Страница 125 из 133
Но это было не лучшее, что мог предложить Ледех-Олкой. Посетители архипелага обычно спали на проветриваемых балконах, чтобы отдохнуть от загрязнений из нижних слоев города. Я отправилась на послеобеденный отдых – по моим часам было уже после полудня, хотя по расчетам Большого Венерианского Дня было еще утро и полдень должен был наступить только через две недели. Что-то скользнуло по моей ноге, когда я уже устроилась на диване. Что это? Мое сердце сжалось. V strutio ambulans: Странник, растение, которое само по себе, вслепую беспечно забиралось на мой диван! Сквозь очки я наблюдала за его движением. Толстый, сочный стебель, составляющий резервные запасы воды, позволяющие сматывать и разматывать три ножки – наверняка видоизмененные корни – с помощью гидравлического давления. Простой механизм, в котором человеческий мозг замечает движение, элементы личности и мотивы. Это не просто гидравлика, запускаемая светом и жидкостью, а маленький отважный росток, отправившийся в эпическое путешествие, полное опасностей и приключений. Два часа я делала зарисовки, как растение поднимается на мой диван, движется к балюстраде, чтобы продолжить свое путешествие вверх по склону Ледех-Олкоя. Полагаю, миллионы этих растений непрерывно мигрируют по архипелагу, и все же один-единственный странник для меня уже считался чудом.
Отдохнула, черт побери! Я подошла к столу и развернула мягкую замшевую упаковку с ножницами. Чик-чик! Когда требуется сделать бумажный узор, у меня даже руки чешутся!
Когда Ген-Лал Хет узнал цель моего прибытия, он умолял меня не ходить в порт Ледех, но я настаивала (о, как я настаивала!) по крайней мере взять телохранителя или оружие. Я очень удивила его, спросив имя лучшего оружейника, который проживает в их городе. Лучший стрелок ноябрьских стрельбищ округа Клэр, десять лет стажа! Ледбех-Телтай – самый известный оружейник архипелага. Ввозить оружие с других планет – незаконно, это запрет, связанный во многом с огромной популярностью охоты в долине Иштар. Пистолет, который они мне сделали, отлично лежал в руке и подходил по весу: небольшой, как и требовалось; мощный, но в меру; и так разукрашенный спиральными и концентрическими орнаментами Архипелага, что казалось, будто это украшение.
Порт Ледех оказался действительно отвратительным переплетением переулков и туннелей, освещенных бьющим через высокие окна серым водянистым светом. Ужасная вонь и смрад! И тем не менее никто не умирал от этого неприятного запаха. Женщина-землянка, тем более одна, в таком неподходящем месте была тут в диковинку, но венерианцы-негуманоиды обращали на меня мало внимания. В последние годы я часто удостаиваюсь ненавидящих взглядов, оказываясь где-нибудь. Текхи, произошедшие от кочевников Центральной Азии, массово похищенных из своих жестоких степей в одиннадцатом веке, теперь считают себя настоящим человечеством, а землян относят к низшему виду; к человекообразной землянке отношение не лучше.
В баре я огляделась. Больше ни одной женщины-гуманоида. Из «Бестиария Внутренних миров» Карфакса я знала, что нахожусь среди земноводных кридов, их мужчины – это маленькие симбиотические паразиты, живущие в ушных раковинах самок. Бармен, четырехрукий тент, проводил меня в угол, где я должна была встретиться со своим первым информатором. Окна бара выходили на океанский берег. Я смотрела, как рабочие доков снуют между десятками космических кораблей, входя и выходя из люков, открытых в боках судна. Мне не хотелось смотреть на эти люки; они разрушали все совершенство, точные, плавные изгибы корпуса.
– Леди Гранвиль-Гайд?
Какой тихий человек, будто смазанный маслом, я не услышала его приближения.
– Стаффорд Грэймс к вашим услугам.
Он предложил купить мне выпивку, но я пресекла эту непристойную попытку. Это не помешало ему заказать один напиток себе и громко потягивать его – и несколько последующих, отвечая на мои вопросы. Годы, проведенные на Венере, сделали его кожу коричневой и морщинистой; глаза пьющего полуприкрыты тяжелыми капюшонами век – сказывались годы жесткого ультрафиолетового излучения. Шея и руки усеяны белыми оспинами там, где хирургом удалялись меланомы методом заморозки. Загар, меланхолия и алкоголизм: классический набор для заслуженных консулов самого разного профиля, и не только на Венере.
– Спасибо, что согласились встретиться со мной. Значит, вы его видели?
– Я его никогда не забуду. Жемчуг Афродиты, размером с вашу голову, леди Ида. Это большая удача для мужчины…
– Или женщины, – поправила я, тайком включая записывающее кольцо под своей перчаткой.
Пластинка № 2. V flor scopulum: Цветок Морского Тумана.
Название является неправильным: это не цветок, а животное, коралл из воздушных рифов Континентального океана. Мнимые лепестки являются поверхностями, поглощающими влагу частых океанических туманов, возникающих в этих широтах. Пестики и тычинки имеют липкие ворсинки, функционирующие точно так же, как и земная паутина – ловушка для жертв. Венера имеет цельную экосистему морских насекомых, неизвестную на земле.
Этот бумажный узор является наиболее точным трехмерным изображением Botanica Veneris леди Иды. Репродукции дают только слабое отображение объемного оригинала. «Лепестки» завернуты по краям тупой стороной ножниц. Каждое из двухсот восьми щупалец сделано так, что прекрасно просматриваются на фоне черной бумаги.
Плюс миниатюрная раскраска.
Запись рассказа почетного консула
Жемчужина Афродиты. Действительно, бесценный жемчуг. Но облачные рифы опасны, леди Ида. Перережут тело человека пополам эти двустворчатые. Раздавят голову, как дыню с созвездия Лисички. Жемчуг Афродиты – это кровавый жемчуг. Того, кто научится разводить их, ждет целое состояние, моя дорогая. Очаровательный человек Артур Гайд – его провинциальный акцент звучал как небесная благодать. Очарование каменного века, зато натуральное, без показухи. Ничего удивительного, ведь он с аристократической закваской. Природа! – ее не скроешь. В то время у меня была фирма: рыболовные туры по архипелагу. Легенды об Ирогенте, острове, который на самом деле был рыбой, тогда ходили повсюду. Представьте себе, поймать такую! Конечно же, никто ее никогда не поймал. Нет, я им многое показывал, воздушные рифы, кридовые муравейники, миграции крылатых рыб, воздушное желе; разрешал им мертвецки напиваться на лодке, делал фотографии с какой-нибудь размороженной рыбой-копьем, которую поймали не они. Простые, легкие, честные деньги. Почему мне этого было недостаточно? Я проделывал эту работу сам множество раз, пил с клиентами, одну мою стопку на две их, и я любил эти вечера в Наветренной таверне, любил пить горячий пряный кашаш и слушать ночной свист ветра в шпилях мертвого Кидовского убежища, словно в клетке, где томились души утонувших моряков. Любил пить днями напролет во время Великих Сумерек, одна их стопка на две мои. Все было мило и очаровательно, пока я не пообещал свою лодку для его предприятия. Он хотел купить планктонир – старое корыто, морской чистильщик, где не осталось ни единой прямой пластины в обшивке и ни одной нормальной заклепки. Он хотел засеять его спорами и отправить на север, по великому циркуляционному потоку, словно движущийся воздушный риф. Пять лет требуется, чтобы обогнуть планету и вернуться в арктические воды, которые его породили. Те же пять лет требуются моллюскам Афродиты, чтобы вырастить то, что мы, люди, называем жемчугом, но это неверно. Сперма, леди Ида. Очень плотная сперма. В воде она диспергируется и растворяется. Каждый Великий Рассвет поверхность Континентального океана бела от нее. В воздухе она снова конденсируется и превращается в драгоценный камень, самый ценный из всех. Достаточно лишь течения. За время, пока дрейфующий корабль достигнет севера, моллюски созреют, и холодная вода убьет их. Это была простая задача, вскрыть панцири с помощью газа под высоким давлением, собрать урожай и выручить целое состояние.