Храпешко

— Ох, какая красивая и правдивая история! — Храпешко был в восторге. — Но, конечно, и очень грустная.

— А теперь и ты расскажи нам что-нибудь, — попросили рассказчики, — про места, откуда ты родом.

— Там, — начал Храпешко, — есть горы, которые постоянно меняют цвет.

— Никогда не слышали о горах, которые меняют цвет!

— Летом они зеленые, потому что деревья полны листьев, а зимой белые из-за сильного снега.

— Мы слышали и от других людей, приходивших оттуда, про снег, и они в один голос нам говорили, что он похож на песок пустыни, только белый и холодный, что-то вроде белого и холодного песка. И, кроме того, он скоро исчезает. Расскажи нам что-нибудь еще.

Тогда Храпешко начал рассказывать, что на северных склонах Средней Европы живут снежные люди, одетые в толстые медвежьи меха. На ногах у них лопаты из веток, с помощью которых можно легко ходить по снегу, не боясь провалиться. В городах люди пьют горячие напитки, приготовленные из чистой горной воды.

И еще горячие напитки из белого винограда. Эти напитки такие крепкие, что люди от них часто теряют разум — становятся безумными. В Средней Европе, как и в Средней Азии, все серединка на половинку, ни нашим, ни вашим.

Затем он рассказал о том, как все спускаются на деревянных досках по снегу и так развлекаются, а арабы сказали, что это их не удивляет, потому что их дети делают то же самое, катаясь по песчаным барханам.

— Как подумаешь, все везде одинаковое, только цвета разные, — решили они и ушли.

Храпешко и Шакир путешествовали еще месяц и добрались до Кермана, Макрана и Систина и сказали себе, что, похоже, пора вернуться, потому что тем временем стекло, вероятно, уже охладилось.

Возвращаясь назад, они пообещали себе, что злоба и ревность не изъедят сердце их дружбы, каким бы ни был исход соревнований.

— Да, кстати, — спросил Шакир, — скажи мне, какой стеклянный предмет ты сделал?

— Не скажу. Скажи ты.

— И я не скажу. Ты скажи!

— Не скажу. Ты скажи!

— Ну, и я не скажу…

И так все время, пока не вернулись.

55

Они появились во время праздничного ужина.

Когда все стекло остыло.

И когда головы у них остыли.

Шакир с позолоченной коробкой, которую несли два его помощника.

Храпешко с небольшим деревянным ящиком.

Оба положили их к ногам эфенди.

Пришли и министры культуры, науки и образования. С ними был и депутат по европейским делам.

— Подойдите, подойдите, — сказал Тахир.

И они подошли.

— Ну, покажите, что вы сделали за эти три месяца.

Шакир поклонился публике с почтением, так что ниже было уже совершенно невозможно, выпрямился и снял крышку с коробки.

То же самое сделал и Храпешко, принимая мусульманские правила поведения. И он открыл свой ящик.

Эфенди подошел поближе и остолбенел. И не только он, но и Шакир, и Храпешко. Присутствующие официальные лица, от министров до юристов и консультантов, собравшиеся тем вечером в палатах эфенди, тоже были поражены, увидев то, что открылось их взорам.

Иными словами, в зале не осталось ни одного человека, который в тот момент не был удивлен.

А причиной было то, что оба мастера независимо друг от друга создали кристально чистые, прозрачные, бесцветные и совершенно круглые стеклянные пузыри величиной со среднего размера спелый арбуз.

И Шакир, и Храпешко одновременно подумали, и следует признать, что точно так же подумали и все другие присутствующие, что, скорее всего, один из них каким-то образом с помощью шпионов узнал, что делает другой, и решил сделать то же самое. Сам эфенди подумал так, но ничего не сказал, просто вернулся на свое место с султанскими подушками, несколько разочарованный. Не говоря ни слова, он вперил взор в Шакира и в Храпешко.

— Объясните! — сказал он после долгой паузы.

Шакир взял в руки свой стеклянный пузырь очень осторожно, будто снежинку или перышко. Руки у него не дрожали — он был абсолютно спокоен. Совершенно холоден и собран. В зале никто не дышал, все хотели услышать подробности об этом, казалось бы, обычном стеклянном пузыре.

— У этого стеклянного пузыря, — сказал Шакир, — в который я вложил все свое художественное умение, накопленное за многие годы, стенки тоньше, чем у мыльного пузыря.

— Ооооо! — закричали присутствующие и добавили, — докажи!

Тогда он вынул из кармана веер, раскрыл его и внезапно, к вящему удивлению зрителей выпустил пузырь из рук.

Пузырь начал падать вниз, гораздо медленнее ожидаемой скорости, которая должна бы быть у стеклянного предмета, а Шакир несколько раз ловко взмахнул веером под пузырем. Пузырь, стеклянный пузырь, начал подниматься вверх, движимый быстрым воздушным течением, вызванным веером.

Стеклянный пузырь парил в воздухе!

— О! О! — воскликнул Тахир, — такого мы действительно в жизни не видели — стекло, легче мыльного пузыря. Это умение мирового значения, такого никому и никогда не удавалось достичь.

Послышались громкие крики одобрения от всех шейхов и министров, собравшихся в зале. Между тем Шакир очень осторожно взял стеклянный пузырь и положил его обратно в коробку, стараясь не разбить.

Глаза зрителей обратились к Храпешко. Тем временем его взгляд блуждал где-то далеко, так что ему потребовалось несколько минут, чтобы вернуться в зал.

Потом он взял свой стеклянный пузырь в руки и сказал:

— У этого стеклянного пузыря, в который я вложил все свое художественное умение, накопленное за многие годы, стенки тоньше, чем у мыльного пузыря!

В зале послышался оглушительный смех, который должен был означать, что найден тот, кто подглядывал, то есть копировал другого.

— Знаем, — сказали все и добавили, — сейчас ты возьмешь веер и покажешь нам, что этот твой пузырь со стенками тоньше, чем у мыльного пузыря, плавает в воздухе. Однако, дорогой художник, мы такое уже видели.

Пока смех медленно стихал, Храпешко взял свой стеклянный пузырь в руки и поднял над головой. Вытянул руки с пузырем вверх высоко над головой, и все заметили, что пузырь настолько прозрачен и у него настолько тонкие стенки, что он, по сути, невидим. Шакир не смеялся, но нетерпеливо ожидал, когда его объявят победителем.

Но тут.

Но тут Храпешко со всей силой, которая у него была, обеими руками бросил пузырь наземь. Бросил у всех на виду на прекрасный арабский мрамор, твердый, как железо. Про него говорят, что он может выдержать даже галоп сотен всадников, скачущих по нему в атаку, и не получить ни малейшей царапины.

Все сделали гримасу, означающую ожидание того, что стекло разлетится на тысячи и миллионы крошечных стеклянных осколков.

Но велико, нет, громадно было их удивление, когда все увидели, что пузырь Храпешко не только не разбился, но отскочил несколько раз от пола и покатился к ногам эфенди. Он, подняв в удивлении брови, взял пузырь в руки, поразился тому, что не чувствует в руках никакого веса, внимательно осмотрел, а затем бросил его далеко в зал. Пузырь и на этот раз не разбился, а подпрыгнул несколько раз и остановился в другом углу зала.

Тут лица всех собравшихся расплылись в широкой улыбке.

Эфенди вернулся на место и, улыбаясь, сказал:

— Объявляю, что это соревнование не выявило победителя, вернее сказать, я объявляю победителями обоих мастеров.

Но, тем не менее, к султану поедет Шакир, потому что он знает османский язык, а языки в наши дни очень важны.

В это время Храпешко уже начал думать о доме.

56

— Научи меня делать стекло чешми-бюльбюль, а я научу тебя делать диатрету с красной сеткой из Шварцвальда.

Так сказал Храпешко из Шалу Шакиру из Бейкоза, и тот с радостью согласился.

Потом последовали долгие консультации, когда они гуляли вдоль реки Евфрат, заложа руки за спину, как будто два великих мыслителя, обменивающиеся мнениями о будущем Вселенной.