя лишней, и часто-часто заморгала. Когда я снова подняла голову, девушка уже уходила. Никакой энергии. Никакого ослепительно-яркого, пульсирующего света. Почему я вдруг увидела что-то настолько личное? Ни учитель, ни другие преподаватели никогда не говорили ни о чем подобном. Человеческие эмоции никогда не были частью драконьей магии.
Еще одна особенность, о которой лучше не распространяться. Я оттолкнулась от стены и продолжила путь, изо всех сил пытаясь прогнать захлестнувший меня стыд.
Дом учителя располагался в трех кварталах от школы, на холме. Боль в бедре превратилась из привычной ноющей в острую. Перед тренировкой мне придется полежать в горячей воде, иначе я при всем желании не выполню подход от начала и до конца. Можно было срезать путь, пройдя за лавкой торговца свининой, если там, конечно, по традиции не ошивается всякий сброд. Я прикрыла глаза, защищаясь от нестерпимо сияющего солнца, и всмотрелась в узкую аллею. Вроде безопасно. Никаких портовых мальчишек, быстро раскуривающих трубку или поджидающих беспомощную жертву. Я шагнула вперед, немного замешкалась, и тут толпа, которую я должна была вот-вот оставить за спиной, заволновалась. Люди отпрянули на край дороги, а потом начали падать на колени. Все разговоры резко стихли.
– Дорогу леди Джиле! Дорогу леди Джиле! – раздался высокий мужской голос.
Восемь взмокших слуг несли на плечах резной паланкин. Владелицу его скрывали занавеси из пурпурного шелка. Двенадцать стражей, разодетых в пурпурные плащи, гордо вышагивали по бокам паланкина. На бедрах у них хищно блестели изогнутые мечи. Это были солдаты гвардии теней, воины-евнухи императорского двора. Они всегда без разбору били тех, кто не успевал вовремя убраться с пути. Я упала на здоровое колено и подтянула под себя больную ногу. Леди Джила? Наверное, одна из фавориток императора. В любом случае, если женщине разрешено покидать покои Внутреннего Двора, она птица высокого полета. Я склонилась в почтительном поклоне.
Позади меня коренастый мужчина в крагах и промасленной одежде моряка сел прямо на пятки, глядя во все глаза на приближающуюся процессию. Если он не пригнется, то привлечет внимание стражей. А им плевать, кого бить.
– Это придворная дама, господин, – поспешно зашептала я. – Надо поклониться. Вот так. – И согнулась, как должно.
Он посмотрел на меня:
– По-твоему, она заслуживает того, чтобы ей кланяться?
Я нахмурилась:
– То есть? Она придворная дама, не важно, чего она заслуживает. Если не поклонитесь, вас побьют.
Моряк рассмеялся:
– Прагматичный подход. Пожалуй, последую твоему совету. – С этими словами он в притворной покорности опустил голову, однако продолжал озорно улыбаться.
Я затаила дыхание, когда паланкин поравнялся с нами. Глаза заслезились от взвившегося в воздух песка. Где-то вдали раздался стук меча, ударившего плашмя по плоти: какой-то торговец замешкался и теперь лежал на земле, сбитый с ног главным стражем. Паланкин завернул за угол, и толпа облегченно выдохнула. Люди принялись вставать и отряхиваться. Тихие замечания постепенно становились все громче. Я уперлась руками о землю и отодвинула ногу в сторону, приготовившись вставать. Внезапно огромные руки подхватили меня под мышки и вздернули вверх:
– Вот так, мальчик.
– Не трогайте меня! – Я отпрыгнула, прижав руки к груди.
– Все в порядке. – Моряк поднял руки в примирительном жесте. – Я просто хотел отплатить услугой за услугу. В конце концов, ты спас меня от побоев.
От мужчины пахло рыбьим жиром, застарелым потом и водорослями. Внезапно в моей голове всплыло воспоминание: вот кто-то протягивает тяжелую нить черного жемчуга, моя худенькая мать кивает, улыбается и прячет ее в корзину за спиной. Затем видение пропало так же быстро, как и появилось. Впрочем, так случалось со всеми моими воспоминаниями о семье.
– Простите, господин, я просто не ожидал, – извинилась я, еще плотнее прижимая руки к телу. – Спасибо за помощь. – Я вежливо кивнула и шагнула прочь, все еще ощущая на своем теле сильные руки мужчины.
Проулок больше не был пустым: кучка портовых мальчишек сгрудилась у дальнего его конца, играя в кости. Придется идти в обход. Бедро протестующе заныло.
Моряк снова оказался у меня за спиной:
– Возможно, ты еще раз меня выручишь? Не подскажешь, как пройти к Вратам чиновников?
Ни подозрительности, ни замешательства – лишь вежливая просьба. Я снова посмотрела на портовых мальчишек, затем на моряка. Он не отличался высоким ростом, но мог похвастать широкой грудью, мощными плечами и суровым загорелым лицом. Из оружия – только кинжал за поясом. Сойдет.
– Я сам иду в ту сторону, господин, – сказала я, указывая на проулок. Конечно, это была не самая короткая дорога к Вратам, но по ней все равно можно было добраться быстрее, чем по главным улицам.