Страница 66 из 120
– Это уже другой вопрос. Будем надеяться на мою связь с Ли. Она же меня призвала, но не успела отпустить – Корпорация вырвала меня так резко, что свои призрачные дела я не закрыл.
– А где ты был все эти годы?
– В пространстве между мирами. Иногда отзывался на вызовы, делал небольшие поручения. Все не так скучно.
– И какое оно, пространство между мирами?
– Смешное.
– Смешное? Вот уж что угодно ожидал услышать, только не это.
– Нет, я серьезно. В этом пространстве два мира накладываются один на другой. Ну, то есть ты их видишь одновременно. И людей – тоже. Сначала можно крышей двинуться, а потом становится смешно.
– То есть, ты… ты не страдал?
– Только если ты почитаешь скуку как самое страшное страдание. А почему ты спрашиваешь?
– Не знаю, брат. Наверное, все эти годы я сам себя убеждал в том, что ты страшно мучаешься в своем состоянии. Застрял где-нибудь, страдаешь… Ну, все в таком духе.
– Нет, ничего такого. Скучал по своей жизни, конечно, но так, чтобы мучиться – нет, такого не было.
– Что ж, приятно слышать. Хотя теперь и понимаю, каким я был дураком.
– Главное – вовремя понять, да? Слушай, я понимаю, тебе сейчас непросто, но постарайся не накручивать самого себя, ладно? Все это выглядит не слишком хорошо.
– Что ты имеешь в виду? Я сейчас тебя не понял.
– Ты только не обижайся, но выглядит так, будто ты специально берешь на себя роль страдальца, потому что тебе так удобнее. Если я что-то и вынес из загробной жизни, так это то, что быть несчастным куда проще, чем счастливым. Для этого вообще не надо прилагать никаких усилий. А за счастье надо бороться.
– Я и боролся – за тебя!
– Ты говоришь про последние дни, а я – про последние годы. Как ты боролся? Отрекся от Ли, сбежал от нее в другую страну на Лице, радовался ее отставке? Не очень похоже на борьбу, брат.
Вальд не знал, что сказать. Первым импульсом было возмущение, несогласие, обида. Но ведь все так, разве нет? Так он и поступил. Все годы без брата он посвятил горю. Он боялся жить без Иена, считал это несправедливым. Так же, как и не хотел снимать траур по родителям. Ему всегда казалось, что траур, боль, несчастье составляют саму его суть, пронизывают его насквозь и заставляют действовать. Быть может, он даже боялся, что боль окажется его единственным стержнем – вынь его, и никакой опоры не останется.
Вновь повисло молчание, на этот раз неловкое и тягостное. Иен сдался первый. Он положил руку на плечо брата и сказал:
– Прости, Вальд, я не должен был так говорить.
– Да нет же, ты прав. Все так.
– Но ведь еще не поздно все изменить?
– Не поздно, – улыбнулся он брату и заметил кое-что важное, – Смотри, впереди выход!
Они ускорили шаг и вышли на неприметную улочку.