Ройал (ЛП)

Мы боролись до конца дня.

И борьба за цветы привела на следующий день к борьбе за свадебный торт. Брукс хотел классический белый с малиновой начинкой, утверждая, что это традиция Эбботтов. Я хотела немецкий шоколад с начинкой из кокосового ореха. Что-то непривычное и неожиданное. Мое предложение о разных слоях осталось не услышанным.

Оглядываясь назад, могу сказать, что подобное всегда было способом Брукса достичь желаемого. Он был не в состоянии пойти на компромисс. Он хотел получать то, что желал, и всегда добивался этого тем или иным путем.

После борьбы за торт, Брукс извинился за то, что был «женихом-монстром» и утверждал, что это было из-за переживаний, ведь он хотел, чтобы наша свадьба была совершенной. Его мать уже пригласила около пяти сотен гостей, и это не считая гостей со стороны Роузвудов. Брукс целовал мои руки в ту ночь и снова извинялся, он притянул меня в свои объятия и описал самую красивую зимнюю свадьбу, что я когда-либо могла себе представить.

И я простила его.

В сотый раз.

Как дура.

Глава 8

Деми

— Спасибо, что пошла сегодня со мной, — я расстегиваю свой ремень безопасности и хватаюсь за ручку двери автомобиля Далилы, прежде чем сестра останавливается. Она притормаживает на повороте и сворачивает на подъездную дорожку, после чего останавливается возле моего дома.

— Хочешь, я пойду с тобой завтра?

— Ты не должна делать этого. Я могу побыть там одна. Ты всегда можешь зайти и проведать его в любое время.

Далила кладет свою руку на мою.

— Мы все беспокоимся о тебе. Мама и папа. Все.

Я в этом не сомневаюсь.

Я испугала всех, когда Ройал ушел. Должно быть, они чувствуют себя сейчас также, ожидая, что я начну разваливаться.

— Ты ела? — спрашивает она.

— Конечно.

— Почему тебя тошнило прошлой ночью? Ты не беременна?

— Боже, нет, — слава Богу. — Вероятно, стресс.

— Мама и папа приедут завтра, я думаю. Дерек приедет тоже. Он забрал Хейвен. Проводит с ней выходные.

Хоть какой-то проблеск во всем этом, чтобы смотреть вперед, и ее зовут Хейвен. Моя племянница — мой мир, но у меня редко получается видеться с ней с тех пор, как Дерек расстался со своей бывшей.

— Не думаю, что они пускают детей до двенадцати лет в отделение интенсивной терапии, — говорю я.

— Между нами говоря, мы сможем что-нибудь придумать. Дерек действительно хочет увидеть Брукса. Кажется, он воспринял это тяжелее, чем мы думаем, и именно поэтому он еще не пришел навестить его.

Вряд ли между Дереком и Бруксом зародилась дружба в последние несколько лет. Я думаю, это случилось на игре в гольф в выходные в честь Дня Памяти. С тех пор, возможно.

— Дафна писала мне ранее, — говорит Далила.

— Да. Мне тоже.

— Она чувствует себя ужасно, что не смогла приехать сразу же.

— Она вернется на День Благодарения.

— Да, но если что-нибудь случится с Бруксом, и она не сможет сказать... — Далила моргает и отворачивается. — Я даже не хочу заканчивать эту мысль.

У меня болит голова, и я устало смотрю на свою дверь. Как только перешагну ее, смогу закрыться от остальной части мира хотя бы на несколько часов. Я смою этот день с помощью горячей ванны и «Золпидема». (Примеч.: Золпидем — снотворное лекарственное средство). Завтра я проснусь, чтобы пройти через это снова. Надену на себя маску. Притворюсь, что все понимаю. Позволю каждому думать, что я сильнее, чем когда-либо была. Не буду обращать внимания на поток вины, который курсирует по моим венам каждый раз, когда я смотрю на Брукса и чувствую обиду.

И где-то глубоко внутри мне интересно, когда Ройал собирается показаться снова возле моей двери?

Потому что, несмотря ни на что, я не получила ответы на свои вопросы.

Глава 9

Ройал

Как только возвращаюсь домой, я сразу же выбрасываю пижаму Брукса в мусор, где ей и место. Меня убивало, черт возьми, просто убивало то, что пришлось носить эти штаны.

Запах чистого белья заполняет мою крохотную студию над шумной прачечной. Это единственное, что хорошо в этой дыре. Словно живешь внутри сушилки. Место, где постоянно тепло, что хорошо зимой, и где всегда хорошо пахнет, даже когда полы нуждаются в чистке, а постельное белье в стирке.

С грохотом открывая дверь холодильника, я хватаю пакет молока и пью его прямо из пачки, прежде чем поставить обратно. Я игнорирую тот факт, что срок годности истек вчера.

Принимаю душ, пытаясь смыть с кожи запах дома Деми, но отказываюсь выпускать ее образ из головы. Наблюдать за ней издалека никогда не было равноценно реальности наедине с ней, но это был единственный вариант для меня. И как бы больно ни было стоять и позволять ей метать в меня кинжалы этим утром, я надеюсь, что когда-нибудь она поймет.

И простит меня.

— Доброе утро, Ройал, — Пандора проводит кредитной картой и передает набор ключей от «Корвета» пожилому человеку, который отчаянно пытается снять свою кожаную куртку. — На двадцать минут раньше. Что в тебя вселилось? Не мог дождаться, когда вновь увидишь меня?

— Ты ведь знаешь, — я не смотрю на нее, мой тон безразличный и ровный.

Я хватаю свою рабочую рубашку с крючка за стойкой регистрации. Мое имя нашито на груди глубоким синим цветом. Тем самым цветом, в который я покрашу свой «Челленджер», как только получу свою зарплату. Колокольчики на двери дребезжат, извещая о том, что клиент ушел, и наша стоянка пустеет.

— Нам доставят «Эскалейд» примерно через час, — Пандора надувает пузырь из жвачки неоново-розового цвета. Вероятно, со вкусом арбуза. Ее язык всегда на вкус как арбуз. — Реально в плохом состоянии. Как спереди, так и сзади. Это конец, но все равно владелец хочет ее починить. Держу пари, у машины имеется огромное заднее сиденье.

Она подмигивает.

Я перевожу взгляд в сторону кабинета, где за компьютером сидит отец Пандоры и слишком громко слушает классический рок. Мужчина весь в татуировках, отсидел два срока и улыбается золотыми зубами, словно постоянно дрался в барах. Этот старый сукин сын упрямый и грубый во всех проявлениях, но он дал мне работу, когда никто не хотел помочь.

— Где ты был прошлой ночью? — Пандора наклоняется над прилавком, виляя попкой и ухмыляясь. — Я писала тебе. Не хотела, чтобы ты упустил шанс с дочерью босса.

Мой взгляд снова возвращается к Роду, который совершенно не обращает внимания на происходящее. Дочь босса — не большое достижение, но, черт побери, она напоминает мне кое кого — мою единственную слабость.

Иногда, в самые отчаянные времена, человеку нужен хоть кто-то.

— Давай, — говорит она, — я знаю, что завожу тебя так же, как ты заводишь меня.

Пандора Паттерсон — дешевая копия Деми Роузвуд. Черные волосы, полные губы, большие сиськи, круглые голубые глаза. Хотя у Пандоры немного резкий взгляд. Она менее утончена, ее руки покрыты татуировками. Кричаще-красные губы. Гортанный смех. С вечным запахом сигаретного дыма и алкоголя. Она, конечно же, не замена самому важному созданию на свете, но я мужчина с ограниченными возможностями, и Пандора ни разу не осуждала меня.

— Я же тебе говорил, — говорю я. — Мы не можем больше этого делать.

Она дуется и проводит заостренным ногтем по своей щеке, будто плачет. Затем крадется ко мне и обвивает руками мои плечи.

— Боже, Ройал, ты такой чертовски дразнящий, — Пандора прижимается ко мне грудью и наклоняется к уху. — Я думала о тебе прошлой ночью. Ничто не заставляет меня кончать сильнее, чем мысль обо всех этих озорных вещах, которые ты делаешь со мной в задней части мастерской после того, как папа уходит.