Страница 43 из 46
– Это будет затруднительно, синьора, – снова вступил в разговор папаша Стаке, который ненадолго отлучился, чтобы отдать матросам приказ принести ящики, предназначенные Харадже. – Мы еще не так далеко ушли, чтобы с уверенностью сказать, что мы выскользнули из ее когтей.
– Никто не мог сказать ей, что я женщина.
– Э! Кто знает, синьора, доносчиков везде хватает.
– Вы стали пессимистом, папаша Стаке?
– О нет, синьора. Я просто хочу поскорее оказаться у берегов Италии или хотя бы Сицилии. Меня беспокоит этот капризный ветер. Бриз слабеет, и боюсь, мы можем угодить в нежданный штиль.
– Но мы уже далеко от Хусифа.
– До него миль двадцать, синьора, не бог весть что.
– Но нам ничто не угрожает.
– Пока не угрожает.
– Тогда велите готовить завтрак, папаша Стаке.
– А я пойду пороюсь в сундуках моей невесты, – со смехом сказала герцогиня.
Подождав, когда она спустится по лесенке в каюту, Гастон взял под руку старого моряка, отвел его на нос и с тревогой спросил:
– Скажите, господин помощник капитана, вы действительно чего-то боитесь?
– Нет, господин виконт. То, что турки станут нас преследовать по морю, маловероятно, тем более мы потопили их шебеку. Но возможно, именно ее исчезновение и вызовет подозрения у Хараджи. Это очень хитрая женщина.
– Но ведь могла же шебека потерпеть крушение.
– При такой тихой погоде?
– Вы уверены, что не видели больше никаких кораблей возле Хусифа?
– Я весьма бегло осмотрел берег и не могу утверждать, что в какой-нибудь закрытой бухте или канале не прячется еще парусник.
– Мы хорошо вооружены?
– Четыре кулеврины на палубе, есть аркебузы, шпаг, мечей и щитов в достатке, патронов тоже хватает. Шебеки нам бояться нечего. Ей придется плохо, если вздумает нас преследовать или, не дай бог, пойдет на абордаж. Этот галиот – крепкое, хорошее судно, и одолеть его сможет разве что галера.
– Я не думаю, что здесь окажутся галеры, – сказал виконт.
– Ну разве что придут со стороны моря. В этом случае нам останется только высадиться на берег, и я это сделаю без колебаний. О! Вот и синьора! Клянусь всеми львами республики! Такая турчанка способна вскружить голову все пашам и самому султану!
Появившаяся на палубе герцогиня была чудо как хороша. До этого никто из присутствующих не видел ее в женском платье, кроме Л’Юссьера и Перпиньяно, которые любовались ею в Венеции.
Из предназначавшихся Харадже туалетов она выбрала костюм скорее грузинский, чем мусульманский, который выгодно подчеркивал ее смуглую кожу, черные глаза и длинные волосы цвета воронова крыла.
На ней был очень элегантный кулидже́, – короткая курточка в складку из красной, расшитой золотом парчи, с рукавами ниже локтя, с прорезями спереди, позволявшими видеть белую шелковую рубашку, – пирахен, которую носят грузинки и персиянки. Широкие, до щиколоток штаны из шелковой парчи были расшиты узорами из крошечных жемчужин, а на ногах красовались маленькие туфельки с узким, загнутым вверх носком. Бедра герцогини охватывала широкая полоса голубого шелка, доходившая до нижнего края курточки.
Волосы она заплела в мелкие косички, оставив два локона, обрамлявшие лицо и спускавшиеся до груди, и надела на голову крошечную чалму с круглой шапочкой, которую окружала белая вуаль.
Л’Юссьер молча застыл перед ней, не сводя с нее восхищенных глаз, а папаша Стаке, наоборот, вдруг словно обезумел: подбросил в воздух свой берет и заорал во всю глотку:
– Да здравствует наш капитан!
И ему ответил веселый хор мужских голосов:
– Да здравствует капитан!
Едва стих этот вопль восторга, как неожиданно раздалось отчаянное ругательство.
Все повернулись к корме.
На шканцах, сжав кулаки и пригнувшись, как зверь, готовый к прыжку, стоял Никола Страдиот. Лицо его было искажено, а глаза внимательно всматривались в линию горизонта на северном направлении.
– Эй, Никола, ты что, спятил? Какая муха тебя укусила? Все настроение испортил…
– Во имя Креста!.. – хрипло крикнул грек. – Там вдали трехмачтовый парусник обходит мыс Хусиф! Если это не галера республики, значит турецкая, будь она проклята! Вы только поглядите на этого хищника!
22
Галера идет на абордаж
Крик Николы сразу охладил восторги экипажа по случаю появления красавицы-капитана.
– Это не просто ушат холодной воды, это уже бомба! – вскричал папаша Стаке, скрипнув зубами.
Виконт побледнел и с тоской взглянул на помертвевшее лицо герцогини.
– Трехмачтовик! – крикнул он и повернулся к Николе, который вглядывался в горизонт, сложив ладони домиком. – А вы не ошиблись?
– Нет, господин виконт, – отвечал грек. – У меня слишком хорошее зрение, чтобы я мог спутать галеру с шебекой или галиотом. Сейчас она развернулась, обогнув мыс Хусиф, и идет в открытое море прямо на нас.
– Шарахни меня сломанным якорем! – проворчал папаша Стаке и нахмурился. – Как же окаянная турчанка догадалась, что мы ничего общего не имеем с этим мошенником Магометом? А ну-ка поглядим… У меня тоже еще зрение хоть куда!..
Он быстро проскочил палубу и взлетел по лесенке на шканцы, а за ним Д’Юссьер, герцогиня, Перпиньяно и Эль-Кадур.
– Поглядим, поглядим… Может, тебе приснилось, Никола? – ворчал он, подходя к кормовому фальшборту. – Быть того не может, чтобы мусульманские псы уже бросились за нами вдогонку. Что же у них за носы, если они чуют христиан на таком расстоянии? Может, их при случае приспособить трюфели искать?
Не переставая, по обыкновению, бормотать себе под нос, он подошел к греку, который на что-то указывал, протянув руку в северном направлении.
– Где эти паруса? – спросил он.
– Смотри.
– Ах ты, акулий потрох! Не может быть! Действительно трехмачтовик! Похоже, это галера.
– Венецианская или турецкая? – с тревогой спросил виконт.
– У меня на глазах линз нету, господин виконт, – отвечал старик. – С такого расстояния я бы и в подзорную трубу не разглядел, какой флаг на грот-мачте.
– Но ты точно не думаешь, что это венецианская галера? – спросила герцогиня.
– Уф! – фыркнул папаша Стаке, тряхнув головой. – С чего бы сюда явиться галере Светлейшей республики, если Кипр уже в руках турок?
– Значит, галера турецкая?
– Это более вероятно, синьора.
– И мы позволим себя догнать и потопить?
– Нам остается только высадиться на берег, – сказал, подходя, Никола Страдиот. – К несчастью, ветер совсем стих.
– Но берег далеко, – заметил папаша Стаке. – Чтобы преодолеть пятнадцать миль при штиле, нам потребуется не меньше восьми часов.
– Решайте сами, – сказал виконт. – А почему той галере удается поймать ветер?
– Она идет в открытом море, синьор, вне береговых мысов. Я по цвету воды вижу, там ветер не стих.
– Тогда давайте повернем на запад.
– Отойдем от береговой линии.
– У нас есть кулеврины и аркебузы, нас много, и мы, насколько я понимаю, полны решимости.
– Мы готовы скорее умереть, чем снова угодить в рабство, – сказал Никола. – Можете рассчитывать на моих людей, синьор.
– Что скажете, Элеонора? – спросил виконт. – Капитан Темпеста может дать дельный совет.
– В открытое море, папаша Стаке, – ответила герцогиня. – Мы не знаем, что это за судно: дружественное или вражеское. Если увидим, что там мусульмане, вернемся к берегу. Как думаете, папаша Стаке?
– Как бог свят! – воскликнул старик. – Я всегда говорил, что вас надо назначить адмиралом, вы того заслуживаете! Опытный моряк не рассуждал бы разумнее вас, синьора. Потравить шкоты, ребята! Поворачиваем на запад. Там ветер, а галиот не черепаха в болоте. Они нас пока не догнали, и потом, у нас есть пушки и ядра им в подарок. Готовимся к маневру, все огнестрельное и холодное оружие на палубу!
Пока матросы под командованием Перпиньяно, который, как мы уже говорили, знал толк в артиллерии, заряжали и готовили кулеврины, чтобы в случае чего можно было встретить врага бортовым залпом, остальные прилагали все усилия, чтобы вывести галиот в ту зону, где дует ветер.