Страница 27 из 61
-Ой! - Мария вздрогнула, и ко мне прижалась.
На аллее, нам четверо навстречу, самого хулиганистого вида. Машеньке страшно, а мне весело - ну, разомнусь сейчас! Приходилось мне на тренировке и против четверки - а эти по уровню, явно ниже срочников из спецуры. И с необходимой обороной здесь полный порядок, особенно с учетом личностей сторон - теоретически, если на темной улице мне попадется рецидивист Степка Гугнявый, и я его как собаку пристрелю, даже без агрессии с его стороны, а после скажу, что он на меня напал, то с высочайшей вероятностью мне поверят на слово и разбираться не будут. Хотя если в вышеописанную ситуацию подставить простого советского гражданина (вместо любой из сторон) то тут возможны варианты. Этих я валить насмерть не буду, не пиндосы все ж - а просто морды набью и по печенкам настучу, чтоб культурно отдыхать не мешали!
Нет, не решились. Даже дорогу уступили. Вблизи на бандюганов не похожи, обычная рабочая молодежь, или даже студенты. Однако, будь Маша одна, вполне могли бы к ней пристать!
-Я хулиганов боюсь - сказала Мария - за квартал увижу, и бегу. И в общаге у нас есть такой, Сашка Янов, нам прохода не дает. Как навстречу попадется, так будто нечаянно щупает нас за... разные места. И ржет.
Так за чем дело стало? Хочешь, сегодня же вечером, когда я тебя провожу, ты мне этого хмыря покажешь, и я ему инвалидность сделаю? Чтоб он никогда и никого больше не смел трогать.
-Валя, не надо! Он же только трогает, а не... Даже жалко его - убогий, малохольный! У него отец от водки умер, а всем врет, что на войне погиб героем. А он в Москву из деревни приехал, чтоб в техникум поступить, но не прошел, и устроился санитаром. Может еще поступит в следующем году, в люди выйдет.
Ну как знаешь. Хотя я вот так жалеть - не умею. Ну а ты, неужели осталась домашней девочкой - в войну, родителей потеряв, живя у тетки в уральской провинции, да и общага, где ты сейчас, в одной комнате на четыре койки, это не отель "хилтон". Или просто тебе приятно, рядом со мной слабой быть?
-Валя, а ты и правда, готов был этих, убить? Знаю, что ты на войне... Но там были враги, фашисты, нелюди! А это ведь - свои.
Так я ж не зверь. Вот если бы кто-то оружие достал, хоть нож - тут бы пришлось насмерть. Кроме штатного, в кобуре, еще и браунинг в рукаве, выхватить в полсекунды. И тут уже - или "сдайся враг, замри и ляг", или кто продолжает, я не виноватый. Тут уже шутки в сторону - или я и ты на кладбище, или они.
-Валечка! - Маша взглянула мне в глаза - ты такой... Мне с тобой очень хорошо. Но иногда - страшно. Будто не ты со мной, а... Как в сказках про оборотней - зверь внутри человека.
А этого тебе не понять. Не была ты на войне - иначе знала бы, что в человеке, любом, изначально сидит запрет на убийство себе подобных. И преодолевать его тяжело - сам видел, как по первости здоровых мужиков ломало, как после наркоты, от первой рукопашной. Ну а те, кто прошли - воспринимаются еще не прошедшими именно так, как иные. Если я, на тех четверых в аллее глядя, лишь умом прикидывал, надо, не надо - а никакой внутренней "блокировки" во мне не стояло. Ладно, что о том - хочешь на природу полюбоваться? Тут место есть, очень красивое, и вид с него. Пойдем, взглянем?
Берег Москвы-реки - в том самом месте, где наша компания была девять лет назад. Вид отсюда такой же остался - вся Москва как на ладони, даже Кремль вдали можно различить. Ветер снизу тянет, хоть на дельтаплане летай, у Марии плащ распахнуло, вздувает полы выше головы - а она делает вид, что погоды не замечает, улыбается, беседу поддерживает, лишь хватается как жонглер, за шляпку, за полы, за подол, парашютом раздутый. Затем шляпку с головы сдернула, пока не сорвало, такую красивую и дорогую.
-Это ты зря - говорю я - лучше надень, тебе очень идет.
Не скажу я девушке (зачем огорчать) что выбрал я ее из многих знакомых (мы, герои войны, молодые еще, тут у женщин бешеной популярностью пользуемся) потому, что очень ты ту, другую особу похожа: рост, фигура, даже лицо немного, а если в профиль и под этой шляпкой с широкими полями, вас можно даже перепутать, на первый беглый взгляд. И в "русско-итальянской моде" я тебе все покупал, не только чтобы доброе дело сделать, но и чисто эгоистически, чтобы и одета ты была как Та, другая. А скажу лишь - если шляпку сдует, новую купим, хоть сегодня же. Расходов у меня немного совсем, в отличие от любого преуспевающего манагера в году 2012, у которого апартаменты с ипотекой и крутой джип с автокредитом, но попробуй не уплати, сразу банк все заберет. И копить незачем - не вернусь завтра из очередной миссии, и все.
Послушалась, шляпку надела, двумя руками удерживает. Юбка-солнцеклеш взлетает, как у мерилин, показывая ножки в нейлоновых чулках (нет еще колготок). Зрелище приятное - но мне больше интересно, мелькнет ли там у тебя кобура, с таким же пистолетиком, как у меня в рукаве? Все "лючии" так носят - почти уверен, что девочка наш кадр, но хочется точно знать. Зачем так сложно - чтобы увидеть, что у барышни под платьем, пригласи ее в "номера", или к себе домой, тем более что она сама не против? Так верите, что третий год встречаемся (правда, эпизодически), но пока не было у нас с Машей ничего, кроме таких вот прогулок, театров и ресторанов? Вот и я не верю - однако же, правда. Сначала я мечтал, с ней по злому и грубо, как с какой-нибудь американкой на развалинах горящего Нью-Йорка. И не мог - потому что как до чего-то вроде поцелуев доходит, я вместо Марии ту, другую вижу, наваждение, или у меня уже крыша едет на этой почве (и не к психиатру же идти - а психотерапевтов пока еще нет тут как класса) - а с Ней никак нельзя по-грубому, я любого в клочья порву, кто посмел бы! Да и Маша, даже если и не любит, а играет, желая чтоб был муж, дети, и дом, а не комната в общаге - это еще не причина, чтоб с ней как с врагом. Вот была бы ты американкой, и в чужом городе, после нашего штурма...
Нет у нее кобуры. Значит, все же не "инвизиторша"? Или просто не прицепила? Хотя слышал, что Аня Лазарева без оружия не ходит. Так ее после того киевского дела, ОУН-УПА приговорило, и это не шутка, в моей реальности с этим бандеровцы в пятидесятые случалось, даже в Сибири людей находили. А просто "лючии", еще нигде не отметившейся, кого бояться?
Но взгляну на того же Юрку со своей итальяночкой - и белая зависть берет. За тридцатник мне - и что, вернее кто после меня останется? И хочется все-таки, если снова "выездным" стану, чтобы дома тебя кто-то ждал.
Или старею уже, или просто устал? Вот больше всего мне хочется, как и Адмиралу нашему, чтоб на белом пароходе, и море кругом, отдых, и никаких забот. Хоть на неделю - а то с нарезки сорвусь!
-Маша, а давай сегодня ко мне заедем? Оценишь мою холостяцкую квартиру. А то все за ручку гуляем, как пионеры.
А она на меня смотрит и отвечает, так серьезно.
-Валечка, я тебя очень люблю - но я не такая. Вот когда заявление подадим. А так, ты прости. Не хочу быть ппж!
Ну, вообще! До секс-революции больше десяти лет (и то, если она в этой истории будет, и не только на Западе). А тут - когда фрицы, наших девушек, угнанных в Германию обследовали, то поразились, что из них девяносто процентов, девственницы, это для немок со всеми их "тремя К" тогда уже было чересчур! В войну было проще "завтра убьют, чего беречься" - ну а после Победы, даже те, кто были ппж, стали вдруг как героиня какого-то английского романа, из дам полусвета, ярой поборницей викторианской морали. Сейчас же в СССР "аморалка" не приветствуется - в деревне, где мужиков выбило, проще, ну а в Москве, если девушка подаст куда надо заявление, что "поматросил и бросил", куча неприятностей тебе гарантирована, при любой должности и заслугах.
Может и впрямь жениться мне - где я еще другую такую найду?