Страница 5 из 123
- Не знаю почему, но вернусь.
-Ты хорошо знаешь почему, - произнес де Лонгвиль.
Улыбка Джедоу сразу увяла.
Каждый из них видел то, что видели все, каждый знал, какая ужасная армия готовится пересечь море, и понимал, что, каких бы успехов они ни добились за минувшие месяцы, борь-ба только начинается. До решающего столкновения может пройти десять лет, может пройти даже больше - но в конце концов любому мужчине, живущему в Королевстве, придется либо сражаться, либо умереть.
- Проваливайте, - нарушил молчание де Лонгвиль и махнул рукой в сторону улицы. - Не слишком буяньте, - сказал он и добавил вслед уходящим: - Эрик, ты и Джедоу должны завтра вернуться сюда и получить свои бумаги. На день позже и вы дезертиры! А как вы знаете, дезертиров мы вешаем!
- Ну и мужик, - сказал Джедоу, когда они отошли чуть дальше по улице. Вечно с угрозами. По-моему, у него противоестественная любовь к веревке, нет?
Ру захохотал, и остальные присоединились к нему; и им стало еще веселее, когда, будто по волшебству, на углу перед ними возник трактир.
Ру проснулся. Голова у него раскалывалась, во рту пере-сохло. В глаза словно насыпали песок, а дыхание было таким зловонным, будто кто-то заполз ему в рот и там помер. Он подвинулся, и застонал Эрик; он подвинулся в другую сторону - застонал Джедоу и отпихнул Ру обратно.
Ему ничего не оставалось, как сесть, и, сев, Ру подумал, что лучше бы ему никогда не просыпаться. Он с трудом удер-жался от тошноты и наконец ухитрился сфокусировать взгляд.
- Прекрасно, - пробормотал он и сразу же пожалел об этом. От собственного голоса у него еще сильнее заболела голова.
Они находились в камере. И если Ру не ошибся, в камере, которую он хорошо знал. Она была длинная; вместо одной стены у нее были толстые железные прутья, а на двери висел тяжелый замок. Напротив прутьев, чуть выше уровня головы по всей стене тянулось узкое оконце. Камера была полуподвальной, Н это окон-це находилось как раз на уровне земли. Через него хорошо был виден внутренний двор, и на нем- виселица. Это была камера смертников, располагавшаяся непосредственно под дворцом прин-ца Крондорского.
Ру толкнул Эрика, и тот опять застонал. Ру толкнул его снова, и Эрик наконец проснулся.
- Что? - невнятно спросил он; глаза у него разбегались в разные стороны. Где мы?
- Снова в камере смертников.
Эрик сразу протрезвел. Оглядевшись, он увидел свернув-шегося в уголке Накора, а рядом с ним - Шо Пи.
Проснувшись, все осмотрели себя и друг друга: каждый был в запекшейся крови, в синяках и порезах.
- Что случилось? - прокаркал Ру. Его голос звучал так, будто он в это время жевал песок.
- Это квегийские матросы, помнишь? - сказал Джедоу.
Шо Пи и Накор, которые казались наименее потрепанны-ми из всей компании, посмотрели друг на друга, и Накор произнес:
- Один попытался стащить какую-то девчонку у тебя с
колен, Ру.
Ру кивнул, подумав, что лучше бы этого не было.
- Теперь вспоминаю, - пробормотал он.
- Я ударил кого-то стулом, - сказал Джедоу.
- Может, мы убили этих квегийцев? - сказал Накор.
Эрик, держась за стену, попытался встать на ноги; колени у него с похмелья тряслись.
- Видно, боги сыграли с нами мрачную шутку, - сказал он, - если, пройдя через весь этот ад, мы кончили тем, что снова ждем виселицы.
Ру чувствовал себя виноватым, как всегда, когда накануне он выпивал лишнего. С его телосложением было глупо пытаться пить вровень с Эриком или Джедоу, даже если Эрик и сам пьянел быстро.
- Если я кого-то убил, считайте, что я это вспомнил, - заявил Ру.
- Но как, во имя всех дьяволов, мы снова очутились в этой камере, парень? - спросил Джедоу из своего угла; он был явно встревожен. - Не для того я проплыл вокруг света и вернулся, чтобы Бобби де Лонгвиль в конце концов все же вздернул меня.
В этот момент дверь широко распахнулась, и от лязга, с которым она ударилась в стену, все содрогнулись.
- Встать, вы, свиньи! - рявкнул, входя в камеру, де Лонгвиль.
Не раздумывая, все, кроме Накора, вскочили на ноги и сразу же застонали. Джедоу отвернулся, и его вырвало; всех шатало, и Эрик ухватился за прутья камеры, чтобы не упасть.
- Что за славная компания! - сказал, усмехнувшись, де Лонгвиль.
- Что мы опять делаем тут, сержант? - спросил Накор. Де Лонгвиль подошел к двери и широко раскрыл ее, показы-вая, что она не заперта.
- Мы подумали, что здесь вам будет удобнее всего, - ответил де Лонгвиль. Известно ли вам, что для вашего ареста потребовались лучшие городские стражники и еще часть охраны дворца? - Он сиял, словно гордый отец. - Это была знатная потасовка! И у вас хватило здравого смысла никого не убивать, хотя ущерб вы нанесли немалый. - Де Лонгвиль взмахом руки приказал им выходить из камеры. - Принц Патрик и его родственники решили, что оставшуюся часть ночи лучше держать вас поближе к себе, - объяснил он, ведя их по коридору.
Ру огляделся, вспоминая, как тем же путем его вели на виселицу, и содрогнулся от ужаса. Им с Эриком пришлось бежать из родного Равенсбурга после того, как Эрик убил своего сводного брата Стефана, после смерти его отца ставшего бароном Даркмурским. Если бы они остались и предстали перед судом, то могли бы рассчитывать на снисхождение, но бегство усугубило их вину, и они были приговорены к смерти. Они достигли ступенек, которые вели наверх, во двор, где стояла виселица, но на этот раз ее миновали.
- Вы запаршивели, поэтому я решил, что перед аудиен-цией вас надо как следует вымыть, - сказал де Лонгвиль, человек, в чьих руках находилась их жизнь с того момента, как они упали на доски у подножия виселицы, и до той минуты, когда они вчера сошли с корабля.
- Аудиенция? - переспросил Эрик. После вчерашнего он все еще туго соображал. Вчера Эрик выбросил стражника в окно и тут же получил кувшином по голове, и трудно сказать, что причинило ему больший вред - большое количество вы-питого вина или этот удар; вообще говоря, он никогда не был пьяницей.
- Важные персоны хотят с вами потолковать. В таком виде вам нельзя появляться при дворе. А теперь, - сказал де Лонгвиль, толчком открыв дверь, раздевайтесь!
Лохани с горячей водой уже ждали их. Привыкнув за два года неукоснительно выполнять приказы де Лонгвиля, все пя-теро моментально разделись и через минуту сидели в лоханях, а дворцовые пажи накинулись на них с мочалками и. мылом.