Колдуны и герои

– Многие люди настолько озабочены вопросами собственного выживания, что у них нет времени даже думать на такие темы.

– Ты еще расскажи о том, как мне повезло, – отмахнулся Ринальдо. – И вот, знаешь, благодаря тебе я перестал быть шутом, но ощущения, что с той самой секунды началась моя настоящая жизнь, у меня так и не появилось. А знаешь, что самое неприятное? Я смотрю в будущее, и ни черта там не вижу. Вообще. Как будто для меня есть только здесь и сейчас, и завтрашний день никогда не наступит.

– Жизнь такова, что завтра всегда наступает, – сказал Ланс. – Вне зависимости от того, хорошо или плохо тебе сегодня.

– Ты когда-нибудь думал о собственной старости?

– Нет, – сказал Ланс.

– А я думал. Я пытался представить себе, как это будет. Я сижу на тенистой веранде маленького домика, передо мной небольшой сад, из которого доносятся голоса моих внуков. Я раскачиваюсь в кресле-качалке, может быть, пью разбавленное водой вино…

– И в чем проблема? – поинтересовался Ланс.

– У меня богатое воображение, и я могу нарисовать такую картинку, – сказал Ринальдо. – Проблема в том, что не в нее не верю. Я не верю, что все это может произойти со мной.

– Это может произойти с любым из нас, – сказал Ланс. – А может и не произойти.

– Вот этим высказыванием ты мне сейчас здорово помог, – сказал Ринальдо.

– Ты еще о смысле жизни у меня спроси, – сказал Ланс.

– А что там со смыслом?

– Его нет.

– Я так и думал.

Ланс вынул из кармана мелкую серебряную монету и подкинул ее на ладони.

– Вот примерная модель будущего, – сказал он. – Ты никогда заранее не знаешь, какой стороной упадет эта монета.

– Подкинь еще раз, – попросил Ринальдо.

Ланс высоко подбросил монетку, поймал и накрыл ее другой ладонью.

– Орел, – сказал Ринальдо.

Ланс убрал вторую ладонь.

– Решка, – констатировал Ринальдо. – И вот так всегда.

– Ты можешь строить планы на будущее, а можешь жить только сегодняшним днем, – сказал Ланс. – Вне зависимости от твоего выбора, будущее все равно наступит.

– И выбор всегда ограничен только двумя вариантами?

– Есть еще третий, – Ланс выбросил монету в кильватерную струю.

– Зря, – сказал Ринальдо. – Лучше бы ты отдал ее мне.

– Хочешь мое золото? – поинтересовался маркиз Тилсберри, поднимаясь на палубу. – Могу отдать тебе половину. Там, куда я теперь плыву, оно мне вряд ли понадобится, а ты по-прежнему можешь сойти на берег в Лонгхилле, вместе с леди Катрин.

– С чего это ты стал так щедр?

– Мы плывем на войну, – сказал Плачущий. – Если мы победим, Балор позаботится о моем будущем, и золото мне не понадобится. А если мы проиграем, то золото мне тем более не понадобится.

– Ты все еще можешь сбежать, – заметил Ланс.

– Теперь уже не могу, – сказал Плачущий. – Можно бегать от короля, правящего только одной страной, но нельзя бегать от Ложи.

– Мне ты предлагал именно это.

– Ты – другое дело, – сказал Плачущий. – Ты же не член Ложи и не связан клятвами и обетами. По крайней мере, не был ими связан в то время, когда я давал свой совет.

– Мне жаль, что с тобой так получилось, – сказал Ланс.

– Я бы все равно не смог проникнуть на корабль незамеченным. А даже если бы так, то здесь бы был Счетовод, который бы сообщил своему учителю о моем присутствии.

– Ох, – сказал Ринальдо. – И ты даже не обратил внимания на странный факт? Еще до того, как стало известно, что ты займешь место Счетовода на борту корабля, они уже выгрузили на берег весь свой багаж? За вещами Счетовода на корабль никто не посылал, и едва ли эта куча баулов на берегу принадлежала одному Балору.

– Вчера Балор ни слова не говорил о том, что собирается отправить со мной своего ученика, – подтвердил Ланс.

– Плакса, ты просто случайно попался ему на глаза, и он решил отправить тебя, куда подальше, – сказал Ринальдо.

– Вот дерьмо, – сказал Плачущий.

– Добро пожаловать на борт, – ухмыльнулся Ринальдо.

На второй день плавания у Ринальдо началась морская болезнь, и чаще всего можно было застать карлика на палубе, перевесившимся через борт и приносящим океану сомнительной свежести дары. Все остальное время Ринальдо ныл и жаловался на тяжкую долю карликов всем, кто был готов его выслушивать. А поскольку выяснилось, что переносить Ринальдо в больших количествах способен только Ланс, ему и выпало принять на себя основной удар.

Ближе к вечеру позеленевшее лицо Ринальдо и его бесконечное нытье, перемежаемое визитами на верхнюю палубу, достали и Ланса, и от отправился на поклон к Плачущему. Маркиз Тилсберри пожал плечами заявил, что находит происходящее вполне справедливым, и что карлик заслужил все тяготы, которые на него обрушило море, и, вполне возможно, что заслужил-то он еще больше, но море оказалось к нему милосердно, и лично он, маркиз Тилсберри, будь у него выбор, такого милосердия проявлять бы не стал. Однако, вскоре выяснилось, что леди Катрин столкнулась с той же проблемой, и если ее не решить, то она и вовсе не будет выходить из своей каюты до завершения путешествия. С этим Плачущий смириться уже не смог и отправился на камбуз, дабы найти необходимые для зелья ингредиенты.

Через час он вернулся с заплаканными глазами и вручил Ринальдо небольшой пузырек с жидкостью зеленоватого цвета. Лекарство источало отвратительный аромат. Поначалу Ринальдо отказывался его пить, но только Ланс напомнил, сколь длинным будет путь, в начале которого они сейчас находятся, как Ринальдо тут же передумал и капнул немного жидкости в вино.

Спустя несколько минут лицо его порозовело, и Ринальдо заявил, что чувствует себя лучше. Выждав еще с полчаса и убедившись, что никакими побочными эффектами лекарство не обладает, Плачущий всучил второй пузырек горничной леди Катрин и подробно рассказывал, как именно его надо принимать.

Ланс к этому времени удалился к себе в каюту и благополучно заснул.

– Мне скучно, – пожаловался Ринальдо.

– Найди себе какое-нибудь занятие, – посоветовал Ланс.

– Я не могу столько пить, – сказал Ринальдо. – Даже я не могу столько пить. К тому же, у меня кончилось вино, а то, которое подают на корабле, мне не нравится.

– Я слышал, помимо пития существуют и другие занятия.

– Да ну? – сказал Ринальдо. – Ты предлагаешь мне играть в азартные игры с матросами? Это скучные, ограниченные люди, и я не уверен, что они хорошо относятся к таким, как я.

– Твоя жизнь – одна непрекращающаяся пытка, – сказал Ланс.

– Так и есть, – согласился Ринальдо. – Вообще, я нахожу корабли противоестественными. Если бы боги хотели, чтобы мы плавали по морям, они бы дали нам эти… как их… плавники.

– А корабельный лес растет просто для красоты?

– Возможно, это вовсе и не корабельный лес. Возможно, он растет для чего-то другого, но тупые людишки не смогли оценить этой задумки. Плавать по воде, – фыркнул Ринальдо. – Экая глупость. А что будет дальше? Мы станем летать по воздуху?

– Ты жаловался на лошадей, ты жалуешься на корабли. Я уверен, что если бы Балор в один миг сумел доставить тебя куда угодно одной лишь силой магии, ты заявил бы, что подобный способ путешествовать противоестественен, потому что не позволяют любоваться достопримечательностями.

– Магия – это очень опасно, – сказал Ринальдо. – Я стараюсь держаться от магии, как можно дальше.

– Что не помешало тебе выпить зелье, которое сварил Плачущий.

– Это другое.

– И много лет служить шутом у Алого Ястреба.

– Это тоже другое. Тем более, я не присутствовал на ритуалах и ни разу не видел, как Алый Ястреб творит свое волшебство. В магии тоже есть что-то противоестественное. Плачущий сегодня полночи читал какой-то трактат при свете свечи.

– Что в этом плохого?

– Он шелестел страницами и мешал мне спать.

– Если хочешь, я попрошу капитана, чтобы он выделил тебе гамак в трюме, вместе с матросами, – сказал Ланс. – Пара ночей в их обществе и ты будешь мечтать всего лишь о шелесте страниц.