Храпешко

К счастью, на этот раз никто ему не поверил, и ни стража, ни армия не пришли.

Храпешко бросил все стеклянные бутылки у его ног. Когда Паскаль увидел, что многие из них разбиты, то взбесился еще сильнее. А Храпешко с достоинством сказал ему:

— Я ухожу.

— Уходишь? Да если бы не я, ты бы сдох в этой стране, как собака. И, кстати, что ты можешь, что ты умеешь, кроме как вертеть своими идиотскими ножницами? И куда ты собрался идти, хотел бы я знать? Куда ты пойдешь, кто возьмет тебя, ни на что не годного?

— Что?

— Негодного.

— Что это значит?

— Это означает, что ты не соответствуешь даже минимальным требованиям для работы в Пруссии, Австрии, Италии, Швейцарии и так далее, в любом месте: Европы.

— Я ухожу к Отто в Шалу.

— А… прекрасно, к еретику! Ну, что же, скатертью: дорожка. Ты еще ничего про него не знаешь, парень. Говорят, что он знается о нечистым, так что осторожнее! В этой стране ты один.

Потом Храпешко попросил, чтобы ему заплатили за работу, от чего Паскаль великодушно отказался, сказав, что не только что платить не станет, но и напомнит, что Храпешко должен ему 14 золотых по договору о переходе, который он подписал с Жоржем.

Они попререкались еще немного, и Храпешко отправился собирать вещи.

24

Было уже поздно.

Над горами и еловыми лесами медленно садилось солнце. Виноградники потемнели. Среди лоз то здесь, то там пролетала какая-нибудь птица, клевавшая оставшиеся ягоды. В Леманской долине пахло виноградным жмыхом. Непримиримые враги успокоились. Деревни и церкви готовились отойти ко сну, батраки чесали вонючие ноги и выбирали грязь, скопившуюся между пальцами. Бурлили бочки с вином. Над озером летали плодовые мушки. Неподалеку слышались песни подвыпивших. Ни одна улица ни в одной деревне в эту ночь не была прямой. Озеро постепенно превращалось из белого вина в красное. Все стихало, когда Храпешко медленным шагом подходил к своей маленькой комнатке, в которой помещалась только деревянная кровать. Нужно было подготовиться к завтрашнему переходу от одного хозяина к другому. Но как готовиться, как собирать вещи, когда нечего собирать. Ножницы, нож и, вообще, все инструменты он носил с собой, и это было самое главное. Он решил собрать в дорогу только свои воспоминания и мысли. И, может быть, свои мечты. Да, конечно, и их тоже.

25

Первая лекция.

Самая известная лекция Отто об искусстве относилась к влиянию космической энергии на душу человека и, следовательно, на формы и функции художественных объектов из стекла.

— При всем моем почтении и, я бы сказал, заслуженном восхищении моими единомышленниками, а также моими учителями, я уверен: для того, чтобы сотворить стекло, которое одновременно было бы современным и вневременным, чистым и прозрачным, светлым и ясным, недостаточно одной теории, надо, прежде всего, большую часть времени посвятить и практике. Именно, мы от наших предшественников или, наоборот, современников, знаем, что… да, это правда, что существует определенная космическая энергия, чьей неотъемлемой частью являемся мы сами. И ее следует использовать, понятное дело, в научных, но, прежде всего, в художественных целях. Но надо признать, нравится нам это или нет, что наша западная теория, особенно сейчас, в этом веке, должна обратиться не только к своим национальным корням, но, прежде всего, она должна смотреть вперед на достижения мировой культуры в целом. Есть немало людей, среди них и мой дорогой друг, великий философ, чье имя пока что я упоминать не буду, которые говорят, что мы действительно должны открыть для себя и использовать достижения мировых цивилизаций. Вот, например, а почему бы и нет — Индия?! Почему мы не пытаемся приложить ее философию к нашей, или наоборот, чтобы таким образом достичь удовлетворительных, а, возможно, и неожиданных результатов? По вашим лицам я вижу, что вы не слишком хорошо меня понимаете. Постараюсь упростить ситуацию. Значит, есть космическая энергия, и мы являемся ее частью. Но, во всяком случае, мы не осознаем ее и, следовательно, не обладаем механизмами и методами ее использования. А если мы сумеем их обрести, то сразу поймем, что наш ум, мозг и тело, и особенно наш дух, могут быть посредниками между этой энергией и материализованными телами, содержащими эту энергию. По-прежнему не ясно? Объясню еще раз и более подробно! Мы должны овладеть определенными религиозными навыками Дальнего Востока, гораздо более практичными, чем наши религиозные навыки, с помощью которых мы сможем сыграть нашу роль посредника. Так что, если в этих религиях существует определенная техника дыхания, которая может быть применена к формированию нашего искусства, то почему бы ее не использовать? Значит, нам нужно сосредоточиться на космической энергии, которую с использованием различных методов медитации мы смогли бы впитывать в себя и передавать стеклу. Ясно? Еще нет? Тогда, дорогие мои, последует более подробная информация. Мы должны использовать технику очищения духа, которой так великолепно владеют тысячелетние йоги из Индии, чтобы очистить организм и впоследствии создать самое чистое стекло, какое только возможно. Значит, по каким признакам мы можем отличить обычное стекло от такого, в котором, собраны весь свет и вся тьма Вселенной, вся тишина или, если вы хотите большего, вся музыка Вселенной? Конечно, по тому, что этот вид стекла обладает свойством покорять наш ум, глаза и душу и из него можно сотворить нечто художественно возвышенное. Но, понятно, что для этого необходимы не только чистый ум, но и чистое дыхание, огромное дыхание, дыхание размером с гору.

Но об этом мы поговорим чуть позже, во время другой лекции.

Недалек тот день, когда эти методы действительно станут частью нашей повседневной жизни, и в будущем мы сможем применять их все во имя лучшего завтра.

Так ведь, Храпешко?

— А?.. Ага!

26

Кроме этой лекции, Отто прочитал и другие.

26.1

С Гузой из Рагузы, аптекарем и потенциальным зятем, который, сотрудничая с Отто, пытался теоретически участвовать в производстве стекла, он обсуждал разные способы изготовления стекла, а также возможность эту сугубо прагматическую работу, или, скорее, прагматическое ремесло, постепенно превратить в искусство, которое, с одной стороны, будет удовлетворять в людях чувство прекрасного, а с другой, окажется искусством само по себе.

— Я думаю, что на это нет шансов, учитывая, что, по крайней мере, до сих пор, ни один великий художник, насколько я знаю, не работая со стеклом и не имел таких намерений, — сказал Гуза. — Ни Микеланджело, ни Рембрандт, ни другие.

— Ты неправ, дорогой мой Гуза. В сущности, мы еще не открыли истинные возможности стекла. В качестве примера я могу только сказать тебе, что многие, жившие до нас, писали трактаты о стекле и его использовании не только в повседневных, но и в художественных целях.

— Ну, и кто они?

— Что тебе взбрело в голову именно сейчас меня спрашивать? Сразу я не припомню.

26.2

С членами гильдии стеклодувов, которую некоторые, да можно сказать, что и многие, считали эзотерической и, если позволено так сказать, даже оккультной организацией, президентом которой был сам Отто, он обсуждал, как достичь максимальной чистоты стекла, то есть как предотвратить внесение в него нечистых веществ нечистым дыханием человека и следует ли для этого действительно обратиться за помощью к восточной технике очищения дыхания. В связи с этим он написал манифест гильдии, который сокращенно гласил следующее:

26.2.1

Мы, стеклодувы из населенных пунктов Шалу кантона Юра, Ловенштайнер Берген, Майхардлер Ванд, Валцхаймер Ванд, а также Паршим, Шпресарт, Тюринген Вальд, Золиг, Шварцвальд, Байерише Вальд, Фихтельгебирге, Бомервальд, а также из Венеции и ее предместья Мурано, и наш заокеанский друг известный Тиффани, и наши корреспонденты во Франции, преемники Матурина Буссона из Парижа, выступаем за применение космической энергии в изделиях из стекла с использованием новых и до сих пор не до конца изученных способов. С этой целью: наша гильдия настаивает также на использовании специальных методов очищения духа и дыхания, вне зависимости от того, из какой части мира они происходят.