Страница 4 из 8
С точки зрения гостей, основной проблемой хозяина было то, что, каким бы дружелюбным и гостеприимным он ни был, он понятия не имел, как вести себя на охоте, и беспорядочно стрелял куда попало.
Он стрелял по птицам, летящим над головами других охотников, а также справа и слева от него, да и вообще палил куда вздумается. Одного этого уже было достаточно, так ведь он еще и бранился почем зря. Если попадал – ужасно сквернословил, но если мазал – было еще хуже. Гости оставались до конца охоты только из вежливости и с облегчением покидали его в конце дня. Никто больше не принимал его приглашений, и озадаченный торговец шляпами посчитал, что все просто заняты, и продолжил вылазки на охоту самостоятельно. С годами он становился все более эксцентричным, его жилище пришло в упадок, а те немногие, что к нему заходили, рассказывали, что он выносил мебель и картины на лужайку в любую погоду: в дождь он мог сидеть в кресле на лужайке, покуривая. А еще он развесил сотни шляп на деревьях и палил по ним.
Затем торговец шляпами стал привозить экзотических животных. Они жили в доме, входили и выходили по собственному усмотрению, поскольку дверь он не закрывал. На этом этапе от него и ушла домработница. Но он продолжил свои выходки: купил несколько обезьян, медведя и карликового бегемота, которые, впрочем, быстро околели. Как писали местные газеты, он даже снес часть дома, да так и оставил руины.
Он стрелял по птицам прямо из окна спальни, выкопал пруд на месте лужайки, а затем стрелял в каждую утку, что приближалась к воде.
Те немногие посетители, что все же бывали у него (включая почтальона), сообщали, что он был безмерно очарователен при встрече и часто зазывал проходящих мимо мальчишек порыбачить и пострелять кроликов в любое время. И все же эксцентричность торговца сыграла с ним злую шутку: полиция арестовала его, когда он бродил в одной пижаме и с ружьем в руках по ближайшей деревне.
Только когда дальний родственник переехал жить в дом и нанял сиделку, чтобы та приглядывала за пожилым джентльменом, люди вспомнили, что когда-то он был шляпным мастером. А шляпы в те времена делались с добавлением ртути. Даже небольшое количество ртути вызывает у человека неадекватное поведение, а чем больше ртути, тем более чудаковатым становится человек. Стало быть, нашего эксцентричного охотника с полным на то основанием можно назвать «безумным шляпником».
Немного о кулинарии
К 1920 году английская аристократия наконец признала, что английская кухня просто ужасна. Во время этого гедонистического десятилетия, которое последовало за наполненными выраженным аскетизмом годами Первой мировой войны, состоятельные англичане делали все возможное, чтобы перенять континентальный кулинарный стиль. Чего греха таить, нравы французов все еще вызывали сомнения, но их кулинарные способности – совсем другое дело, и это признавали даже такие писатели, как П. Г. Вудхаус. В его романе «Фамильная честь Вустеров» Берти Вустер больше всего опасался, что французского повара его тетушки переманит к себе какой-нибудь другой аристократ.
В действительности эти опасения были, пожалуй, еще более явными. И вот один из лордов нашел новый способ осчастливить своего французского повара.
Вышеупомянутый лорд опубликовал статью в журнале The Gentleman’s Magazine, в которой поведал, что ему удалось переманить повара из Франции, предложив тому возможность охотиться в его владениях весь сезон. Так уж вышло, что повар, как и многие его соплеменники, был просто одержим охотой, а его работодатель посулил ему лучшую охоту на фазана в Англии. Приманка оказалась слишком соблазнительной для бедного француза, и он отказался от гораздо более высокооплачиваемой работы, лишь бы попасть на эту хваленую охоту.
И несмотря на то что знатных гостей лорда немного коробила мысль об охоте в компании с представителем более низкого сословия, сам лорд был глух к их сетованиям. «Да будь он хоть из самых низов, мне все равно, – отвечал им лорд. – Он готовит как бог и пусть хоть всех этих фазанов перестреляет, лишь бы готовил для меня!»
Посиделки
Много известных охотничьих баек окружают эксцентричного виконта Массеран-Феррара – владельца великолепного охотничьего имения в ирландском графстве Антрим.
Благородный лорд заметил, что с возрастом его охотничий азарт ослабевает, зато пристрастие к алкогольным напиткам набирает силу. Несмотря на это, он все еще с интересом занимался организацией охоты в своем имении. С самого утра первым делом он распоряжался, чтобы на лужайку прямо напротив дома слуги выносили стол и кресло. Там он и восседал перед шеренгой бутылок с его любимыми напитками: джином, бренди, ромом и виски. Перед тем как занять свои позиции, загонщики собирались у его стола, где слуга вручал каждому из них листок бумаги с номером.
Затем Массеран подзывал загонщиков к себе по номерам:
– Номер один. Что будешь?
– Что пожелает ваша светлость, – обычно отвечал загонщик.
– Тогда бренди, – сообщал его светлость.
После чего Массеран брал бутылку бренди, наливал в стакан и сам же выпивал!
– А это тебе, – говорил он, наполняя другой стакан и протягивая его загонщику.
Затем процедура повторялась до тех пор, пока лорд не выпьет за всех загонщиков. Самым удивительным было то, что ко времени, когда загонщики, расправившись с напитками, отправлялись на места, лорд Массеран все еще был способен (как правило) дойти до дома без посторонней помощи.
Слишком громко
Загонная охота была особенно распространена в Англии в эдвардианскую и викторианскую эпохи. На большой охоте запросто отстреливалось тысячи полторы патронов, из-за чего многие охотники глохли. Некоторые, заметив, что теряют слух, отказывались от своего увлечения. Другие стойко держались, но старались по возможности избегать самой пальбы.
Сэр Эдвард Гиннесс не раз подкупал егерей, чтобы получить худшую позицию – ту, над которой едва ли полетит птица, а значит, не будет и громких выстрелов. Сэр Эдвард любил социальный аспект охоты и был не прочь просто стоять в готовности где-нибудь в лощине или на опушке леса. Подкупленные егеря, конечно же, считали его просто сумасшедшим.
Держитесь подальше!
Эксцентричный полковник Джордж Хэнгар, живший во времена королевы Виктории, питал слабость к охоте и устраивал грандиозные загоны на фазанов, однако не позволял никому охотиться вместе с ним. Он настолько помешался на том, чтобы все фазаны доставались только ему, что изобрел сразу несколько способов, позволявших и близко никого (в частности, браконьеров) не подпускать.
Он поставил несколько тяжелых пушек вдоль парапета своего особняка, с которого открывался вид на лес. Хэнгар использовал специально отлитые и наполненные бисером ядра из глины и палил из пушек при малейшем намеке на опасность. Характерные звуки при разрыве ядра и бисер, разлетающийся во все стороны, были способны привести в ужас любого гипотетического браконьера.
Его егеря и загонщики жили в постоянном страхе из-за безрассудных хозяйских выходок, особенно старший егерь, первый этаж дома которого был построен без окон и дверей.
Считалось, что это должно уберечь егеря от мстительных браконьеров. Что думал сам егерь о необходимости жить в доме, попасть в который можно было только при помощи лестницы, история умалчивает.
В комнаты, окруженные низкими стенами без окон, попадал лишь тусклый свет, падающий из расположенных под разными углами окон второго этажа здания. Задумка была следующая: забравшись по лестнице, старший егерь затягивал ее на ночь за собой, и любому браконьеру пришлось бы пробиваться через стены, чтобы добраться до него.
Проход через крышу давал егерю возможность попасть на 30-футовую башню, увенчанную одной из фирменных пушек Хэнгара.
Защитные штаны