Страница 56 из 65
- Знаешь, Максим... В случае если фашисты нас обнаружат, ты сразу же пришей меня к земле из карабина - и точка...
- А здорово ты придумал! - многозначительно покачав головой, ответил Бражников. - Я уж для тебя давно пулю приготовил, да и для Чубарова с Румянцевым, и для батарейцев. У них тоже ноги перебитые. Так и быть, палачом вашим стану... Как только тебе не стыдно говорить мне такие слова!
С этого дня Бражников начал по-своему поднимать настроение товарищей. Он устраивал утром общий подъем, заставлял - кто как мог - делать зарядку, умываться и бриться, готовить завтрак, чистить оружие. Он ввел строгую дисциплину, установил посты и заставлял нести службу всех без исключения. Солдаты, привыкшие к дисциплине, как-то сразу же подтянулись, появились бодрость, шутки. По ночам Иван Магницкий отсутствовал, добывал продукты и медикаменты, а днем спал или готовился к ночному походу и на рыбную ловлю. Надо было прокормить восемь человек! Сороке Бражников приказал помочь Петру изучить винтовку. Сорока воспрянул духом и охотно согласился.
- Собери мне затвор и назови все части, - говорил Сорока Петру.
- Это рукоятка затвора, это будет боева лычина, это выкидыватель...
- Выбрасыватель, - поправлял Игнат. - Сколько тебе, Петро, лет? Восемнадцать, поди.
- Откуда! Зимой шестнадцатый тольки спочався, - сожалея, что ему так мало лет, со вздохом отвечал Петро.
Ему неприятно было, когда Сорока подшучивал над ним, как над мальчишкой, но он охотно выполнял все советы пограничника.
- Ты меня научи белорусскому языку, - миролюбиво говорил Сорока.
Он успел полюбить этого добродушного аккуратного паренька и восторгался певучестью его речи. Часто они с ним поругивались, но дружили крепко.
- Можаце не сумневацца, товарыш Сорока, адкроем вучение, только я тоже на тебя крычать буду...
Во время таких занятий и нагрянули в лагерь незнакомые люди. Их было трое. Стоявший на посту Бражников подпустил их на самое близкое расстояние и увидел, что они были все вооружены автоматами и пистолетами. Максим крикнул: "Стой!", но передний даже не остановился, а только негромко и спокойно проговорил: "Не шуми, свои". Это смелое спокойствие заставило Максима опустить карабин и выйти из кустов. В переднем человеке он узнал секретаря райкома партии Викторова, удивился, растерялся и обрадовался этим неожиданным людям так, как, пожалуй, ни разу не радовался даже в самые счастливые минуты своей жизни.
- Много вас здесь? - поздоровавшись, спросил Сергей Иванович Викторов.
Бражников ответил, с любопытством поглядывая на двух других спутников Викторова, походивших не на партизан, а скорее всего на добродушных хозяйственников, пришедших в лес на охоту с новеньким оружием.
- Винтовки у всех есть? - расспрашивал Викторов Бражникова, когда подходили к шалашу.
- Так точно, у всех, - ответил Максим.
- Добро! Здравствуйте, товарищи! - Викторов поправил на плече автомат и подошел к лежавшим под елкой раненым.
На разостланной плащ-палатке были разбросаны части винтовки. Петро растерянно сжимал в руках собранный им затвор и так же, как и другие, обрадованно, по-юношески восторженно смотрел на настоящих партизан, которых ему пришлось увидеть первый раз в жизни. Викторова Петро хорошо знал, он не раз бывал у них в доме, другой - повыше, в серой шляпе - был директор зареченской школы, а третий - широколицый, в синей кепке начальник лесничества. Когда-то вместе с отцом Петра он работал на лесосплаве. На них были новые, еще не успевшие измяться костюмы, модные ботинки и шелковые носки.
- Покалечили, товарищ Сорока? - присаживаясь около Игната, спросил Сергей Иванович.
- Так точно, есть трошки! - посматривая на Викторова, как на чудо, ответил Сорока.
Ему и в голову не могло прийти, что он может увидеть здесь в такое время секретаря райкома партии. Спутники Викторова, казалось, совершенно не обратили внимания на раненых и попросили у Петра воды. Попили, вытерли губы беленькими платочками - ну, как на празднике! Но Сорока сердцем почувствовал, что все это временное. Эти серьезные пожилые люди, конечно, собирались с секретарем райкома делать какое-то большое дело. Сорока понимал, что от них теперь зависит вся его судьба и судьба его товарищей. Раз они ничему не удивляются, то пришли не случайно.
- Значит, товарищ Викторов, теперь вы вроде как партизаны? - робко спросил Сорока.
- Вроде так... - улыбнувшись своей чистой строговатой улыбкой, сказал Викторов.
- Тоже, значит, не успели эвакуироваться? Понятно. Автоматы у вас новенькие, "ППД", - со знанием дела проговорил Сорока.
- Эвакуироваться, говоришь? - переспросил Викторов. - А мы и не собирались уезжать.
- Как так? - не понимая, спросил Игнат.
- Очень просто. Мы остались по приказу партии и командования. Не дадим фашистам спокойно жить на нашей советской земле! Нет, покоя им не будет! Давайте-ка, хлопцы, выздоравливайте поскорее. Люди нам очень нужны.
Сказав это, Викторов стал расспрашивать пограничников, как шел на заставе бой. Бражников и Сорока рассказали все. Бражников показал записку Усова. Сергей Иванович, прочитав ее, глухо сказал:
- Сохрани. Ну что ж, товарищи, помолчим...
Закурили. Слабый предвечерний ветерок крутил махорочный дым под ветками деревьев, поднимал к зеленым листьям стройной березы и уносил в синее небо.
Перед глазами Викторова стоял большеголовый, с упрямым подбородком Александр Шарипов, густобровый, с серыми, всегда настороженными, смелыми глазами лейтенант Усов.
- Сегодня мы у вас заночуем, а завтра переедем к нам, - стараясь отогнать тяжелые воспоминания, проговорил Викторов.
- Куда к вам, товарищ секретарь? - спросил Бражников, хотя для него было уже ясно, что где-то существует партизанская база.
Но этот вопрос он задал не ради любопытства, а для того, чтобы успокоить раненых друзей, которые сильно страдали и мучились во время перевязок.
- Это не близко. Но мы ночью достанем подводы, - успокоил Викторов. Нас там много, и раненых в десять раз больше вашего. Собираем по лесам да по оврагам. Кто же о них будет заботиться? Вот и вас вылечим.
- Спасибо, товарищ Викторов, - сказал Бражников.
На рассвете в лагерь пришел со своей группой Костя Кудеяров.
- Ну, вот теперь есть у меня и начальник штаба! - обрадованно воскликнул Викторов.
- Нет, я в штабе, товарищ капитан, никогда не работал, тем более в партизанском, - смущенно заявил Кудеяров.
- Я тоже никогда не партизанил, а вот приходится. Учиться будем.
На следующую ночь все раненые были перевезены в лагерь партизанского отряда Викторова.
Лагерь располагался в гуще Августовских лесов. Когда под утро подводы прибыли на место, Бражникову представилась удивительная картина. В лесу стройным порядком стояло около двух десятков повозок. Сверху на них были натянуты палатки, похожие на старые казачьи лагерные кибитки. На каждой из повозок по два тяжелораненых. На кострах в молочных бидонах с узким горлом варился завтрак. По лесу разносился приятный запах лаврового листа. Под деревьями стояли шалаши, крытые еловыми лапами. На сучьях висели винтовки и патронные подсумки. Несколько человек разбирали станковый пулемет. Рыжеволосый, с повязкой на голове солдат объяснял устройство пулемета и называл части.
- У нас здесь не только партизанское войско, но и госпиталь на колесах. Подбираем в лесах раненых. На днях подобрали в лесу старшего лейтенанта Кушнарева, бывшего начальника заставы. Здоровых-то всего тридцать восемь человек, - сказал Викторов Кудеярову. - Пришлось организовать вот эти повозки, чтобы быстро собраться в путь в случае каких-либо осложнений... Вылечим, встанут в строй. Действовали мы пока еще мало. Небольшой обоз у фашистов отбили, повозки взяли с продуктами и ранеными красноармейцами. Народ у нас подходящий, рвется в бой, но действуем пока еще осторожно: опыта мало. Будем учить. Драться придется крепко. Есть у меня план на ближайшие дни. Думаю провести одну операцию.