Страница 34 из 46
Пока герцогиня рассматривала арсенал на стенах, Хараджа властным жестом приказала турку подойти.
– Чего ты хочешь, госпожа? – спросил капитан, уже не на шутку разгневанный.
– Смотри: до первой капли крови! Если ты его убьешь, завтрашнего утра тебе не видать.
Метюб склонил голову, с трудом сдерживая досаду, и отодвинул стол, чтобы расчистить место для поединка.
Герцогиня тем временем выбрала три итальянские шпаги с плоским лезвием и крепкой рукояткой и попробовала их на упругость. Она не проявляла никакого беспокойства и тихонько шепнула про себя:
– Может статься, этим я получу возможность освободить Л’Юссьера. Один картуш – и дело сделано. Не может быть, чтобы туркам был известен этот секретный выпад неаполитанской школы, которому меня так хорошо обучил отец. Даже если он закроется, я его достану снизу.
Когда она вернулась в центр зала, турок, ни на секунду не выпускавший ее из виду, уже выбрал такую же итальянскую шпагу, хотя ему и хотелось бы сжать в кулаке кривую саблю.
– Мне удивительно, что ты, эфенди, умеешь обращаться с оружием, которым сражаются только христиане.
– Должен тебе сказать, капитан, что меня учил боевому искусству отступник из христиан, – отозвалась герцогиня. – Это оружие лучше, чем кривая сабля, дает проявиться ловкости и быстроте фехтовальщика. В любом случае, настоящий воин должен уметь обращаться с оружием гяуров.
– Ты рассуждаешь лучше, чем пророк, – сказала Хараджа, загасив третью сигарету. – Будь я Селимом, я назначила бы тебя главным по оружию.
Герцогиня снова подумала, что турчанка слишком требовательна и капризна и заставляет слишком дорого платить за свое гостеприимство, однако ответила ей легкой улыбкой.
– Ты готов, Метюб? – осведомилась племянница паши.
– Да, – просто ответил капитан, проверяя гибкость шпаги. – Вот клинок, который просто жаждет крови. – И прибавил: – Когда пожелаешь, эфенди.
Герцогиня заняла позицию в середине зала и насмешливо произнесла:
– Клинок сына паши Медины тоже застоялся без дела и пересох.
– И ему бы хотелось капельку моей крови? – так же насмешливо парировал турок.
– Не исключено.
– Надеюсь, его желание не сбудется, и придется ему и дальше ржаветь на стенке. Ты готов, эфенди?
Вместо ответа герцогиня встала в оборонительную позу, полностью раскрывшись и опустив шпагу во вторую позицию.
– Ух ты! – заметил турок. – Ты, эфенди, излишне уверен в своей ловкости. Я тебе как учитель фехтования говорю: не становись в такую позицию, имея перед собой противника, силу которого не можешь оценить. Ты, эфенди, все-таки слишком открываешься.
– Обо мне не беспокойся, – отвечала герцогиня. – Я не имею обыкновения провоцировать того, кто вышел со мной на поединок.
– Тогда получи вот это, эфенди! – вне себя крикнул турок, сделав молниеносный глубокий выпад.
Не отступив ни на шаг назад, герцогиня также молниеносно парировала посылку и вытянулась в броске. Кончик ее шпаги разорвал шелковую куртку противника на уровне сердца, не поранив тела.
– Клянусь пророком! Да этот мальчишка – чудо какое-то!
Хараджа, не меньше его удивленная поразительной точностью укола, быстро встала и отбросила сигарету в сторону.
– Метюб, – сказала она, – похоже, ты нашел противника, способного вышибить тебя из седла. А ведь ты мне только что сказал, что он совсем мальчик.
Турок взревел.
– Я его сейчас убью, – процедил он сквозь зубы. – Если только…
Грозный взгляд Хараджи оборвал его на полуслове.
– Не забывайся, – сказала она. – Вперед, мой милый капитан! Ты достоин знаменитого Дамасского Льва.
Герцогиня снова заняла оборонительную позу, угрожая турку в третьей позиции. На миг она застыла, а потом так неистово атаковала противника, что тот был вынужден нарушить стойку и отпрыгнуть назад.
– Браво, эфенди! – крикнула Хараджа. – Сдавайся, капитан!
Но Метюб был не из тех, кто легко позволяет себя одолеть, и бросился в атаку, как разъяренный зверь.
В течение двух-трех минут оба противника обменивались уколами, парируя их с необычайной ловкостью, ибо турок тоже был превосходным фехтовальщиком, а потом герцогиня, в свою очередь, нарушила стойку и отскочила назад.
– Ага! Наконец-то ты устал, эфенди! – заорал турок, готовясь к новой атаке.
Хараджа побледнела и уже подняла руку, чтобы остановить турка, но вдруг с удивлением увидела, как герцогиня низко наклонилась, отставив левую ногу.
Метюб в этот момент атаковал с диким воплем.
Клинок герцогини сверкнул под самой грудью противника, а сама она приникла к полу, опершись на левую руку.
– Получи картуш! – крикнула она. – Защищайся!
Метюб вскрикнул от боли. Кончик шпаги вошел ему в тело, но неглубоко, потому что герцогиня вовремя сдержала удар.
– Все, Метюб, удар тебя достал! – захлопала в ладоши Хараджа. – Вот как сражаются доблестные воины!
Турок сделал длинный выпад, надеясь взять реванш, но герцогиня уже выпрямилась и атаковала из четвертой позиции, выбив у него шпагу и оставив безоружным.
– Проси пощады! – крикнула она, приставив ему к горлу конец шпаги.
– Нет! Добей! – прохрипел Метюб.
– Прикончи его, эфенди, – сказала Хараджа. – Жизнь этого человека принадлежит тебе.
Вместо того чтобы атаковать, герцогиня отступила назад и бросила шпагу на пол со словами:
– Нет! Хамид-Элеонора не привык добивать побежденных.
– Моя рана не опасна, эфенди, – сказал турок, – и я мог бы попросить реванша, если позволишь.
– Этого не хочу я, – вмешалась Хараджа. – И покончим с этим.
Посмотрев на герцогиню долгим взглядом, она прошептала:
– Красив, силен и великодушен… Этот юноша превосходит Дамасского Льва.
Потом подошла к обоим противникам, которые все еще стояли, напрягшись, друг против друга, и указала Метюбу на дверь со словами:
– Ступай лечиться.
– Прикажи меня убить, госпожа.
– Ты всегда отличался храбростью, – сказала Хараджа, и голос ее смягчился. – И ты останешься лучшим клинком флота, такие, как ты, для нас слишком ценны.
Турок опустил голову и вышел, держась рукой за грудь, чтобы остановить кровь, уже пропитавшую его зеленую шелковую куртку. Дойдя до порога, он резким, сердитым движением поднял богатую парчовую портьеру и, обернувшись к герцогине, провожавшей его глазами, бросил ей:
– Надеюсь, когда я выздоровею, эфенди, ты не откажешь мне в реванше.
– Когда пожелаешь, – холодно ответил Капитан Темпеста.
– Эфенди, – спросила Хараджа, когда турок вышел, – кто тебя научил так искусно обращаться со шпагой?
– Я уже говорил: отступник из христиан, которого мой отец держал в услужении.
– Ну и как тебе моя необычная идея заставить тебя сразиться с моим капитаном?
– Да никак. Обыкновенный женский каприз, – ответила герцогиня с нарочитой небрежностью.
– Скверный каприз, ведь он мог стоить тебе жизни, эфенди. Ты простишь меня?
– Четыре укола шпаги того не стоят, госпожа.
Хараджа на миг застыла, словно погрузившись в какую-то свою мысль, потом сказала:
– Мне уже не скучно, теперь моя очередь тебя развлекать. Спустимся во внутренний двор. Моих индийских бойцов уже предупредили, и они тебя ждут.
– У тебя есть даже индийские рабы?
– Мне их подарил дядя, когда я уж слишком заскучала в замке Хусиф. Пойдем, мой доблестный капитан.
Они спустились по парадной лестнице и вышли в просторный внутренний двор, где за эти несколько часов уже соорудили два помоста. На одном заняли места спутники герцогини и офицеры гарнизона крепости, а на верхних галереях толпились рабы и рабыни.
Каменный пол двора был посыпан песком, и посередине горделиво возвышались друг напротив друга два гиганта с геркулесовой статью, бритыми головами и бронзовой кожей, отливающей желтизной. На них были только набедренные повязки из белого шелка.
В правой руке у каждого было крепко зажато какое-то странное оружие, полностью покрывавшее пальцы, на котором топорщились длинные, с большой палец, острые металлические шипы.