Розы в кредит

XVI. Кредит открыт

Если бы не я рассказывала эту историю, я бы сказала Мартине – берегись! Одна петля спустилась, как бы все не расползлось. Но я Мартине не ровня, где мне с ней тягаться. Помню… я была тогда совсем одна… Иногда встречала на Монпарнасе прелестную женщину. Она жила с человеком, которого обожала, он был красавец, но пьяница и наркоман. Однажды вечером этот человек пришел ко мне, как всегда пьяный, и стал объясняться в любви. Он не хотел уходить… К счастью, кто-то неожиданно зашел и выгнал его. Он начал ходить за мной следом. Мне стыдно было смотреть в глаза его жене, но она заговорила со мной первая. «Мелкая у вас душа, – сказала она, – вы не способны любить человека, если его при вас вырвет. Вы не в состоянии идти до конца… Вам надо, чтобы все было чистенько и красиво. Я вас презираю», Молча слушая эти оскорбления, я понимала, как она страдает оттого, что человек, которого она боготворит, вызывает в ком-то отвращение. Но то, что она сказала тогда, осталось во мне, как заноза, которая до сих пор по временам причиняет боль. Где же мне тягаться с Мартиной? Она-то все доводит до конца.

Квартира была именно такая, о какой мечтала Мартина, Вы видели такие на глянцевой бумаге в иллюстрированных журналах: много воздуха, света, все гладко и красиво покрашено. Правда, еще пусто – одна только кровать с эластичным пружинным матрасом, три табуретки из металлических трубок, с ослепительно-желтыми пластмассовыми сиденьями, которые перетаскивали из комнаты в комнату, и раздвижной кухонный стол, одолженный мадам Донзер. Никого не пригласишь! Даниель не мог прийти в себя от изумления. По-видимому, предполагается, что он будет жить здесь, но из всего этого только одна она, Мартина, принадлежит ему. Мартина истратила все свои сбережения на кровать и добивалась, чтобы Даниель попросил у отца денег на стулья: ведь надо же на чем-нибудь сидеть. Даниель со скрежетом зубовным написал отцу и получил в ответ деньги без каких-либо комментариев. Эта квартира – источник неприятностей, и зачем только Мартине понадобилось с ней связываться! После письма отцу Даниель две недели не появлялся здесь, и Мартина ничего больше от него не требовала. Она сама как-нибудь вывернется.

Но Даниель отсиживался в Версале не только потому, что дулся на Мартину. Приближались экзамены, и Мартина считала, что, пожалуй, незачем ей загромождать свое царство экзаменационными атрибутами Даниеля: книгами, тетрадями, пеплом из его трубки, вытряхиваемой где попало, кофейником, не сходящим со стола, грязными стаканами, бутылками… Словом, всем тем, что составляло мир Даниеля, в котором ей было не по силам навести порядок. Она предпочитала Даниеля в чистом виде, а багаж пусть сдает на хранение или оставляет где хочет. Тем временем Мартина привыкала к новой самостоятельной жизни, без мадам Донзер, Сесили и мсье Жоржа. Первые ночи – одна в четырех стенах, пахнущих свежей краской, на новой кровати среди непривычных шумов, доносившихся с улицы и из других квартир… она почти жалела, что пустилась в эту безумную авантюру. Но прошло всего несколько дней, и она привыкла. Тоска прошла, осталось только восхитительное чувство новизны. И потом, ведь у нее есть Даниель – какое счастье очутиться вместе, и не в каком-нибудь паршивом отеле. Вдвоем, у себя. «У тебя»… – говорил Даниель, торопливо убегая.

Жизнь, нарушенная переездом, через несколько дней вошла в свое русло. Мартина с точностью часового механизма – «слушайте поверку времени» – уходила, приходила, стряпала, ложилась, вставала. По субботам она всегда – с Даниелем или без Даниеля – обедала у мадам Донзер, а каждый день, возвращаясь с работы, звонила Сесили из соседнего кафе, чтобы узнать, как поживает все семейство. В ее новой квартире не было телефона, и поэтому она еще глубже ощущала отсутствие Даниеля. Но Мартина была терпелива. Она ведь ждала Даниеля и тогда, когда это могло казаться совсем безнадежным. Она подождет еще, и скоро они будут наконец вместе, всегда н навсегда. Очутившись вдвоем, они, боясь упустить хотя бы минуту счастья, стремительно вознаграждали себя за вынужденную разлуку. Ночью на балконе шестого этажа, высоко над Парижем, у них было свое собственное небо… Даниель начинал привыкать к отпущенным им нескольким кубическим метрам воздуха, к двум пустым комнатам, к горячей воде, к трем табуреткам из металлических трубок, с желтыми сиденьями, к лампочке без абажура, к двум приборам, к двум грошовым чашкам и тарелкам. Хорошо было жить по-походному, ведь людям, по сути дела, нужно так мало вещей. К чему загромождать жизнь ненужными предметами? Оказавшись вдвоем, они испытывали необычайную радость, восторженную, торопливую, таившую предвкушение того, что их ждет впереди.

Однажды, явившись, как всегда, без предупреждения из-за отсутствия телефона, Даниель застал Мартину в кухне с каким-то человеком. Она казалась смущенной. Посетитель был прилично одет, с ленточкой в петлице. довольно высокий, с усами щеточкой. Только пристально вглядевшись, можно было заметить, что манжеты у него обтрепались, костюм поношен, а лицо в морщинах. Мартина, чуть более розовая, чем обычно, с бирюзовым платочком на шее, который необыкновенно шел к цвету ее лица, сказала:

– Мсье – представитель фирмы, торгующей в кредит.

– Фирма «Порт и компания»… Мсье Донель, если не ошибаюсь? – посетитель встал.

– Совершенно верно. – Даниель налил себе аперитив в стакан Мартины и присел на батарею.

– Мадам выбрала этот комбинированный гарнитур, – представитель фирмы показал Даниелю каталог, – у мадам прекрасный вкус, очень тонкий… Это молодо, вполне современно… натуральный полированный дуб непревзойденного качества. Зеркальный шкаф невероятной вместимости. Складной стол. Сервант для посуды таких размеров, что в нем можно держать и столовый сервиз, и хрусталь…

– Понимаешь, – возбужденно сказала Мартина, – шкаф будет стоять в спальне…

– Мадам очень практична, – одобрил представитель фирмы, – маленький диван заменит вам несколько стульев, в случае необходимости на нем можно и спать… над ним еще и полка для книг…

– Книги вы тоже продаете в кредит? – осведомился Даниель.

– Нет, мсье. Я очень сожалею…

– Уверен, что книги бы тоже пошли… На метры, как раз столько, сколько уместится на полке.

Представитель фирмы поглядел на него с опаской.

– Вы глава семьи, мсье? – спросил он вежливо.

– Наш брак состоялся на основе раздельного владения имуществом. Вас это интересует? Моя жена имеет право подписывать все, что хочет. В любом случае я не отвечаю за ее долговые обязательства.

– Но мы вовсе и не беспокоимся, мсье. Мадам не нуждается в поручительстве. У нее постоянная, хорошо оплачиваемая служба… при тех льготных условиях выплаты, которые мы предоставляем, она вполне может себе позволить эту покупку.

– Оставьте мне каталог, мсье, – сказала Мартина, – я подумаю. Не знаю, может быть, возьму столовую, ту, с острыми ножками и столом с крышкой шашечками.

Как только представитель фирмы ушел, Мартина скрылась в ванной, а Даниель остался один со своим аперитивом. Правда, она сразу же возвратилась, в купальном халате, с полотенцем на голове. Прекрасная, как ясный день. Даниель читал газету. Она разбила яйца, сделала омлет. Ели молча.

– Я бы тебя попросила, – сказала наконец Мартина, – не выставлять меня в смешном виде перед людьми.

– Тебе удается это и без моей помощи, – ответил Даниель.

Он встал, положил нож, кусок хлеба, который собирался поднести ко рту. Мартина услышала, как хлопнула входная дверь.

В конце недели она получила от него нежную записочку: он вовсю готовится к экзаменам. Прошло еще десять дней, и Даниель вернулся, бледный, осунувшийся, но готовый расхохотаться по любому поводу: «Моя Мартинетта!» И ни слова о злосчастной мебели в кредит.