Страница 6 из 8
Ибн Араби родился на востоке Андалусии в семье знатного арабского вельможи. Образование он получил в крупнейшем религиозном и культурном центре Андалусии Севильи (Ишбилийа). Учение Ибн аль-Араби получило наименование «Единство Бытия» (вахдат аль-вуджвуд), причем сочетание этих двух слов сразу же наталкивает на мысль о пантеизме (учение о единой субстанции), которым пользуются во всех их переводах. Он полагал, что как мутазилиты, так и ашариты (две основные противоборствующие школы в мусульманском богословии) грешат одной и той же принципиальной ошибкой: разум и рациональные доводы, которыми апеллировали обе школы, могут дать лишь неполное и приблизительное знание о бытии и о Боге. Не будучи подтвержденным сверхразумной интуицией («вкушением»), рациональное знание способно выполнять лишь вспомогательные функции. Заблуждение обеих богословских школ, по его мнению, кроется в абсолютизации рационального метода получения знания.
В 1229 году Величайшего Учителя посещает видение, в котором сам Пророк повелевает ему написать книгу под название «Геммы мудростей». Так появляется на свет, пожалуй, самый популярный труд Ибн аль-Араби, который не только производит неизгладимое впечатление на его современников, но и служит источником ожесточенной полемики и объектом неисчислимых комментариев. Поскольку в ней содержатся редкие по глубине и проницательности прозрения, раскрывающие саму сущность религии и веры, она до самого недавнего времени почти целиком поглощала внимание западных исследователей творчества великого суфия: «Все повествование подчинено трудноуловимой внутренне логике, определяемой повторяемостью нескольких лейтмотивов, к которым вновь и вновь возвращается автор. Нарочитая недосказанность текста, вобравшего в себя все основные идеи Ибн аль-Араби, держат читателя в мучительном напряжении, которое неожиданно разрешается в мгновенной вспышке прозрения» (А. Д. Кныш).
Не менее интересными представляются и другие произведения Ибн аль-Араби: «Изображение окружностей», «Путы для готовящегося вскочить». В «Изображении окружностей» он разбирает такую сложную проблему мусульманского богословия, как соотношения мира интеллектуальных сущностей бытия (духовная действительность; мир мыслимых предметов, не данных в ощущениях, то есть не материальных) с миром реально сущего. Он считает, что вещи изначально существовали в Божественном знании как реальные сущности, и волеизъявлением Бога они были переведены из духовного бытия (субут) в реальное бытие (вуджуд) со всеми заложенными в них свойствами, – то есть извечное знание Бога было развернуто в пространстве и во времени, обретя тем самым реальное бытие. Из этого следует, что Вселенная во всей своей полноте извечно присутствовала в Божественном знании и в этом смысле всегда была реальной.
Вопрос трансцендентности Бога (лежащий за пределами человеческого опыта, недоступный познанию через опыт) миру и Его одновременной имманентности (пребывающей во внутреннем; внутренне-присущий) этому миру решается Ибн аль-Араби путем ведения доктрины Божественных Имен, прекрасно разработанной в рамках мусульманского богословия. Имена служат посредниками между двумя противоположными аспектами в сущности Единого Бога (об именах см. выше). С их же помощью он прослеживает этапы реализации Божественного замысла в отношении творения от начала до конца, раскрывая при этом широкую космогоническую картину, где большую роль выполняют ангелы и джинны различного уровня, которые составляют «жизненные силы» небесных сфер и «управляют ими». В характерной для него манере Ибн аль-Араби широко использует многозначность (полисемию) корней арабских слов, прибегая к множеству синонимов, обозначающих, казалось бы, одни и те же понятия. Столь же широк синонимичный ряд, задействованный в основном за счет коранической лексики и лексики мусульманского предания с исключительной целью высветить все новые и новые нюансы этих понятий: «Перворазум» отождествляется с кораническим «Пером» (Коран, 68: 1), «Всеобщая Душа» – с коранической «Хранимой Скрижалью» (Коран, 85: 22), «Первоматерия» – с коранической «Пылью» (Коран, 41: 11). Существенную роль играют и многочисленные стихотворные пассажи, разбросанные по всему тексту.
Таким образом, все богословские течения в исламе, каждое по своему, стремились связать религиозные переживания Божественного с обычным рассудочным мышлением.
XV–XVI вв. для мусульман стали переломными. В 1453 г турки-османы захватили Константинополь и уничтожили Византийскую империю. В 1492 г. – в том же году когда Христофор Колумб открыл Новый Свет, – католические короли Фердинанд и Изабелла завоевали испанскую Гренаду последний европейский оплот ислама. Чуть позже мусульмане были окончательно вытеснены с Иберийского полуострова, который был для них родным домом на протяжении восьми веков. И в XV в. суннитские улемы из медресе постановили, что «врата иджтихада (независимого суждения) отныне закрыты». С той поры мусульманам вменялось в обязанность подражание (таклид) ярким светилам прошлого, и особенно важным было изучение шариата.
Тем не менее ислам по-прежнему оставался одной из мощнейших мировых сил. В XV–XVI вв. возникли сразу три мусульманские империи: в Малой Азии и в Восточной Европе – турки-оттоманы, в Иране – Сефевиды, в Индии – Великие Моголы. Эти новообразования свидетельствовали, что дух ислама вовсе не ослаб и до сих пор дает мусульманам силы для новых успехов даже после катастроф.
При Сефевидах (1501–1736) государственной религией Ирана стала новая форма шиизма – шиизма «двунадесятников», что положило начало беспримерной вражде между шиитами и суннитами. До этого времени у шиитов было довольно много общего с более образованными и мистически настроенными суннитами. Реформированный шиизм упразднил существовавшие на его территории суфийские братства, чем немедленно вызвал соответствующую реакцию у суннитов Оттоманской империи, которые принялись угнетать шиитов на своих землях. Уже в 1503 г шах Исмаил, основатель государства Сефевидов, захватил Азербайджан и распространил свою власть на Западный Иран и Ирак Он намеревался стереть суннизм с лица земли и с невиданной жестокостью навязывал шиизм своим подданным.
Но никоим образом не следует считать, что иранская знать состояла из одних фанатиков: улемы Ирана относились к обновленному шиизму с глубоким недоверием и в отличие от своих коллег-суннитов отказались «закрыть врата иджтихада», отстаивая право толковать ислам независимо от воли шахов. Более того, они разработали собственную фалсафу (философию), в которой продолжили мистические традиции Сухраварди. Вершиной этой Иранской школы стал Садр ад-дин Ширази (1571/2-1640), который учил, что цель философии – приближение к Богу и потому ее нельзя ограничивать рамками того или иного вероисповедания.
Что касается империи Великих Моголов (1526–1540, 1555–1858) – в Индии, в частности, развивался и процветал ислам, и в полном согласии с исламской идеологией благонравно соседствовал индуизм. Этот регион в течение долгого времени продолжал оставаться территорией уникальной религиозной терпимости, поскольку оба направления, и ислам, и индуизм, опирались на идею глубокой любви к Единому Богу. На эту идею откликнулись и суфии, и файласуфы, задававшие тон в исламской Индии. Дух терпимости и сотрудничества с особой явственностью отразился в политике Акбара, третьего императора из династии Моголов (правил в 1560–1605). В 1575 г он построил Дом Поклонения, где могли встречаться и беседовать о Боге ученые любых вероисповеданий. Кроме того Акбар создал собственное суфийское братство, посвященное таухид-эль-иляхи (божественному монотеизму). Устав братства провозглашал безусловную веру в Единого Бога, Который раскрывает Себя в любой, исполняемой надлежащим образом (согласно Писанию) вере. Акбар построил процветающее и свободное общество, где фанатизму просто не было места и где ислам воспринимался в кораническом смысле этого слова – как «покорность Богу», как чистая вера в Бога, не отягощенная никакими, навязанными ей извне человеческими пристрастиями, диктуемыми временными, пространственными, эволюционными и, наконец, ментальными различиями. Однако далеко не все мусульмане разделяли взгляды Акбара – многие видели в таком либерализме угрозу исламу