Колдуны и герои

– Почему их не называют просто сотней? – поинтересовался Ланс. – Так было бы короче и удобнее.

– Недостаточно зловеще? – предположил Ринальдо. – Недостаточно напыщенно? Как бы там ни было, говорят, что они всегда действуют отрядами по десять человек, если, конечно, этих исчадий ада можно называть людьми, и у их жертвы нет ни единого шанса.

– Так это оружие нападения, а не защиты?

– Несколько Десятков всегда находятся при Льве Пустыни, – сказал Ринальдо. – Остальные рыщут по континенту, выполняя его задания. Ходят слухи, что их видели даже на севере.

– И откуда тебе о них известно?

– Я подсмотрел в одной из книг, которые Плакса читает по ночам.

– Что еще там было написано?

– Они мастерски владеют всеми видами оружия, они не знают усталости, страха или сомнений. Их очень сложно убить, потому что они вроде бы и так уже частично мертвы, и только магия Джемаля ад-Саббаха поддерживает в них жизнь. Поэтому они послушны только его воле и признают только его приказы. С ними нельзя договориться, их бессмысленно просить о пощаде.

– Полезные ребята, – заметил Ланс.

– Если они на твоей стороне.

– Живые мертвецы… Я бы соврал, если бы сказал, что никогда не сталкивался ни с чем подобным. Знаешь, их эффективность может быть сильно преувеличена, особенно при использовании их в качестве ассасинов.

– С чего бы?

– Мертвый мозг не слишком гибок, – сказал Ланс. – Бесстрашие, неуязвимость и покорность воле хозяина не помогут в случае, когда надо быстро принять верное решение, а при работе ассасина такие случаи могут возникать довольно часто.

– Может быть, поэтому они и ходят по десять человек, – сказал Ринальдо. – А как вы убивали тех живых мертвецов, с которыми тебе пришлось иметь дело?

– Мы их не убивали, – ухмыльнулся Ланс. – Они были на нашей стороне.

– Я говорил тебе, что ты – один из самых странных типов, с которыми мне доводилось сталкиваться?

– Наверняка.

– Беру свои слова назад, – сказал Ринальдо. – Ты – не один из. Ты – самый странный.

– Я таких, как ты, тоже на каждом шагу не встречаю, – сказал Ланс.

– Значит, мы оба уникальны, – сказал Ринальдо. – И из нас бы наверняка получилась хорошая команда, если бы я был чуть более сумасшедшим и таки решил отправиться с тобой на юг.

А на следующий день налетел шторм.

Сначала это было просто небольшое скопление грозовых туч на горизонте, которое заставляло хмуриться капитана Мактига, потом подул порывистый ветер, тучи заволокли вес небо, волнение на море превратилось сначала в качку, а потом и вовсе в болтанку, и хлынул ливень. Поскольку ветер был попутным, капитан Мактиг принял решение не ложиться в дрейф, приказал ставить штормовые паруса, обложил трехэтажной руганью усомнившегося в этом решении рулевого и сам шагнул к штурвалу.

Когда волны стали перехлестывать палубу, вымокший до нитки Ринальдо решил, что он не настолько любопытен, и спустился вниз.

– Это первый шторм, который я застаю на море, и мне он уже не нравится, – сообщил он Лансу. – Вообще, это путешествие слишком насыщено событиями. Пираты, шторма… Жду не дождусь, когда я сойду на берег в Лонгхилле. Может ли быть что-нибудь лучше, чем надежная опора под ногами, не норовящая ускользнуть из-под тебя, когда ты делаешь очередной шаг?

– Ты весь мокрый, – сказал Ланс. – Не мог бы ты капать на пол в своей каюте?

– Я бы с радостью, но там Плакса показывает леди Катрин какие-то рукописи, – хихикнул Ринальдо. – Если теперь это у волшебников именно так называется. Хотя, знаю Плаксу, я не удивлюсь, если выяснится, что именно этим они и занимались. Читали.

– Ты мог бы заняться горничной, пока ее хозяйки нет рядом.

– Не думай, что я не пытался, – сказал Ринальдо. – Как назло, леди Катрин захватила с собой самую несговорчивую из всех служанок, что вообще были в замке.

– Значит, тебе снова не повезло.

– Ага, ты начинаешь понимать, – сказал Ринальдо. – А что это за звук?

– Снасти скрипят.

– Что-то они больно громко скрипят.

– Так бывает при возросших нагрузках, – объяснил Ланс. – Например, в шторм.

– Я уже говорил, что мне не нравится шторм?

– Буквально минуту назад.

– Сколько он может продлиться?

– Понятия не имею. От нескольких часов до нескольких дней, а то и недель.

– Мне очень не нравится шторм, – сказал Ринальдо.

– Капитан Мактиг ходит на «Индеворе» восемь лет, и наверняка это не первый шторм, в который он попадает. Не думаю, что тебе стоит беспокоиться.

– Почему люди так часто пытаются успокоить себя статистикой? – поинтересовался Ринальдо. – Какое им дело до того, что в девяносто девяти случаев из ста корабль благополучно приходит в порт назначения, если они могут плыть на том самом единственном корабле, который в порту больше никогда не увидят? Кто-то ведь должен плыть и на этом корабле.

– Определенный риск есть всегда, – согласился Ланс. – Но я не вижу смысла беспокоиться о ситуации, на которую я все равно не могу повлиять.

– А ты точно не можешь?

– Точно.

– С пиратами у тебя неплохо получилось.

– Тебе Джеймс рассказал?

– Я и сам не дурак, – обиженно заявил Ринальдо. – Впрочем, Плакса не стал отрицать очевидное, когда я пристал к нему с расспросами. Почему ты до сих пор не правишь миром, этим или каким-нибудь другим?

– А зачем?

– Не знаю, – сказал Ринальдо. – Но посмотри на этих колдунов. По крайней мере половина из них точно озабочена идеями о мировом господстве. Ну, или просто о власти. Алый Ястреб был таким, Балор такой, о Льве Пустыни, на встречу с которым ты плывешь, и упоминать не стоит.

– К власти стремятся не только чародеи.

– Но именно у чародеев это желание ярче всего выражено.

– Среди волшебников много людей с амбициями, – сказал Ланс. – Кроме того, магия позволяет повелевать предметами. Нет ничего удивительного, что после многих лет занятия магией у волшебников возникает желание повелевать и людьми. Сила и власть… Знаешь, в некоторых языках эти понятия обозначаются одним и тем же словом.

– А, вот вспомнил, – сказал Ринальдо. – Еще Десять Десятков называют Безликими.

– Интересно, почему?

– Не знаю. В этот момент как раз вошел Плакса и мне пришлось прекратить чтение.

– Не думаю, что он был бы против.

– С этими волшебниками ничего не известно наверняка. Извини.

– Ерунда, – сказал Ланс. – Я все равно не чувствую себя волшебником.

Шторм не утихал.

Снасти скрипели, ветер рвал паруса, матросы неустанно выкачивали из трюма заливавшуюся туда воду. Снадобье, которое готовил Плачущий, перестало помогать, и леди Катрин больше не выходила из своей каюты. Ринальдо сделался молчалив, съежился и позеленел. Ланс даже начал переживать за его здоровье.

Капитан Мактиг заявил, что это не самый страшный шторм на его памяти, и пока ветер попутный, «Индевор» будет идти под парусами. Ланс не возражал. По большому счету, ему было все равно.

Он целыми днями валялся в своей каюте, читал одолженные у Плачущего книги и пытался представить, что ждет его на юге. Составить общую картину по обрывкам информации, которой обладала Ложа северных волшебников, было практически невозможно.

Глава девятая. Алхимик

.

В жизни многое зависит от везения.

Если вам тринадцать лет, вы умны, сметливы и имеете склонность к точным наукам, то, скорее всего, вы станете крестьянином, как ваш отец, а до этого его отец, а до этого многие поколения ваших предков. Но если на ежегодной городской ярмарке вам посчастливиться встретить единственного городского алхимика и оказать ему незначительную услугу, он может взять вам в подмастерья, и тогда ваша жизнь сложиться совсем по-другому.

Терпену повезло.

Конечно, в тринадцать лет он ни о чем таком не думал. Просто он увидел пожилого человека с трясущимися руками и следами ожогов на лице, помог ему собрать высыпавшиеся из корзины овощи и взялся донести покупки до дома. А по дороге они разговорились, и выяснилось, что алхимику нужен помощник, чья рука при смешивании нужных ингредиентов не будет предательски дрожать.