Страница 2 из 8
Для осуществления замысла охотник смастерил специальную платформу на опушке леса. На постройку тщательно продуманной деревянной конструкции, напоминавшей, скорее, опору линии электропередачи, ушли недели, после чего сооружение было прикрыто листвой для маскировки.
Стрелок выждал еще несколько недель, позволяя птицам привыкнуть к новой постройке, а затем вышел на первую вечернюю охоту. Поначалу он решил, что так стрелять гораздо увлекательнее, чем с земли, да и успехи были куда более значительными, чем обычно. Но постепенно птиц становилось все меньше и меньше, пока их количество не сократилось до минимума.
Охотник не тревожил лес пару недель, затем пропал на все лето, но, вернувшись осенью, обнаружил, что птицы по-прежнему не желают возвращаться. Он был сбит с толку и в конце концов оставил свои попытки, сосредоточившись на охоте с земли в других местах.
Прошло несколько лет, и охотник снова решил попробовать платформу в деле. Деревянная конструкция подгнила, и он серьезно рисковал, карабкаясь наверх. Когда же на лес опустились сумерки, ни одна птица не подлетела даже близко. И тогда он решил снести конструкцию.
Несколько недель спустя он снова охотился в том же лесу на закате и был просто поражен: столько голубей последний раз прилетало на это место задолго до постройки платформы.
Пострадавшая супруга
Миссис Дэвид Стэнхоуп сопровождала мужа в недельной поездке в Йоркшир, куда он направлялся поохотиться на куропаток. Супруг был просто в восторге и предвкушал успех, однако первый день охоты был настолько плох, что весь энтузиазм улетучился, уступив место депрессии.
Той ночью во сне он, казалось, подсознательно переживал все события ужасного дня. Он беспокойно метался в постели, выкрикивая: «Летит!», или «Черт побери это ружье!», или «Как же я мог промахнуться!».
Кошмар длился больше часа, но миссис Стэнхоуп не решалась будить супруга, полагая, что лучше ему самому смириться с неудачным началом охоты и забыть об этом. Однако следующий день едва ли был лучше, и муж стал еще более хмурым. За ужином он был молчалив и не притронулся к еде.
На вторую ночь крики и метания стали еще интенсивнее, и жена решила его разбудить. «Целься! – буквально заорал он. – Уходит!»
В итоге он проснулся, извинился и немедленно уснул вновь. Не прошло и пары минут, как гневные тирады возобновились.
На следующую ночь ситуация усугубилась: мистер Стэнхоуп начал драться во сне. Его перепуганной жене оставалось лишь уклоняться от ударов, и какое-то время у нее неплохо получалось уворачиваться от молотящих кулаков. Но все закончилось зверским ударом в глаз, в связи с чем перед миссис Стэнхоуп встал вынужденный выбор: либо покинуть отель, либо объяснять всем причину синяка под глазом. Она выбрала первый вариант и вернулась в Лондон утренним поездом, оставив мужа наедине со своими демонами.
Опасные опыты
Охотники всегда славились эксцентричностью, но пальму первенства, пожалуй, держат представители эдвардианской и викторианской эпох. Богатый землевладелец, регулярно писавший статьи для одного охотничьего журнала в конце 1880-х годов, поведал нам об одном из самых оригинальных охотничьих экспериментов в истории – насколько одежда из разной ткани может защитить человека от дроби!
Во время охоты в своем поместье он заметил, что шальные пули порой задевали его загонщиков. Если дробь просто падала сверху (под действием гравитационной силы после выстрела по высоко летящей птице), барабаня, как дождь, по спинам и головам загонщиков, она практически не причиняла им вреда, но если дробь ударяла с расстояния от ста до двухсот ярдов, да еще вследствие прямого выстрела, загонщики получали серьезные ранения.
Взяв на заметку эти наблюдения, землевладелец провел ряд опытов (совершенно безумных с современной точки зрения), в ходе которых оценил сравнительные достоинства одежды из различных типов ткани по критерию «защиты от выстрела».
К его чести стоит отметить, что эти опасные опыты проводились на нем самом, а не на загонщиках. Он надевал одежду из твида, грубого хлопка, вельвета и других тканей в различных комбинациях, а после просил друга стрелять по нему из оружия разного калибра с расстояния от 120 до 150 ярдов.
«Это было абсолютно безопасно, – рассказывал он редактору журнала, – я просил стрелять исключительно по ногам».
Спустя несколько дней и добрую дюжину выстрелов помещик получил массу мелких и неприятных ран, а также одно серьезное ранение с кровотечением. Однако он был восхищен собственным экспериментом и объявил, что несколько пар толстых вельветовых штанов при отсутствии кожаных являются, пожалуй, лучшей защитой от пуль.
Двое – это слишком
Король Георг V всегда носил бороду, поэтому сейчас может показаться, что жил он гораздо раньше своей исторической эпохи. Кроме того, из-за бороды он выглядел куда серьезнее, чем был в действительности. На самом же деле Георг V был большим оригиналом и очень любил розыгрыши.
Во время охоты в Сандрингеме, например, он настоял, чтобы оружие для него заряжал один из работников поместья, а не специально обученный слуга, который обычно этим занимался. В результате охота вышла беспорядочная и сумбурная, но было непохоже, чтобы короля это сильно беспокоило.
Через какое-то время друзья Георга V сообразили, почему именно этот человек теперь заряжает оружие для короля: они были похожи, как две капли воды. Работник поместья был того же роста и телосложения, что и король, но, что самое главное, он носил точно такую же бороду.
Вышло ли это случайно или намеренно, но мало-помалу они и одежду начали носить одинаковую. Поначалу только плащи были одного фасона, но затем последовали одинаковые штаны, обувь и чулки. Телосложение нового слуги короля было под стать его величеству, а в сочетании с похожей одеждой и, конечно же, бородой эффект был просто невероятный, что породило множество пересудов в то время.
Если бы Георг V был против такого очевидного сходства, он приказал бы своему слуге сбрить бороду. Но это, похоже, доставляло ему удовольствие, ведь на охоте ни гости, ни загонщики, ни прислуга не могли понять, кто есть кто. Да и работника это тоже только забавляло, особенно когда графы, герцоги и зарубежные главы государств обращались к нему невероятно почтительным образом.
Жизнь в окопах
Кровопролитные и губительные события Первой мировой войны всем хорошо известны, но на фоне кровавой человеческой бойни животные и птицы жили как ни в чем не бывало. Фазаны и куропатки мирно обитали вдоль всей линии Западного фронта, где британские, французские и немецкие солдаты гибли миллионами. Многие даже отмечали, что пернатая дичь численно увеличилась – возможно, по причине того, что все охотничьи забавы были отложены на время.
Птицы гнездились на поваленных деревьях прямо посреди нейтральной зоны и спокойно кормились на изрытой воронками от снарядов земле вблизи линии огня, а зайцы безмятежно обустраивали там норы. Звучит дико, но с точки зрения животных это было вполне приемлемо.
Пользуясь затишьем между боями, некоторые солдаты, увлекавшиеся охотой и в мирное время, пытались разнообразить свой рацион и охотились на попадавшихся время от времени птиц.
Среди офицеров того времени были очень популярны дробовики в виде трости, и как-то раз несколько офицеров совершили довольно удачную вылазку в поля, что были всего в нескольких сотнях ярдов от передовых траншей. Они подстрелили несколько фазанов и вдруг поняли, что немцы, услышав их выстрелы, решили, что в поле артиллерия, – и уже через несколько секунд воздух наполнился ревом снарядов, несущихся прямо на них. Пришлось поспешно ретироваться.