Сакинат

Молодежь, завершив работу, начала подшучивать друг над другом. Некоторые крыши были соединены между собой так, что люди могли, не спускаясь, зайти друг к другу в гости. На глазах Сакинат и Аминат молодежь затеяла игры. Ребята принялись сбрасывать друг друга в сугробы снега, образовавшиеся за домами. Свалившиеся заново поднимались на крыши и стремились отомстить шутникам. Среди весёлых возгласов юношей, затеявших игры, слышались высокие голоса девушек, наблюдавших за ними. Когда парни с верхнего квартала, чьи дома стояли отдельно друг от друга, устали от этой игры, то принялись кидать снежки в ребят, находившихся на крышах нижнего квартала. Их крики и смех заглушили звуки радио. Жителям нижнего квартала было несподручно кидать снег наверх. В основном на крышах собрались школьники, и шутки начали превращаться в ссоры. Тогда на свою крышу поднялся уважаемый в селе учитель Гаджимурад Магомедович. Он пожурил ребят с верхнего квартала, затеявших всю эту чехарду.

– Хватит уже! Время идти в школу. Быстро заканчивайте свою работу!

В селе не было никого – ни молодого, ни старого, – кто мог бы ослушаться учителя. Ребята тут же перестали баловаться и продолжили свой труд, на этот раз тихо, а кто успел скинуть снег, потихоньку исчезли с крыш. Вернулись домой и обе сестры. К этому времени в очаге уже горел огонь, в комнате потеплело. Старшему брату Хасбулле хотелось отодвинуть от себя трёхлетнего брата Абдулкадыра таким образом, чтобы тот не заплакал. Каждое утро, когда Хасбулла собирался в школу, малыш плакал, желая, чтобы старший взял его с собой.

Абидат посадила детей кушать. На завтрак она приготовила кашу из пшеницы, перемолотой в ручной мельнице. Дети кушали из одной миски, макая ложки с кашей в масло с урбечом, чашка с которым стояла посреди стола.

* * *

Лето. Время, когда осуществляются мечты и желания, загаданные весной. Быстрая весенняя вода мутных горных рек впадает в море и становится чистой и свежей. Время, когда склоны гор покрываются цветами, и гуще становится трава. Время, когда в природе теряется звонкая красота, тонкость и нежность весны, а вместо него появляется решительность, мощь, большая сила.

На землю пришло новое лето, чтобы на горных лугах поднялась трава, поспела пшеница, посеянная людьми весной, созрели фрукты на деревьях, которыми наелись бы люди, чтобы птицы вырастили птенцов и научили их летать, чтобы ягнята стали молодыми барашками, телята превратились в бычков, и чтобы земля и все, кто на земле, тоже выросли ещё на один год.

По узкой тропинке за травой шли шесть девочек, лёгких, как птички, и переговаривались между собой. Поношенные от постоянного ношения, платьица из атласа, бумазеи и сатина выглядели чисто и опрятно. На головах красовались разноцветные маленькие платочки. Из-под платьиц были видны штаны из тёмно-синей ткани длиной чуть ниже колен, чулки и резиновые калоши.

По пути девочки слушали сказку, которую рассказывала Сакинат. Чтобы сказка слышна была всем, они попросили идти Сакинат посередине их маленькой группы. Она рассказывала подругам про аргонавтов, которые пришли в Колхиду, чтобы добыть золотое руно. То, что Ясону, пришедшему из чужой страны, Медея с Кавказа помогла забрать из её страны золотую баранью шкуру, никому из них не нравилось. Когда же Ясон охладел к Медее, и попросил её покинуть его страну, девочки сошлись во мнении, что Медея достойна такой расплаты. Сказку о том, как Медея отомстила Ясону, они услышать не успели, потому что дошли до места, где собирались косить траву. Было решено дослушать сказку на обратном пути.

До обеда было ещё далеко. Не успевшая высохнуть роса блестела на траве. Небо стало чистым и синим. Вершины высоких гор, будто столбы, подпирающие небесную высь и бесконечными рядами уходящие вдаль, терялись в синей дымке. Ниже поляны, где девушки косили траву, в ущелье глубиной в два – три километра протекала река, и гул её, если прислушаться, можно было уловить даже на вершине горы. Река была полноводной оттого, что летняя жара растопила снега и льды на вершинах высоких гор.

Девочки косили серпами на горных лугах высокую спелую траву, соревнуясь между собой, кто справится быстрее.

Аслимат, которая училась с Сакинат в одном классе, не была передовицей и даже в косьбе отставала от сверстниц; лицо и фигура её не отличались красотой, зато она обладала красивым звонким голосом. Голос достался ей в наследство от отца, знаменитого певца. И если Сакинат умела хорошо пересказывать сказки, которые она читала в большом количестве, то Аслимат так же хорошо умела петь красивые песни. Она не хотела скрывать свой талант, чтобы все слушали только Сакинат. Аслимат сначала тихо, потом громче начала петь:

Я листочек дерева высокого,

Аленького мака я цветочек.

Я твоя невеста ясноокая,

Это так, и говори, что хочешь.

По тому, как замирало всё кругом, словно прислушиваясь к голосу девочки, создавалось ощущение, будто горы влюбились в звуки дивной песни. Да и траву косить с песней было намного легче и веселее. Эхом отдаваясь в горах, песня, казалось, взлетала ещё выше и оттого звучала ещё прекраснее. Аслимат сменила несколько мотивов. Исполняла она их один лучше другого. И слова для песен она умела находить подходящие. Чем учить уроки в школе, она предпочитала петь песни и умела это делать очень хорошо.

К тому времени, когда девочки связали вязанки трав, Аслимат не успела сделать и половины работы. Сакинат сердилась на неё из-за того, что одноклассница не только не успевала выполнять работу наравне с подругами, но и не очень к этому стремилась. Шустрая Марьям взялась помочь голосистой подружке. Другие девочки тоже подключились, и вскоре вязанка травы для Аслимат был собрана. Сакинат и Убайдат сегодня особенно огорчались её лени. Положив на тропинку свои ноши – большие травяные вязанки, – обе девочки стали ждать подружек.

– Ну что это за человек Аслимат? И вчера мы скосили траву для её вязанки! Она что, хочет, чтобы мы ей за песни косили траву? – в сердцах сказала Убайдат.

– В школе ей лень учиться, я её тащу в школе за собой, и здесь придётся тащить, нам ничего не остается делать? Если ей не стыдно так поступать, мы ничего не сможем с ней сделать, – заметила Сакинат.

– Я тоже так думаю. Но сегодня я торопилась, чтобы не отстать от других, и устала. По этой причине я не смогла помочь Аслимат, – сказала Убайдат, чувствуя угрызение совести, что ей не удалось поучаствовать в совместной помощи подруге, несмотря на то, что она понимала причину, из-за которой Аслимат не успела накосить себе травы.

Закончив косьбу, девочки крепко связали большие вязанки. Аслимат смотрела на них и улыбалась – ей явно ничуть не было стыдно.

Время подходило к обеду, когда уставшие, вспотевшие девочки одолели половину пути до села. Добравшись до родника с холодной водой, они спустили свои ноши на землю. На большом камне, возле весело струившейся прозрачной воды, они оставили еду, когда пошли косить. Теперь все изрядно проголодались и готовы были наброситься на пищу.

Место, где они остановились, представляло собой равнину между двумя горами. Казалось бы, здесь не могла появиться вода, однако родник, выходящий прямо из-под земли, протекал здесь всегда, даже в период засухи. Родничок был мал и занимал место не больше метра. Вокруг него, словно радуясь влаге, росла на полянке густая трава. Вода никогда не поднималась и не опускалась, это можно было заметить по земле вокруг родника. Как в зеркале, в роднике отражалось светло-голубое небо.

Поливая друг другу на руки из алюминиевой кружки, кем-то оставленной возле родника, девочки помыли руки и умыли покрасневшие от солнца лица. Выложили на чистую салфетку хлеб с сыром и с аппетитом принялись утолять голод.

После трапезы подружки растянулись на траве. Кроме них на лугу не было ни души. Домой возвращаться не хотелось.

– А пойдемте вниз к речке, искупаемся, – предложила бойкая Марьям. Она была среди них заводилой.