Страница 13 из 28
Из моей меблированной комнаты на втором заднем дворе открывался печальный вид на кусочек неба. Дома назывались «садовыми»; они стояли там, где раньше был сад. Ночью лестничная клетка и кухня кишели черными тараканами.
Казначей высылал из Нюрнберга мое содержание очень нерегулярно, и в конце недели, обедая в «народной кухне», куда приходили люди неимущие, я мог позволить себе только шпинат и капусту. Важнее для меня было выкроить денег на театр, который я посещал почти ежедневно. Любимыми авторами были Ведекинд, Зудерман, Ибсен, Стриндберг и другие драматурги-реалисты. Посещал Оперный и Государственный драматический театр, слушал оперетту с Фритци Массари, смотрел комедийные пьесы с Паленбергом и «Тетка Чарлея» с Гуидо Тилыпером. Наконец, я старался расширить свои знания с помощью «культурно-просветительских фильмов», в которых сам доктор Магнус Хиршфельд выступал за отмену 175-го и 218-го параграфов уголовного закона. Они были так же малоинтересны, как и яркие ревю, в которых под страусиными перьями и блестящей мишурой просвечивало обнаженное тело. Я видел, как боксировал чемпион Германии в тяжелом весе Отто Флинт. За спринтерской гонкой наблюдать было интереснее, когда случались массовые «завалы», и потом их разбирали, приводя в порядок спицы и кости. Гонка за лидером за мощным мотоциклом круг за кругом была успокаивающей. Лошадиные скачки, прежде привилегия кавалеристов, потеряла спортивный интерес; все вращалось теперь вокруг сделанных ставок.
На каждом углу продавали американские сигареты, шоколад и подобные им товары, которые привозили через «дыру на Западе», то есть беспошлинно. Нескончаемая череда процессов спекулянтов, в которых были замешаны чиновники, в основном восточные иммигранты, не могли убедить всех в том, что новые времена будут лучше старых. Вечером я пошел на лекции в Высшее коммерческое училище, обучение в котором, несмотря на уговоры доктора Забеля, я так и не смог продолжить. Я брал уроки печатания на машинке и занимался каллиграфией, хотя и без явного успеха. Попытка заняться политикой также ни к чему не привела. Мне мало импонировало общение с руководителем-коммунистом, который все еще носил мундир Генерального штаба, как и компанией благородных дам из Общества Луизы. Будучи участником добровольческой части при гвардейском кавалерийском корпусе, я хранил в шкафу винтовку 98[15] с патронами. Каждую ночь со стороны районов Берлина Моабит и Веддинг доносилась стрельба. Местность вокруг Королевских конюшен из-за боев накануне Нового года была сильно разрушена.
Мне довелось наблюдать, как через Бранденбургские ворота проходил со своим небольшим отрядом колониальных войск отважный защитник Немецкой Восточной Африки генерал фон Леттов-Форбек. Только немногие среди зрителей отдавали должное их славным победам. Повседневная суета и торгашеский дух мешали признать их человеческое величие. В 1917 г. должны были доставить на дирижабле медикаменты, боеприпасы и другие необходимые вещи бойцам в Восточной Африке. Дирижабль, пролетая над Египтом, получил по радиосвязи непроверенное сообщение об их капитуляции и был преждевременно отозван назад. Это было наглядным примером принятого спонтанно ошибочного решения при отлично функционирующей связи. Дирижабль без остановки пролетел свыше 7000 км.
Учредительное собрание в Веймаре попросило солдат-ветеранов выделить охрану. Министр обороны Носке привел сплоченный боеспособный полк. Повсюду формировались добровольческие корпуса, чтобы вновь восстановить потерянный порядок. Фронтовики не хотели мириться с тем, что объединение «Спартак», ведомое коммунистами-инструкторами из России, захватило власть в столице страны. Задолго до того, как разразилась революция, в городе уже находились на нелегальном положении тысячи дезертиров. В Прибалтике против нашествия большевизма сражалась «Железная дивизия». Мы поддерживали необходимым оборудованием множество объединений, даже добровольческий корпус генерала Авалова-Бермондта, чьи офицеры в русской белой форме кирасиров напоминали опереточных персонажей. Находясь вдали от Мюнхена, я услышал о его освобождении от советской власти после тяжелых кровопролитных боев[16].
Участвовали добровольцы из всех немецких областей. Правительство смотрело на их самопожертвование как само собой разумеющееся, об этом много не говорили.
Несмотря на горькую прелюдию – неслыханно жесткие условия перемирия и презрительный жест маршала Фоша, сделанный им в сторону немецких парламентеров в Компьеньском лесу, условия навязанного мирного договора были подобны взрыву бомбы. Где затерялись 14 пунктов американского президента Вильсона, закладывавших основу для установления мирных взаимоотношений между народами? Где осталось «право на самоопределение наций» при размежевании пограничных областей Германии, Австрии, Венгрии и Болгарии? Всеобщая воинская повинность была запрещена; Германии разрешалось иметь наемную армию в 100 тысяч военнослужащих с 12-годичным сроком службы. Вместо 25 армейских корпусов формировались 7 пехотных и 3 кавалерийские дивизии. Запутанные формулировки по отдельным пунктам соглашения запрещали иметь все эффективные рода войск: тяжелую артиллерию, бронетанковые части, подводный флот, авиацию и противовоздушную оборону. Организация войск была прописана до последней запятой. На одном собрании, посвященном покорному принятию неслыханного диктата, я слышал страстные слова протеста депутата рейхстага Штреземана. На Унтер-ден-Линден я видел у подножия памятника Фридриху II Великому пепел сожженных французских знамен. Студенты захватили их в цейхгаузе, чтобы помешать их передаче. Среди тех, кому должны были вынести обвинительный приговор в «военных преступлениях», был также генерал-лейтенант фон Егер, который в 1914 г. сжег якобы населенный пункт Ремервилль. Я предложил себя в качестве свидетеля, чтобы доказать его непричастность к этому делу, так как я находился при нем весь тот день. До рассмотрения дела не дошло. Но престарелый генерал, которого я часто встречал в Мюнхене, трогательно меня благодарил.
Плегер постарался спасти от передачи ценный прибор связи, прежде чем его окончательно опечатают. Согласно договору склад с аппаратами связи передавался гражданскому «Консорциуму и.». Военный персонал становился простыми служащими. За содержание штата и наем помещения было заплачено около 2 миллионов. Когда спустя несколько недель мы посетили эту контору в Тирпарке, она буквально кишела какими-то темными личностями, которые поставляли наш ценный прибор в Чехию, Польшу и Южную Америку и Восточную Азию. Я был сыт по горло этой коррупционной деятельностью, разочарован таким исходом начатого с добрыми намерениями дела и не захотел сменить мундир на такую должность. Также не могла меня привлечь перспектива давать моим товарищам спекулянтам советы в качестве банковского служащего в обмен на их ценные бумаги.
Летом 1919 г. в Груневальде состоялись спортивные армейские соревнования. Ежедневно я посещал их как зритель. Здесь еще господствовала атмосфера добровольного подчинения в противовес всеобщему духу неповиновения. В соревнованиях участвовали выдающиеся спортсмены, которые продолжали носить мундир, такие как немецкий десятиборец старший лейтенант фон Хальт, служивший прежде в баварском полку лейб-гвардии. В первый раз я видел тогдашнего победителя марша с полной выкладкой капитана Дитля. Было понятно, что дружественные соревнования быстро сплотили участников и зрителей.
Нюрнберг-Фюрт, 1919-1920 гг.
1 октября 1919 г. я прибыл в Фюрт в чине командующего ротой связи 24-й бригады рейхсвера, чей штаб располагался в Нюрнберге. Она относилась к так называемой «армии переходного типа» в 100 тысяч солдат. Подразделение было размещено в небольшой новой казарме, которая была выстроена специально для 3-го баварского батальона обоза инженерных войск. Среди солдат были и те, которые хотели остаться при своих прежних профессиях, и те, кто еще не нашел ничего лучшего. Солдатские советы исчезли. В нашем распоряжении имелись лошади, ручное огнестрельное оружие и квартиры. Занимающий постоянную должность в качестве начальника роты сидел в министерстве в Берлине и был лично неизвестен. Командиры менялись каждые две недели: Дрекслер, Шлее, барон фон Хартлиб, барон фон Ов-Вахендорф, Оберхойсер. Командирами роты были постоянно мой друг Фритч и я. Фритч возглавлял в роте радиоподразделение, я – телефонное. И при этом не было и речи ни о рациях, ни о телефонных аппаратах. Поскольку и то и другое отсутствовало. Я знал об ужасном состоянии складов, которые были просто разворованы. Хельферрих ополчился на главного хранителя оборудования, когда я написал рапорт о хищении аппаратов связи. Он спровоцировал лавину.
15
Имеется в виду 7,92-мм винтовка Маузера образца 1898 г.
16
Так называемая Баварская Советская Республика существовала с 13 апреля по 1 мая 1919 г. До 5 мая шли уличные бои в Мюнхене, после чего 6,5 тыс. человек брошено в тюрьмы, многие руководящие деятели республики, такие как лидер местных коммунистов Е. Левине и множество рядовых участников, расстреляны.