Страница 98 из 117
Прощание состоялось определенно в духе третьего шеара, оставив стихийникам достаточно тем для пересудов. Но не это главное.
Прощание состоялось.
У Кеони была мечта. Их у него было немало, но эта — одна из заветных.
И она, мечта эта, взяла и сбылась.
Сбылась, когда стала ему совершенно безразлична.
За короткое время многое стало пустым и неважным.
— Подумай, — сказал старейший. — Но недолго. Дважды я подобных предложений не делаю.
Лучшая в Итериане школа, где готовили целителей-водников, открыла перед ним двери… образно говоря — ведь в Бездонном озере нет дверей…
— Шеар Этьен рекомендовал тебя как способного целителя, и только из уважения к нему, из благодарности за все, чем мой народ обязан…
В ушах у Кеони до сих пор стояли другие слова: не так давно старейший совсем иначе отзывался об Этьене. И ни о какой благодарности не вспоминал.
— Это весьма лестное предложение для меня, — юный тритон старался говорить сдержанно и почтительно. — Но до начала обучения я хотел бы повидаться с семьей.
Он часто представлял, как вернется на родину героем и будет рассказывать о своих приключениях в свите третьего шеара. Но и эта мечта теперь померкла.
Какой шеар? Какая свита?
Фер оставил его, как только погас огонь забвения. Флейму нужно было восстановить силы, и не исключено, что он попросту спал сейчас где-нибудь в укромном уголке.
Лили сначала говорила о чем-то с правителем, а затем тритон видел ее в обществе послов с Полуденного континента. Альва расточала улыбки и принимала комплименты с таким беззаботным видом, что не знай он правды, решил бы, что и ее память стерло пламя.
Эсея прибилась к стайке соплеменниц. Она избавилась от копья и успела сменить повседневный, немало пострадавший в схватке с ильясу наряд на традиционное для дочерей воздуха платье из полупрозрачного шелка. Кеони и не подозревал, что у нее в гардеробе водятся такие роскошные вещи: нежно-розовое, как цветок персика, воздушное, украшенное искусным шитьем… Чушь! Это не ее платье — еще один обман. Розового Эсея никогда не носила… хотя напрасно, он ей к лицу… Но все равно обман!
Они все его обманули, оставили в стороне, тогда как сами…
На Эсею Кеони был обижен сильнее чем на других. Ей каким-то чудом удалось сохранить свой свет и бросить вызов тьме — той самой, в которой, если верить Этьену, обреталась и частичка души Кеони. Сильфида с ее взбалмошным характером, острым языком и полным отсутствием понятия дисциплины оказалась безупречно-светлой, а он, значит… Но, может, и ничего не значит: она ведь пришла с шеаром Эйнаром и уже после того, как ильясу высосали из всех силу… Хотя потом, когда ильясу уже не было, а сила вернулась, Эсея продолжала защищать командира и не побоялась вступить в спор со старейшими, а он, Кеони, стоял в стороне и ждал, чем все закончится. И за это он злился на нее еще больше. И на себя…
Но пуще всех — на Этьена.
Потому что не понимал.
Темный шеар? Да. Никто никогда прежде не призывал тьму в Итериане. И даже в других мирах Кеони не видел, чтобы кто-либо мог собрать ее так много сразу.
Но света в нем было еще больше. Та, единственная вспышка — что-то невероятное…
И все же тьма. Схватка с правителем. Разрушения. Угрозы, которыми он сыпал…
Наверное, старейшие правы, Этьен опасен. Но Холгер так не считал. Холгер, который сам вызвал сына на бой, защищал его перед всеми и, защищая, решился на поступок, непростительный для шеара. Шеар — это закон и справедливость, это вечный свет Итериана…
И тьма. Этьен ведь тоже шеар. Один из хранителей Великого древа.
Как жить в мире, в мирах, у которых такие хранители?
Как вообще жить, если не знаешь, кому и чему теперь верить?
Фернана он нашел по слабым, но вполне узнаваемым отблескам силы. Как и ожидалось, тот спал — прямо на одной из многочисленных дворцовых лестниц, завернувшись в бархатную портьеру. Пришлось прервать его отдых.
— Что? — недовольно проворчал флейм, открыв один глаз. — Все уже закончилось?
— Нет. Но Этьен уже ушел.
— Тогда спасибо, что разбудил, — Фер мгновенно сбросил с себя остатки сна и вскочил на ноги. — Пойду за ним. На всякий случай.
— Погоди. Сначала… — Кеони собрался с духом и выпалил. — Сотри мою память.
— Ты серьезно?
— Да. Не хочу помнить того, что было. Хочу… как все…
— Почему? — удивился огневик.
— А почему… Почему он так со мной? — взорвался негодованием тритон. — Почему велел идти с ним на прием? Сказал, что это будет мне уроком! Каким? Что я должен был понять?
Фернан передернул плечами:
— Жизнь — сложная штука. Может быть, это?
— Может быть, — хмуро согласился тритон. — Но я как-нибудь проживу без таких знаний. Зато и без лишних сомнений.
— Хорошо, — согласился флейм. — Но сейчас у меня не хватит сил. Через три дня. Если все будет в порядке, с Этьеном и вообще, найдешь меня в той же гостинице. Если нет — я сам тебя найду. Не забуду, ты же знаешь: я ничего не забываю.
В последней фразе почудился намек, насмешка или укор, но у Кеони не было желания искать скрытые смыслы.
За три дня успеет навестить родных. Отвезет отцу записи. Но разбирать возьмется позже, когда снова будет верить в славного шеара Этьена, старшего сына мудрого шеара Холгера и внука шеара Вердена, да славится имя его в веках…
Напрасно Софи надеялась, что как только они вернутся домой, ощущение тоски и безысходности исчезнет. Тьен принес его с собой.
Не зная, чем можно помочь, она предложила пообедать. Что угодно, лишь бы он не замкнулся сейчас в себе. Собраться за столом всей семьей, говорить, неважно о чем. У Клер за полдня наверняка набралось немало новостей, которыми ей не терпится поделиться, а Тьена всегда веселят ее рассказы…
Стоило девушке вспомнить о сестре, как та влетела в гостиную, куда они втроем переместились из Дивного мира.
— А я и не заметила, когда вы пришли… Ой, Софи! Ты платье купила? Здорово! Ты в нем такая красивая! Но… — Эмоции на лице девочки, как и интонации звонкого голоска, менялись с немыслимой скоростью: удивление, восхищение, испуг, укор. — Нельзя же так! Нельзя, чтобы жених видел до свадьбы! Это…
— Не к добру, — мрачно закончил Тьен.
Холодом потянуло…
— Если до дня свадьбы, то не к добру, — согласилась Софи. — Но… поскольку свадьба у нас сегодня, то уже можно.
Что угодно, лишь бы встряхнуть его хоть немного. И свадьба — не худший повод.
— Сегодня?! — взвизгнула радостно и недоверчиво Клер.
Генрих озадачено нахмурился.
А Тьен просто посмотрел на нее внимательно.
— Мэрия еще работает, — сказала Софи ему. — Я в платье. Успеем оформить запись, а потом пообедаем в каком-нибудь ресторане. Если ты еще не передумал на мне жениться.
— Не передумал. И не передумаю. Но…
— Тогда переодевайся, — она сделала вид, что не заметила неуверенного «но». — А я попробую что-нибудь сделать с волосами.
Ни фаты, ни шляпки, ни веночка из атласных розочек… Если бы это было большей из проблем!
— Клер! Не стой столбом. Зови Люка, и собирайтесь. Генрих, простите, я понимаю, что это неожиданно, но спонтанные праздники даже лучше, ведь так?
Сумасшествие, да.
Но разве единственное за сегодняшний день?
Помогло к тому же. Пусть не Тьену, но ей самой.
Софи носилась по дому, раздавая направо и налево указания. Выбрала костюм для Люка, расчесала строптивые кудри Клер, помогла жениху завязать галстук, посадила пятно на платье, когда решила, что Генриху нелишним будет выпить чашечку чая. Чувствовала себя при этом донельзя глупо, но почти забыла о темном зале и крылатых тенях…
И Тьен скоро, если не забудет, то научится не вспоминать.
Фер, нежданно-негаданно объявившийся на пороге, буквально ошалел от услышанной новости. Даже ущипнул себя, проверяя, не спит ли.
Покуда не опомнился, Софи велела ему подыскать второй автомобиль, и чтобы с шофером: семья у них и без приглашенных немаленькая, в один все не влезли бы.