Страница 1 из 15
ЛЖЕЦЫ
И
РАЗБОЙНИКИ
КАРЕН МЕЙТЛЕНД
О Карен Мейтленд
© Джон Ч. Гибсон.
Карен Мейтленд, в качестве путешественника и исследователя, побывала во многих уголках Соединённого Королевства, прежде чем на много лет осесть в прекрасном средневековом городе Линкольн, вдохновляющем её на творчество. Она-автор бестселлеров: «Белая комната», «Маскарад лжецов», «Убить сову», «Проклятие висельника» и «Соколы пламени и льда». В настоящее время проживает в Девоне, наслаждаясь прелестями сельской жизни.
О книге
Камлот и гадалка по рунам-Наригорм возвращаются, к восторгу поклонников классического романа Карен Мейтленд. В этот раз наша компания, в отчаянной попытке убежать от чумы, сталкивается с бандой разбойников, чьё ремесло - беззаконие, грабёж беззащитных … и убийство.
Но, вступив в противостояние с малолетней Наригорм, они понимают, что чума-далеко не самое худшее из этих двух зол.
1348 год от Рождества Христова
Рокингемский лес, Нортгемптоншир
Есть много рассказов о том, как Великая Чума впервые охватила нашу землю, о реках, превращённых в кровь, об огне, падающем с неба, о землетрясениях, проглатывающих церкви и о драконах, сражающихся среди облаков. Но история, которую знаю я, о странной потрёпанной компании путешественников, что блуждали вместе по пустынным дорогам, пытаясь, хоть на шаг, опередить смерть.
Горожане и жители деревень закрывали ворота перед незнакомцами, хоронились за дверями своих домов, но у нас не было собственного угла, где можно было бы спрятаться. Пока Великая Чума не пришла на наш порог, мы, каждый как мог, зарабатывали себе на жизнь, выманивая медный грош или кусок хлеба у толпы зевак по рынкам и ярмаркам на просторах Англии. Здесь был Зофиил-иллюзионист, показывающий фокусы; Родриго и его ученик, Жофре-музыканты из Венеции; Сигнус - рассказчик, родившийся с одной рукой; Осмонд-художник, путешествующий со своей хрупкой женой Аделой и Наригорм-беловолосый ребенок, читающая чужие судьбы по рунам. Ещё был я-камлот, торговец мощами и амулетами, продавец надежды, в которой так нуждался этот перепуганный мир.
Я был самым старым из нашей компании, древним, как некоторые могли бы сказать. Кривой на один глаз и с огромным шрамом, пересекающим половину моего лица.
Я был тем существом, которым матери пугали своих непоседливых чад, если те долго не засыпали в своих кроватках. Но во всей этой лжи была и доля правды, потому что монстр для них действительно существовал, монстр без лица и формы, который бесшумно подкрадывался на улице, пожирал животных в их хлевах, детей в своих кроватках и их родителей в тавернах. И никто, ни благородный рыцарь, ни Его Святейшество архиепископ, не могли одолеть того дракона, что распростёр свои крылья над всей Англией.
Это была зима 1348 года, но смена сезонов мало что изменила в погоде, дождь в этом году так и лил, не переставая, с середины лета. Ксанф -кобыла, тащившая фургон Зофиила со всеми нашими скудными пожитками, накануне потеряла подкову. Но дорога была настолько грязной, что никто из нас так и не смог определить место, где она соскочила. А без подковы, Ксанф не могла больше везти фургон по раскисшей от дождя земле без последствий, из которых, навсегда охрометь-было не самой худшей перспективой. Единственное, чем мы могли ей помочь, так это укрыть фургон лапником и листьями папоротника, в то время, как Зофиил отведёт лошадь через лес до ближайшей деревни, в надежде найти там кузнеца. Адела и я вызвались идти с ним, чтобы попытаться купить муки и сушёных бобов, если они ещё остались у местных жителей. А Родриго, Жофре, Осмонд и Наригорм должны были использовать это время для поиска всего, что может гореть в костре, и для охоты за любой живностью, что могла вариться в горшке, ибо наши запасы провизии иссякли, и мы ничего не ели с утра. Сигнус должен был остаться охранять фургон, хотя Зофиил возразил, что он скорее походит на кролика на поводке, оставленного охотниками для приманки кабана.
Пронизывающий ветер страдальчески завывал сквозь голые ветви деревьев, а дорога, что пролегла между ними, была сплошным потоком сочившейся грязи. В нескольких местах ледяные струи прорезали её, сметая любые камни, которые только могли захватить.
Ксанф была злобной кобылой, и, в лучшие времена, кусала любого, допустившего неосторожность попасть в пределы досягаемости ее зубов. Она привыкла, что всякий раз, распрягая, её ведут на пастбище, а не тащат по грязной дороге неведомо куда. Своё возмущение она выражала периодически изгибая шею и щёлкая зубами, в попытке достать руку, ведущего её под под-уздцы Зофиила.
Зофиил, не менее разгневанный, не сдавался и упорно продолжал тащить ее вперед. Их противостояние не улучшало настроения обоим.
Адела должна была скоро родить. Бедняжка тащилась по другую сторону от лошади и была вынуждена цепляться за гриву Ксанф, чтобы не поскользнуться, а это только усиливало раздражение кобылы. Я заставил Аделу зашнуровать ее безнадежно тонкие ботинки, но ткань стала такой тяжелой и скользкой от грязи, что она едва могла поднять ноги достаточно высоко, чтобы сделать шаг. Я видел, как она была измотана, но слишком боялась острого языка Зофиила, чтобы признать это.
«-Подожди, Зофиил! Аделе нужно отдохнуть…, и мне тоже», - добавил я поспешно, видя, как презрительно скривились его тонкие губы.
«-Если она не способна идти в ногу с хромой кобылой, тогда может остаться здесь отдыхать хоть навсегда. Если мы и дальше продолжим из-за неё останавливаться, то, когда доберемся до ближайшей деревни, будет уже слишком темно, чтобы вернуться назад к фургону.»
«- Мы не можем оставить ее здесь одну в лесу. Кроме того, мы все уже обсуждали, что если у деревенских и есть какая-нибудь еда, то они, скорее всего, сжалятся над беременной и продадут ей охотнее чем тебе или мне» - возразил я ему.
Когда мы всё же немного перевели дух, я посмотрел вперед, на дорогу, лежащую перед нами. Она спускалась вниз между деревьями и густыми зарослями ежевики. Это был не крутой уклон, но огромная лужа воды скопилась в углублении. Я надеялся, что там не слишком глубоко, ибо нам всё равно не удастся её миновать. Мы никогда не проведём Ксанф через эти тернии.