Дорога в Эсхатон

- Я одолжу?

Мари дёрнула плечиком, выпустила из руки пояс и побежала вслед за подругами. Едва за ними закрылась дверь, Проквуст принялся раздеваться. Оставшись в одних плавках, он привязал пояс одним концом к своему левому запястью, а другой к сверкающему на солнце поручню бассейна. Георг глянул вверх на солнышко, удовлетворенно кивнул и, обернувшись, подмигнул Пилевичу.

- Станислав Львович, если левитировать начну, ты меня не тормози, - Проквуст показал привязанную руку. - Не улечу.

- Хорошо, - кивнул Пилевич и уселся на свободное кресло.

В этот раз Георг не стал соблюдать традиционные этапы подключения к солнцу, он сразу сорвал все шлюзы, опрокинув в себя потоки солнечного света. Он буквально пил его, рассовывая во все закоулки своих кладовых, свет лился внутрь него, опьяняя, вызывая эйфорию. Проквуст пришёл в себя от ощущения, что его дёрнули за руку. Он открыл глаза и медленно опустился на горячую плитку. Пошатываясь, он направился к одежде, но наткнувшись на изумлённый взгляд Пилевича, остановился.

- Что?

- Обалдеть!

- А точнее?

- Ты превратился в накальную нить от лампочки и потом медленно взлетел.

- Вот и чудесно! Пошли в твои подземелья, мне главное не расплескать.

Они уселись в лимузин. Проквуст сидел на сидении прямо, закрыв глаза.

- Георг, ты в порядке?

Проквуст кивнул.

- Вези меня нежно.

Не открывая глаз, Проквуст переложил свою пластину из легкой куртки в карман брюк.

- Георг, могу временно взять твою пластину на хранение.

- Нет, Станислав Львович, хочу проверить, будут ли они друг на друга реагировать.

С тихим шорохом ушла в стену массивная дверь, открывая обширный круглый зал с прозрачным кубом и черным пятнышком пластины внутри него. Проквуст пристально вглядывался в пластину и, ему казалось, что она тоже смотрела на него.

- Станислав Львович, а где же стеклянная колба?

- Убрал.

Проквуст оглянулся.

- Станислав Львович, ты бы вышел?

- Уже удаляюсь.

Он вышел. Георг неспешно обошёл куб, не сводя глаз с весящей в середине него пластины, та синхронно вращалась, словно тоже вглядывалась в него. Он остановился и вытащил из кармана другую пластину. Медленно подняв, чуть двинул её вперёд, пластина в кубе дёрнулась и качнулась назад. 'Отлично!' - тихо прошептал Проквуст и убрал пластину в карман.

- Георг, ты готов? - раздался голос Пилевича из-под купола помещения.

- Готов.

Проквуст развёл руки в стороны, медленно закрыл глаза. Под его веками полыхало море солнечного света, едва сдерживаемого его волей. Пластина чернела в этом огненном изобилии бездонной чёрной точкой, при пристальном взгляде в которую, тьма рвалась навстречу. 'Господи, благослови!' - прошептал он и в ту же секунду сорвал запоры, опрокидывая на пластину все свои огромные энергетические запасы.

Пилевич видел, как Георг развёл руки, как медленно опустил веки, а затем вдруг исчез, превратившись в ослепительный факел, пламя которого било в маленькую чёрную пластину. Пилевич ожидал нечто подобное, но всё равно замер от восторга, даже забыв дышать. То, что проделывал его друг, было невероятным: Проквуст горел, но не сгорал, энергия из него била сияющим золотым потоком в крохотную пластину и исчезала в ней! Георг гнал и гнал из себя потоки энергии и в какой-то миг раздался отчётливый хлопок, и всё кончилось. Проквуст бессильно опустился на пол и улёгся навзничь, раскинув в сторону руки. Пилевич испуганно выскочил из наблюдательной комнаты.

- Спокойно! - встретил Пилевича слабый голос Георга. - Я просто отдыхаю.

- Георг, пошли в комнату отдыха, ляжешь на диван, как человек.

- Нет, погоди, сейчас отдышусь и пластину проверю. Как там у неё цвет?

- Цвет чёрный, но черноты нет.

- Да? - Проквуст кряхтя, встал на ноги, подошел к Пилевичу, - Дай-то Бог!

- Смотри, Георг, - Пилевич медленно двинул правую руку к пластине, - на меня больше не реагирует! Неужели получилось?!

- Стой!

Пилевич испуганно отдёрнул руку, спрятал её за спину и сердито посмотрел на Проквуста.

- Послушайте, молодой человек, нельзя же так пугать?!

- Прости, Станислав Львович, не рассчитал, но ты всё равно пока руки к ней не тяни, проверить надо.

- А как?

- Если бы я знал.

Они некоторое время молча рассматривали пластину.

- Георг, если получилось, то куда делась тьма?

- Я видел, как чернота с пластины провалилась сама в себя, а ты что заметил?

- Только хлопок слышал, - Пилевич нетерпеливо потёр ладонями. - Ну, давай, Георг, проверяй!

- Страшно.

- А ты постепенно. Помнишь, как эта железяка от тебя первый раз шарахнулась?

- Помню.

- А сейчас?

- Станислав Львович, ты, как всегда, прав.

Проквуст решительно вскинул обе руки и поднес их почти вплотную к пластине, та не шевельнулась. Георг после короткой заминки взял пластину в руку.

- Ну?!

- А ничего.

- Что значит, ничего?

- А то, железяка, и всё.

- Как это, всё?! - Пилевич выхватил пластину у Проквуста и, прикрыв глаза, принялся водить над нею ладонью. - Ничего, не чувствую! - прошептал он. - Георг, ты её спалил!

- Похоже на то, - Проквуст озадачено почесал затылок.

- Впрочем, - задумчиво произнес Пилевич, - может быть, оно и к лучшему.

Проквуст кивнул.

- Я согласен. Пластина на месте, она подлинная и теперь гарантированно безопасная.

- И доходчиво объясняет, что будет при контакте с тьмой!

- Вот-вот! Лишь бы арианцы откликнулись!

*****

- Георг!

- Да, родная.

- Неужели Марта действительно убивает папу?!

- Ты хочешь, чтобы я привёл неопровержимые доказательства? - Проквуст сделал паузу, ожидая слов жены, но та лишь всхлипнула. - Леночка, у меня нет доказательств, но если я прав, то рядом с Мартой твой папа обречён. Я очень тепло к нему отношусь и хочу спасти.

- А ты не можешь ошибаться?

- Могу, поэтому решай сама.

- Георг, но это же чудовищно!

- Что именно?

- Папа так любит Марту, он ни за что не согласится!

- Проквуст включил ночник и посмотрел в заплаканные глаза жены.

- Не надо, погаси свет.

- Хорошо, - Проквуст щелкнул выключателем, в спальне вновь стало темно.

- Папа не согласится! - повторила Елена и всхлипнула.

- Леночка, папа это второй вопрос, а первый - ты сама.

- Что, сама?

- Прими решение: поверить мне или оставить всё как есть, тем более что твой папа теперь здоров.

- Я не могу, - Елена вновь зашмыгала носом, - мне страшно.

- Хорошо, Леночка, давай сделаем эксперимент.

- Какой ещё эксперимент?

- Нужно, чтобы Марта и твой папа не встречались месяц, а лучше два.

- И что это даст?

- Хм, может быть, дождёмся результатов?

- Нет уж, говори сейчас!

- Хорошо, хорошо, только не сердись. Я думаю, что господин Кукк уже через две-три недели излечится от Марты.

- Как это?

- Я уверен, что твоя мачеха воздействует на твоего папу каким-то образом, вызывая в нём привязанность к себе, то, что можно внешне принять за любовь.

Проквуст замолчал, ожидая ответа.

- Лена!

- Молчи, я думаю!

- Хорошо, только можно, пока ты думаешь, я тебя буду целовать?

- Не вздумай!

- Это ещё почему?

- Когда ты меня целуешь, я не могу думать.

- И не надо, я уже всё придумал, иди сюда!

*****

Марта явилась через десять дней. Когда охрана доложила Проквусту о прибытии к воротам такси с госпожой Кукк, тот на полминуты завис в ступоре, потом приказал терпеливо ожидающим стражам впустить нежданную гостью.

Георг хмуро наблюдал на мониторе, как его мажордом помог выйти Марте из машины и сразу же повёл в дом. Таксист посмотрел им вслед, потом пожал плечами и, выгрузив из багажника чемодан, уехал. Проквуст раздраженно откинулся в кресле. Приезд тёщи был неприятен, но возможно, сулил подвижки в его деле. Во всяком случае, он на это надеялся. 'Хорошо, что Леночка с отцом уже далеко', - подумал он, направляясь в гостиную.