Страница 3 из 68
большевикам была необходима гражданская война в деревне. И Ленин очень боялся, что "крестьяне отнимут землю [у помещиков], а борьбы между деревенским пролетариатом и зажиточным крестьянством не вспыхнет". Ленин, таким образом, уловил не только сходство ситуаций 1905 и 1917 годов, но и различие их: "Повторить теперь то, что мы говорили в 1905 г., и не говорить о борьбе классов в деревне -- есть измена пролетарскому делу... Надо соединить требование взять землю сейчас же с пропагандой создания Советов батрацких депутатов".9
С апреля по октябрь 1917 г. тактика большевиков в отношении крестьянства и эсеровской аграрной программы неоднократно менялась. Так, в аграрной резолюции конференции большевиков содержалось предложение добиваться образования "из каждого помещичьего имения достаточно крупного хозяйства".10 Месяцем позже, выступая на Первом Всероссийском съезде Советов крестьянских депутатов, Ленин от имени партии большевиков рекомендовал,
"чтобы из каждого крупного хозяйства, из каждой, например, помещичьей экономии крупнейшей, которых в России 30000, образованы были, по возможности скорее, образцовые хозяйства для общей обработки их совместно с сельскохозяйственными рабочими и учеными агрономами, при употреблении на это дело помещичьего скота, орудий и т.д."11
Между тем, Первый съезд Крестьянских Советов не был таким уж радикальным. Из 1 115 делегатов эсеров было 537, социал-демократов -- 103, народных социалиста -- 4, трудовиков -- 6. На съезд не было избрано ни одного большевика, при том что 136 делегатов объявили себя беспартийными, а 329 принадлежали к партиям несоциалистическим, т.е. "правее" эсеров и энесов.12 Как бы Ленину ни хотелось обратного, крестьяне стояли за уравнительный раздел помещичьих земель, но не за уравнительный раздел земель вообще. В наказе крестьянского съезда Первой армии так и говорилось: "...Пользование землей должно быть уравнительно-трудовым, т.е. каждый хозяин получает столько земли, сколько он может обработать лично с семьей, но не ниже потребительской нормы..."13 Эти крестьянские настроения были
подтверждены и публикацией в августе 1917 г. сводного крестьянского наказа, составленного из 242 крестьянских наказов, привезенных на съезд в мае эсеровскими крестьянскими делегатами. Эти наказы были, безусловно, "левее" наказов беспартийных крестьян или делегатов несоциалистических партий, но даже согласно сводному эсеровскому наказу крестьяне соглашались оставить неразделенными лишь несколько высококультурных бывших помещичьих хозяйств, но не более того.14 И Ленин вскоре после съезда и публикации наказа ретировался, немедленно изменил тактику. Он решил принять программу эсеров целиком и полностью, переманить крестьян на свою сторону, по крайней мере раздробить их, лишить ПСР опоры в деревне и затем, укрепив блок с левыми эсерами благодаря принятию эсеровской аграрной программы, лишить партию эсеров еще и ее левоэсеровских функционеров-практиков в деревне. Тем же целям должно было служить усиление большевистской пропаганды среди крестьян. Ленин требовал теперь "всю агитацию в народе... перестроить так, чтобы выяснить полную безнадежность получения земли крестьянами, пока не свергнута власть, пока не разоблачены и не лишены народного доверия партии эсеров и меньшевиков".15 В конце августа Ленин уверяет крестьян, что только партия большевиков "может на деле выполнить ту программу крестьянской бедноты, которая изложена в 242 наказах".16
Здесь, однако, проступал и новый момент. Ленин незаметно подменил "крестьян" -- "крестьянской беднотой", т.е. "сельским пролетариатом". Подкрепляя поздним числом демагогическое ленинское заявление, советский историк Гусев пишет: "Таким образом, можно считать, что около 80% крестьянских хозяйств представляли собой пролетариев или полупролетариев".17 Но это заявление Гусева совершенно безосновательно, а цифра в 80% откровенно фальсифицирована. Абсолютное большинство российских крестьянских хозяйств относилось к числу "кулацких" и "середняцких", причем последние преобладали.
Подготавливая мосты для будущего отступления большевистской партии от ранее принятых на себя обязательств, Ленин стал вычитывать в эсеровском крестьянском наказе то, чего там
никогда не было. Так, Ленин указал на якобы имеющееся в наказе желание "крестьянской бедноты" безвозмездно отменить частную собственность "на землю всех видов, вплоть до крестьянских". Заявление Ленина, разумеется, противоречило и резолюциям Первого Всероссийского съезда Советов крестьянских депутатов, и самому наказу.18 Но Ленина это не смущало. Под "уравнительным землепользованием" он также стал понимать нечто отличное от того, что понимали под этим крестьяне и даже эсеры. В апреле 1917 г. на Всероссийской партийной конференции большевиков Ленин говорил, что "уравнительное землепользование" крестьяне "понимают как отнятие земли у помещиков, но не как уравнение отдельных хозяев".19 Впрочем, в августе Ленин охарактеризовал сводный эсеровский крестьянский наказ как "программу крестьянской бедноты", желающей "оставить у себя мелкое хозяйство, уравнительно его нормировать, периодически снова уравнивать... Пусть, -- продолжал Ленин. -- Из-за этого ни один разумный социалист не разойдется с крестьянской беднотой".20 Но разойтись с "крестьянской беднотой" Ленин, конечно же, был готов. Он упрямо и методично подготавливал базу будущей гражданской войны в деревне, вернее -теоретическое оправдание необходимости подобной войны. Он ни в чем не собирался всерьез отходить от позиции, сформулированной им еще в 1905 году: "Вместе с крестьянами-хозяевами против помещиков и помещичьего государства, вместе с городским пролетарием против всей буржуазии, против всех крестьян-хозяев. Вот лозунг сознательного деревенского пролетариата".21 В отличие от эсеров, которые видели в деревне лишь два противоборствующих лагеря -- помещиков и крестьян, большевики выделяли из крестьян еще одну группу: деревенскую бедноту. Но, как всегда, когда этого требовали тактические соображения, большевики кооперировались с "левым" крылом для уничтожения "правого". В данном случае нужно было поддержать крестьян в борьбе с помещиками, чтобы после того, как будет уничтожена помещичья собственность, расправиться с крестьянами, поддержав требования "деревенской бедноты". С этой целью большевики временно отказались от лозунга превращения каждого помещичьего имения в государственное хозяйство. В то же время Ленин старался больше не
упоминать об уравнительном землепользовании. Так, в написанном в начале октября, но не опубликованном тогда воззвании "К рабочим, крестьянам и солдатам" говорилось только, что "если власть будет у Советов, то немедленно помещичьи земли будут объявлены владением и достоянием всего народа".22 Формулировка, конечно же, была чисто эсеровской. В работе "К пересмотру партийной программы" Ленин также не касался вопроса об уравнительном разделе земли, равно как и вопроса о преобразовании помещичьих имений в общественно-государственные хозяйства. Однако пункт о национализации земли был Лениным в работу включен,23 хотя о том, что делать с национализированной землей, не говорилось ни слова. Это странное замалчивание столь важного для большевиков вопроса обратило на себя внимание многих. Уже после переворота В. Мещеряков в помещенной в нескольких номерах "Правды" статье "Марксизм и социализация земли" отметил эту многозначительную особенность аграрной программы большевиков:
"Как поступить с национализированной, обобществленной государственной землей? Программа национализации у большевиков совсем не давала ответа на этот вопрос, откладывая его на время после захвата земель, после победы революции, после национализации земли... Ни в проекте национализации, предложенном большевиками Стокгольмскому съезду рабочей партии (1906 г.), ни в программе национализации, принятой на конференции партии в апреле 1917 г., ни в обширной литературе по этому вопросу -- ни разу никто из сторонников национализации в среде марксистов на затрагивал этого вопроса, не предлагал каких-либо решений".24