Страница 64 из 69
– Жить буду, – едва слышно ответил он, улыбнулся ей и взял её за руку.
Марта сидела рядом с Серафимовичем, и в её душе пели райские птицы, цвели райские цветы, тело согревало райское солнце…
Ей казалось, что прошёл всего лишь миг, когда она почувствовала на плече руку. Повернувшись, увидела Агафью Тихоновну.
– Давай, я посмотрю его раны, – мягко сказала она, отстраняя Марту, и та нехотя отошла от Серафимовича.
Быстро оглядев всё ещё кровоточащие раны декана, Агафья Тихоновна позвала мужчин преподавателей.
При помощи двух жердей, лент и нескольких заклинаний сделали носилки. Агафья Тихоновна, отдавая чёткие указания, помогла Серафимовичу лечь. Впереди взялись за ручки носилок преподаватель ритуальных песен Прохор Сиявуш и преподаватель заговоросложения Ива Медлибор. За задние ручки взялись Бард, который подошёл с некоторой опаской и неуверенностью, и Пётр Ильич – он взялся за ручку ещё до того, как Агафья Тихоновна обратилась к нему за помощью. Она удивлённо посмотрела на него и согласно кивнула.
Когда Бард вышел из-за спин студенток на открытое место, Марта с тревогой посмотрела на Полину. Та стояла с каменным лицом, словно изваяние.
Бард, проходя мимо Полины, попытался неуклюже поприветствовать её, но, словно наткнулся на глыбу льда, и поспешил к носилкам…
Марта отметила для себя, как сильно изменился этот красавчик. Нет, Бард не стал менее красив, но теперь он производил совершенно другое впечатление. И ей совершенно неожиданно стало его жаль. Но разбираться в своих чувствах по отношению к лаборанту Февроньи Статс ей сейчас совсем не хотелось.
Носилки подняли, и Серафимович застонал. И Марта думать забыла о Барде. Она кинулась к носилкам и взяла декана за руку. Тот повернулся к ней и попытался ободряюще улыбнуться.
Пошли. Марта засеменила рядом. И тут Пётр Ильич наступил на камень и дёрнулся. Серафимович снова застонал. Агафья Тихоновна зашипела было, но увидев босые сбитые ноги, промолчала. Лишь вздохнула тяжело.
Анна Юрьевна шла рядом с Петром Ильичом, пытаясь поддержать его хотя бы морально. В любом случае нужно дойти до комнаты…
Едва процессия двинулась, как Мартин с самым независимым видом пробежал вперёд и, задрав высоко хвост, возглавил колонну.
Так и шли: кот Мартин, Серафимович на носилках – Прохору Сиявушу и Иве Медлибору пришлось высоко поднять носилки, чтобы Серафимович лежал ровно и не сползал.
С одной стороны, рядом с носилками шла Марта, с другой – рядом с Петром Ильичом шагала Анна Юрьевна. Полина и Анжелика отправились сразу за ними. Следом – студентки. Февронья Статс выстроила их в колонну и заставила петь. Хор звучал нестройно, но отвлекал, не позволяя задуматься о будущем.
А будущее было неопределённым. Была непонятна судьба университета магии, была непонятна судьба преподавателей, и, естественно, непонятна судьба девушек студенток.
О своей судьбе Марта старалась не думать. Едва какие-то мысли всплывали у неё в голове, как она повторяла слова Скарлетт О'Хара: «Не буду думать об этом сегодня, подумаю об этом завтра». И понимала, что завтра она тоже не хочет думать. Она вообще не хочет думать…
Как спустились, Марта не помнила. Шли-шли, и вот – двери.
Едва процессия подошла к центральному входу, как во всём университете вспыхнул свет, хотя необходимости в нём не было – солнце уже встало.
Двери приветливо распахнулись, и носилки внесли в холл.
– Несите Серафимовича в его комнату! – приказала Агафья Тихоновна.
Потом поискала взглядом среди входящих студенток, задержала на минуту взгляд на Анжелике, но, нахмурившись, продолжила искать, пока не увидела Февронью-Статс.
– Февронья Статс, проследите, чтобы декана разместили как надо, – указала она преподавателю истории магии и добавила: – А я схожу за настойками, мазями и эликсирами.
Марта видела, что Февронье Статс не понравился тон, с которым с ней разговаривала Агафья Тихоновна, и тем не менее, она подошла к носилкам.
Но, прежде чем возглавить процессию, повернулась к Марте.
– Идите в свою комнату! – приказала она и бросила взгляд, полный ненависти на Полину.
Марта хотела возмутиться, но Анжелика, подойдя сзади, обняла её за плечи.
– Пойдём, – потихоньку сказала она. – Не дай ей повода сорвать на тебе зло…
Анна Юрьевна проводила тревожным взглядом Петра Ильича. Он ободряюще улыбнулся ей и пошёл с носилками по коридору и вскоре они скрылись за поворотом.
Полина стояла и смотрела в пол, казалось, она не видела, каким взглядом одарила её Февронья Статс, и Марта подумала, что это даже хорошо…
Ведьма Аглая и Ольга-Варга переглянулись. К ним подошла Лилит Златановна и уже хотело что-то сказать, но Ведьма Аглая подняла руку в предостерегающем жесте. А потом мягко сказала столпившимся студенткам:
– Вы можете пойти отдохнуть! У вас была тяжёлая ночь. Сегодня занятий не будет, идите отсыпайтесь! Обед будет по расписанию. Вечером жду вас в холле. Думаю, у нас будут для вас объявления…
Студентки, переговариваясь, начали расходиться. Вскоре в холле остались только преподаватели и Марта с Полиной, Анной Юрьевной и Анжеликой. Поймав косой взгляд Дилит Златановны, Анжелика подошла к Марте и Полине и обняла их за плечи.
– Пойдёмте, я провожу вас, а то ещё заблудитесь, – сказала она улыбнувшись.
Прежде чем в своём холле разойтись по комнатам, Полина спросила:
– Интересно, а что за объявление?
Анжелика пожала плечами, а Анна Юрьевна ответила:
– Ректор ушла, декан ранен… Университет остался без руководства… Видимо, будут перестановки…
Анжелика согласно кивнула. А потом, вздохнув, сказала с чувством:
– Как мне это всё надоело! Как я устала… Вы как хотите, а я пошла спать! – и развернувшись, отправилась к своему коридорчику, обозначенному картиной с горящей на костре ведьмой.
– Анжелика! – окликнула её Анна Юрьевна, и когда та обернулась, сказала: – Спасибо за всё!
– Всегда пожалуйста! – ответила староста и скрылась за пеленой, тут же затянувшей проход.
Едва вошли в комнату, Полина стянула платье и бросила его на кресло. Но глянув на Марту, подняла и повесила на спинку стула.
– Я в душ! – сказала она и прямым ходом направилась в ванную комнату.
Марта подошла к своей кровати. постояла немного, потом подошла к окну…
Из душа вышла Полина.
– Вы как хотите, а я спать! – сказала она, забираясь под полог цвета весеннего неба.
Анна Юрьевна спросила у Марты:
– Ты пойдёшь мыться?
Марта отрицательно качнула головой, и Анна Юрьевна отправилась в душ.
Стоя у окна, Марта смотрела на пестреющую весенними цветами поляну и не видела её. В голове у неё снова и снова вставали картины прошедшей ночи – очень длинной ночи… Ночи, насыщенной событиями.
И все эти события сливались в один момент – тот, когда Серафимович держал её за руку. Но на смену этому моменту неизменно приходил тот, когда Февронья Статс приказывала отправиться в свою комнату, а носилки скрывались за поворотом. А голос Огненной ведьмы Блейзы надсмехался: «Ну ладно, умница и красавица…» От всего этого в голове Марты была мутная каша.
– Тебе нужно ополоснуться и лечь поспать, – мягко сказала Анна Юрьевна.
Она уже вышла из душа и теперь от неё пахло свежестью. Она взяла Марту за руку и повела её в ванную.
Не в силах сопротивляться, Марта разделась, встала под тёплую струю.
Вода стекала по лицу, и Марте казалось, что она плачет. Но слёз в уставшей душе не было.
Анна Юрьевна помогла ей обмыться, потом вытерла, отвела к кровати и уложила.
– Спи, – сказала она.
И Марта вдруг осознала, что Петра Ильича всё ещё нет.
– А как же вы? – спросила она приподнявшись.
– Я подожду немного. А ты спи. Тебе нужно набраться сил. Думаю, что нас ждёт непростой вечер. Спи!
И Марта послушно закрыла глаза.
Глава 33
Во сне Марта снова стояла на краю поля страданий, только в этот раз она была одна – без друзей и быков памяти… Зато проросли зубы дракона, и похожи они были на… зубы. Вместо ветра отовсюду слышался голос Огненной ведьмы Блейзы: «…умная и красивая…», а потом – раскатистый хохот.