Страница 32 из 48
Хотя у этих американских делегатов не самые англосаксонские фамилии, но мандаты у Гольдфарба и компании настоящие англосаксонские, а это главное.
Отрицание элементарнейших демократических принципов западными правительствами стран Антанты постепенно сделали их подозрительными даже в глазах друзей Антанты, тем более, что ведь эти правительства и их парламентские и журналистские адвокаты и пособники при любой подходящей и неподходящей возможности лицемерно афишируют свои якобы демократические институты и принципы и требуют от стран Центральной Европы, прежде чем они смогут заключить с ними мир, "демократии", которой у них самих тоже нет, и принципы которой они каждый день попирают.
Даже страстные друзья Антанты, кажется, постепенно - достаточно поздно - поняли, что державы - члены Антанты преследуют империалистические захватнические цели и поэтому не хотят мира; не потому, что (как они пытаются доказать) они хотят заключать мир только с государствами, имеющими демократические, парламентские правительства. Нет, теперь даже ранее слепым приверженцам Антанты совершенно очевидно, что страны Антанты при всех условиях стремятся к полному подавлению стран Центральной Европы, главным образом Германии. Даже Гиальмар Брантинг, фанатичный сторонник Антанты, до сих пор бывший верным защитником всех происков, козней, интриг, жестокостей и силовых приемов правительств Антанты, сейчас настроен против них. Еще несколько недель назад он с большим возбуждением спорил со мной, когда я в заключение дискуссии по "столь излюбленному" вопросу о долге сказал ему: "Об этом мы не договоримся. Оставим пока в стороне вопрос, кто виноват в войне, но совершенно ясно, что только Англия и другие страны Антанты виноваты в продолжении войны, в бессмысленном уничтожении многих миллионов людей и в том, что у страдающего человечества нет сегодня и еще длительное время не будет мира."
Если еще несколько недель тому назад Брантинг не хотел этого признавать, сегодня он настойчиво пытается взывать к совести правительств Антанты. В резких выражениях он указывает на негативное моральное впечатление, которое произведет на общественное мнение и на рабочий класс всех стран упорный отказ в паспортах делегатам Стокгольмского Конгресса, и на то, что везде возникает мнение, что у Англии, Франции и других стран Антанты, должно быть, есть причины бояться мирной встречи делегатов рабочего класса воюющих и нейтральных стран.
Но несмотря на эти сложности и сопротивление злобных, античеловеческих, враждебных культуре элементов в Англии, Франции и Америке, Стокгольмский Конгресс состоится. Неважно, где будут проходить его заседания: в Стокгольме, Кристиании или где-то еще. Воля народов к миру сильна, и становится день ото дня сильнее. В чем она должна проявиться, в чем она может проявиться легитимнее, целесообразнее и плодотворнее, чем в общем совещании братьев, которые до этого момента грабили и убивали друг друга в угаре безумия, в состоянии невменяемости, в какое военный психоз привел все народы?! И в дискуссии с теми братьями, которые в качестве так называемых нейтралов должны были выносить страдания войны в экономической области, в виде голодания больших народных масс?!
Правда, с одной стороны нас достаточно грубым образом предостерегают, что от подобных дискуссий нечего ждать и что все надежды на мир надо связывать только с "революционным восстанием народов". И хотя в соответствии с моим темпераментом эта перспектива для меня лично не имеет ничего отталкивающего, но мой опыт, мое знание обстоятельств и условий в различных странах, мой взгляд, обострившийся в долгие десятилетия, полные практических и социальных изменений, говорят о реальном положении дел: ни в центральной, ни в западной, ни в южной Европе - нигде я не вижу революционного восстания народов. И я не верю, что оно может произойти до заключения мира, а что произойдет после войны, - другой вопрос. Но для достижения мира это не важно.
Конечно, для человечества было бы благодеянием, если бы народы Англии, Франции и России, подняв революционные восстания, вынудили свои правительства заключить мир. Потому что именно правительства Англии и Франции не хотят мира. Они даже силой мешают представителям огромных народных масс объединиться для совместных мирных переговоров со своими иностранными братьями. Но народы до сих пор не вынуждают свои якобы демократические, а на деле деспотические, империалистические правительства, не желающие мира, к заключению мира. Поэтому не остается ничего другого, как попытаться содействовать установлению мира в ходе совместной дискуссии представителей рабочего класса всех стран.
Насколько точно то, что такой конгресс обязательно состоится, настолько же точно и то, что он является пригодным средством для того, чтобы придать идее о мире импонирующий вид, чтобы усилить эту идею. Не надо думать, что я предаюсь иллюзии, будто бы конгресс непосредственно повлечет за собой мир. Нельзя требовать или ожидать невозможного. Но мирный Конгресс междунар. пролетариата выразит тоску о мире, которая живет в миллионах истекающих кровью рабочих сердец, в миллионах страдающих женщин и терпящих лишения детей. Этот Конгресс явится сильным и концентрированным выражением воли к миру отдельных, не связанных друг с другом людей, и благодаря их живому взаимодействию придаст мощный импульс этой тоске и этой воле и сделает их непобедимыми.
Сам Конгресс не принесет мира, но он является безусловно необходимым первым шагом к нему. Пока не удастся собрать вместе приглашенных представителей междунар. пролетариата для совместных дискуссий и для достижения добросердечного взаимопонимания в вопросе о мире, до тех пор и представители правительств не смогут собраться вместе. Одно с логической последовательностью влечет за собой другое.
Очень важно, чтобы междунар. пролетариат встретился в лице своих представителей. В последний раз это произошло в Мюнстере и на Мюнстер-плац в Базеле, перед этим в большем объеме в 1910 г. в Копенгагене. Социалистические представители воюющих стран должны снова встретиться и посмотреть друг другу в глаза, они должны сидеть за одним столом друг с другом, они должны отчитаться друг перед другом. Они должны вспомнить десятилетия совместной работы, перенесенные вместе преследования своих буржуазий и правительств, плодотворную работу в области товарищества; они должны вспомнить все, что у них есть общего, объединяющего, примиряющего. Все это должно вновь ожить и расцвести в них. Благодаря этому исчезнут все недоразумения, ожесточенность, неприязнь и ненависть, вражда и злоба. Лед тронется. Они снова осознают естественную общность своих классовых интересов и солидарность в противовес искусственно созданным различиям, лжи, клевете, шовинизму. Может быть, не сразу удастся достичь взаимопонимания, даже очень может быть. Но это будет по крайней мере попыткой понять друг друга. И даже если Конгресс закончится, не достигнув взаимопонимания, сам факт, что "враги" снова сидели и разговаривали друг с другом, оказал бы мощное моральное воздействие, которое было бы крайне полезно делу мира.
Я действительно не тешу себя иллюзиями о непосредственном, практическом результате этой международной встречи, но тем, кто считает ее бессмысленной, я хотел бы возразить: неужели вам не бросилось в глаза, какими силовыми средствами, с какой яростной злобой пытаются империалистические правительства и круги Англии и Франции не допустить осуществления этой пролетарской встречи? Неужели вы не видите того, что видит любой, кто не слеп? Неужели вы не видите за деспотическими насильственными методами, за издевательствами над тоской народов о мире смертельного страха империалистических поджигателей войны во Франции и Англии, что международный пролетариат, который сегодня разрознен и расколот, который сегодня все еще позволяет убивать себя на пользу и благо кумирам капитализма, может снова придти к взаимопониманию? Руководящие политики Англии и Франции, ответственные за долгое продолжение ужасной бойни народов, испытывают невыразимый страх, бесконечный ужас, что пролетарии могут снова научиться понимать друг друга, что давние благородные чувства могут ожить, что может опять возникнуть обмен ясными мыслями, что сердца снова забьются с давней симпатией, что старая любовь даст новые плоды, что старая верность всегда будет молодой.