Столкновение

Никогда. Она никогда так не делала. И с какой стати ей так делать?! За всю жизнь ни единого разговора по душам, сухие «как дела? Как самочувствие? Как настроение?». Бессмысленные беседы по праздникам, если они вообще бывали.

Так с какой стати ей сейчас указывать мне, если за всю мою жизнь она не проявила никакого интереса ко мне?!

— Имей хоть капельку уважения к взрослым, когда с тобой разговаривают! — прикрикнула мать.

— С чего бы?! — повторила я, срываясь на истерику и держа ладонь на горящей щеке. — Что ты сделала для меня, чтобы мне уважать!!!

Как жаль, что я не видела ее лица. В этот момент очень хотелось посмотреть в глаза и узнать, что она чувствует. Такую же обиду в душе, или прежнее равнодушие. Сколько лет я получала от нее лишь холод, что мне уже как-то все равно. То предательство простить тяжело.

— Объясняться перед тобой бесполезно. Ты не хочешь воспринимать мои слова, это односторонний разговор, — послышался шорох, кажется, она села на пол рядом, тихий голос мамы настораживал. — Но все равно послушай. Спокойно. Без криков.

Я поморщилась, смахивая набегавшие слезы, и стащила одеяло, кинув в сторону, где сидела мать. Сквозняк бодро гулял по полу, и хоть я зла, но болеть ей все же не стоит.

— Спасибо, — прозвучало так тепло и искренне, что я дрогнула и затихла. — Ты родилась, когда мне было всего лишь семнадцать лет. Для того времени такое было на каждом шагу, это сейчас еле в двадцать пять рожают. Но я не об этом. Мой парень, твой отец, бросил меня одну с ребенком на руках, который вдобавок инвалид. Родителям было тяжело еще и нас обеспечивать, а я только-только школу окончила, на работу не брали. Подработки, учеба заочно в колледже. Еле закончила, потом смерть родителей, когда тебе было всего два года. Мне удалось устроиться в детский сад, куда и тебя взяла, чтобы легче было. Но жизнь все равно не ладилась. Денег не хватало банально на еду, не говоря о вещах. А тут еще и мир перевернулся после всех этих научных открытий, цены выросли на все, ведь города преображались, все стало автоматическим. Я работала на трех работах. Одна в школе, остальное репетиторство и беттинг виртустройств, — она замолчала.

Странный рассказ. Я ничего не понимаю. Видимо, мне никогда не понять эти бедственные положения, ведь я жила вслепую, а мучиться приходилось лишь маме, которая ограждала от всего, поэтому и была всю жизнь так далеко.

— Вскоре, когда тебе было десять, появились виртуальные вселенные, где можно было заработать. Виртуальные миры преображались до того, что выходить из дома стало необязательно. Школы перешли в режим реального времени, онлайн, поэтому беготня прекратилась. Нужное оборудование предоставило государство спустя долгих проверок. И я начала работать. Целыми днями. Надежда, что ты когда-нибудь увидишь мир своими глазами, крепла с каждым днем. Да, я пропустила твое взросление, не уделяла тебе время. Эгоистично и глупо. Да, я плохая мать. Наверное, даже ужасная. Но я всю жизнь думала о тебе, каждый день, когда работала. Эта операция… — мама замолкла. Ее голос сорвался, и наступила тишина.

Она плачет?..

Я аккуратно сползла на пол, ориентируясь по звуку, знала, где она сидит, поэтому подошла и села рядом, коснувшись рукой и натолкнувшись на мягкое одеяло. Но тут же резко потеряла равновесие, потому что меня обхватили и прижали в себе. Я вздрогнула от неожиданности, но теплое одеяло уже легло на плечи и спину, и чужое дыхание раздалось над ухом. Чувство неуверенности и дискомфорта обуревали меня, но я боялась двинуться.

— Моя малышка, — прошептала на ухо мама. — Я виновата перед тобой, но и ты должна быть более лояльной и прямо смотреть на вещи, держа в голове любые варианты, а не те, которые угодны тебе. Я скрывалась от тебя лишь по одной причине, ведь знала, что тогда ты сбежишь, узнав, а так мы все следили за тобой, чтобы глупостей не наделала.

— Арра смотрела за мной из-за тебя?.. — неуверенно спросила я, ворочаясь под одеялом и ощущая необычное тепло, исходящее от тела мамы.

— И да и нет, — я почувствовала, как она улыбнулась. — Она хотела подружиться с тобой. Стать тебе другом. У тебя замечательная команда.

Наконец, удобно устроившись, я плотнее прижалась к маме и обняла ее, отчего уже вздрогнула она, но секундой спустя расслабилась.

— Я люблю тебя.

Предательски шмыгнула носом и уткнулась в мамину шею.

— И я тебя, мама…

Итак, после нашего помпезного разгрома, нам устроили несколько дней отгула. По факту, нам сказали валить домой и отсыпаться. Шуточка бородатая, с учетом того, что играем мы обычно во сне…

И вот теперь, мы сидим и пьем чай. Дядя, стараясь избежать конфликта, остался на утро с нами. Уныло сербая чай из кружки и тем самым доводя его до белого каления, я с братцем меланхолично наблюдала за тем, как дядя безмолвно бесится.

Не выдержав и с грохотом поставив чашку на стол, он вышел из кухни. А после из дома, буркнув напоследок, что будет поздно вечером, и он надеется на наше благоразумие.

Егор проводил его задумчивым взглядом, отхлебывая из кружки. Уже не сербая. После перевел задумчивый взгляд на меня.

— Саша, у меня к тебе есть несколько серьезный разговор, — начал он издалека.

— Настолько серьезный, что ты даже решил со мной заговорить? — не преминула съязвить я.

— Не умничай, — протянул он. — Нам есть о чем поговорить.

— Внимаю. Еще чайку? — мило предложила я.

Словив в ответ взгляд «сквозь зубы», я молча долила кипятка в его чашку, не забыв не обделить и себя. После села на стул, принявшись внимать с максимальной серьезностью.

— Итак, может быть это и нетипично для меня, но я хотел бы поговорить с тобой о твоем поведении.

Изобразив на лице заинтересованность, я во все глаза уставилась на братца. Что не так в моем поведении?

Видимо, уловив некоторое непонимание ситуации в целом, он сжалился и перешел к делу:

— Наши взаимоотношения уже давно на уровне младшеклассников. Пора взрослеть.

— Переходим на уровень старшей школы? — отозвалась я, пригубив чай.

Братишка, видимо, сегодня какой-то не такой. Он не отреагировал, чем меня несколько озадачил.

— Нет, милая. Взрослеем еще быстрее: мы работаем уже. Но это не важно. Просто довольно. То, как ты работаешь в группе и то, как со мной общаешься, это разные люди. С кем ты честна, а? Знаешь, возможно, это несколько сопливо, но я прошу от тебя нормального отношения в свой адрес.

— После предательства? — вкрадчиво поинтересовалась я. — Не знаю, что именно, но если ты ластишься, значит, тебе что-то нужно.

— Я уже сказал, что, — Егор наслаждался ситуацией.

— Не верю, — упрямо скрестила на груди руки, прищурив глаза.

— Придется.

— И?

— Ква, — неожиданно выдал он. Я в удивлении вылупилась на него, мигом растеряв всю серьезность. Этот гад откровенно ржал. — Достаточно. Я официально признаю то, что был не прав, когда вышиб тебя с уровня. Но… замнем. Все-таки, игра есть игра, и эти разборки лучше оставить там.

Как заговорил…

— Предлагаешь забыть? Окай, конечно. Во всяком случае, у меня теперь друзья есть. А у тебя?

— Коллеги. Знаю.

— Ладно. Добрые семейные отношения еще наладим. Что там про поведение?

— Перестань меня на людях задирать! — наконец-то его пробило.

— А на трупах?

— О, можешь развлекаться, как угодно.

— Милый, в этой игре полно зомби и всяческих умертвий…

— Упс, не подумал, — на миг скорчился он. — Ладно, объясни мне, что тебя так в игре активизировало?

— Я это… в общем… хочу… Шель… то есть Иоки…

— Ну-ну… — что-то его заинтересовало в моем сбивчивом монологе.

— Я хочу вернуть Иоки зрение, — твердо объявила я.

— А ты добрая, — спустя некоторое время отозвался он.

Я покраснела.

— А тебе какой интерес? — несколько поспешно поинтересовалась я, стараясь перевести тему.

— Ксения, — я выпала в Астрал. Кажется, это там он недавно был?