Страница 3 из 180
– Это же кагока! – откуда-то сверху прокричал Бадухмад. – В папа Кажир лодка такой обычно!
Кристоф всмотрелся в силуэт корабля. Это действительно была кагока – достаточно вместительное грузовое судно крупнейшего государства на южном континенте.
– Его здесь не должно быть, – заметил Демид.
– Кажирские контрабандисты, – скривился капитан. – Пожалуй, стоило бы позволить им разбиться.
– Меняем курс?
– Да ладно уж, – махнул рукой Кристоф. – Раз уж сошли с маршрута патруля, то доведем дело до конца. Надо разобраться во всем, арестовать их и отбуксировать товар… Ох, угораздило же.
По мере приближения к кагоке стало понятно, почему она дрейфовала, отдавшись воле ветров и течения. На палубе не обнаружилось ни единого матроса, на штурвале зачем-то висела тряпка, и вообще что-то в этом корабле было не так.
– Очертания… странные, – прищурился Демид.
– Да, – у Кристофа все поплыло перед глазами, когда он попытался внимательнее вглядеться в упорно ускользающую из внимания корму. – Паруса и канаты тоже. Дует ветер, а они не шелохнутся. Надо сказать ребятам, чтобы были начеку…
Пожеванные ржавчиной и солью крючья впились в борт кагоки, и два десятка сильных мужских рук напряженно заработали, притягивая корабли друг к другу крепкими кантами. Пузатые деревянные конструкции с жалобным скрипом столкнулись, и переброшенный с «Отважной куртизанки» мостик поднял в воздух небольшое облако пыли.
На палубе кагоки так никого и не появилось.
– Бадухмад, прокричи им, что они арестованы алокрийским флотом и должны немедленно выйти без оружия и сдаться, – приказал капитан.
Кажирец хрипло пролаял на своем родном языке слова капитана, но ответом была все та же тишина.
– Ладно, – задумчиво протянул Кристоф. – Пойдем, посмотрим все сами, что ли.
Взяв с собой Демида, Бадухмада и еще троих моряков, которые лучше всех владели оружием, капитан «Отважной куртизанки» взошел на борт кагоки. Остальным было приказано быть наготове и в случае сигнала сразу бросаться на помощь, а так в тесноте кают и грузовых отсеков они только мешаться будут, если начнется потасовка.
Вблизи палуба корабля выглядела еще страннее. Казалось, что по плотно подогнанным доскам ходили волны, но это было незаметно из-за морской качки. Однако если моргнуть или отвести взгляд хоть на мгновение, то шаловливое пространство тут же старалось уловить этот момент и посмеяться над растерянными людьми, сократив длину досок, сделав капитанский мостик пониже или шире, изогнув мачту то вправо, то влево. Канаты и паруса замерли, словно для них не существовало ни ветра, ни самого времени. Бадухмад осторожно постучал саблей по ткани, но на ней не осталось и складки.
– Плохо парус, – заметил кажирец. – Такой ветер плохо надувай, кагока далеко не уплывает.
– Он не всегда таким был, умник, – съязвил Демид. – Помыл бы себе, что ли, мозг с мылом, а то уже совсем он у тебя протух.
– Да я больше чистый, чем ты, белокожий фасилийский девочка!
– Не чистый, просто на твоей черной шкуре не видно прилипшее дерьмо, – зажав нос, возразил помощник капитана. – Зато запах весьма ощутим.
– Это у тебя из рот воняет!
Раздались неуверенные смешки моряков. Очередная перепалка этих двоих немного сняла напряжение и растерянность.
– Хватит, – Кристоф предостерегающе поднял руку. – Надо осмотреться на палубе. Если найдете что-нибудь интересное, то докладывайте незамедлительно.
Интересного нашлось даже слишком много для обычной корабельной палубы. Увы, ситуацию это нисколько не прояснило. Почти сразу были замечены отпечатки пальцев рук и по-моряцки голых ступней, которые как будто растянули и промяли древесину, словно влажную глину. Если постараться, то по ним можно было восстановить передвижение людей по палубе. Ответов так и не появилось, но стало понятно, что большинство кажирских моряков было выброшено за борт неведомой силой, а они сопротивлялись ей и хватались за все подряд, оставляя неестественные вмятины на корпусе корабля, что, по сути, тоже не должно происходить с нормальной древесиной. А кое-где виднелись следы сражения, но неизвестно, произошло оно недавно или это отголоски контрабандистского прошлого кагоки. Царапины, отколотые саблями щепки, треснувшие стропила, копоть от поджога – для ходящих по Южному морю кораблей это не редкость. Но…
– Кажется, здесь кабан клыки о мачту почесал, – неуверенно заметил Демид. – Или медведь когтями ее располосовал. Зачем-то. И там. И вот там…
Действительно, на высушенных солнцем досках остались ужасающие отметины когтистых лап каких-то огромных животных, а мачта была… пожевана?