Повелитель змей

Дни шли за днями, но желанная встреча так и не случилась. Беспокойство и нетерпение Хети усиливались. Луна снова истаяла до тонкого серпа, а потом явила свой полный лик, но девушка так и не появилась. Хети уже не раз отправлялся бродить по селению, прилежащему к той части озера, и заглядывал в лица людей, не осмеливаясь, однако, ни о чем у них спрашивать. Да и что он мог спросить? Не видели ли вы в округе красивую девушку с глазами газели и длинными темными волосами? Кто-то, услышав столь глупый вопрос, улыбнулся бы, другой — засмеялся, а третий, того и гляди, подумал бы, что перед ним сумасшедший. Поэтому оставалось только ждать, надеясь, что однажды она все-таки появится в маленькой заводи, окруженной зарослями папируса и камыша. К сожалению, он не мог бывать там каждый день, ни, тем более, провести в том месте несколько дней неотлучно, чтобы наверняка не пропустить момент ее прихода, потому что тогда ему пришлось бы каким-то образом объяснять близким причину своего отсутствия. А пока ему удавалось отлучаться под благовидным предлогом «порыбачить в одном, только мне известном месте» или поохотиться на уток с помощью смолы. Хети старался почаще приносить домой и рыбу, и уток, поэтому родные были совершенно спокойны, отпуская его на озеро.

И только сестра удивилась, узнав, что брат вдруг стал одержим рыбалкой и охотой. Сгорая от любопытства, в один из дней она попросила его взять ее с собой, но услышала твердое «нет».

— Почему? Разве мы мало охотились вместе? — спросила она у брата. — И в последний раз на той лодке, что ты недавно сделал, с нами даже плавал Небкаурэ…

Стоило ей произнести последнюю фразу, как ее осенила внезапная догадка.

— Это же в тот день мы видели в заводи красивую девушку, которая, заметив нас, спряталась! Великая Хатор! Уж не из-за нее ли ты зачастил на озеро? Разве не в то место ты плаваешь? Ты хочешь найти ее?

Сначала Хети все отрицал, но на все заверения в том, что ему нет дела до какой-то там девушки, маленькая хитрюга возражала:

— Знаю-знаю, что ты предпочитаешь ласки Мерсебека и, быть может, Небкаурэ, ласкам девушек. Но эта девушка похитила твою ка!

— Это неправда! — упорствовал Хети. — Если мы иногда и боремся с Небкаурэ, то удовольствий мы не делили ни разу! Ты сама знаешь, что ему нравятся только девушки. Со мной его связывает дружба, привязанность, но никак не любовь. А вот ты — другое дело. Я уверен, что ты в него влюблена!

— И я это не скрываю. Я уже говорила, что с радостью стала бы хозяйкой его дома. Но он пока об этом меня не просил.

— Я думаю, это случится, когда ты обрежешь свою косу.

— Я не стану ее обрезать. Я распущу волосы, чтобы все увидели, какие они у меня красивые. Такие же, как у той девушки, по которой ты вздыхаешь. Теперь я точно знаю, что ты ее любишь. Ты влюблен, да-да! Обрежь свою косу, пришло время. И тогда, может быть, она выйдет к тебе, потому что ты очень красив, так красив, что я иногда жалею о том, что ты мой брат.

Хети решил, что отпираться бесполезно, и признался, что действительно влюблен в ту незнакомку и с радостью сделал бы ее хозяйкой своего дома, то есть женился бы на ней. Услышав про хозяйку дома, сестра залилась смехом:

— Ее уж точно не сделает богатой то, что ты можешь ей предложить! У тебя ведь нет даже дома, только посох да нож!

— Это не важно! Совсем недавно дед сказал мне: «Мой дорогой сын, очень скоро придет день, когда я уже ничему не смогу тебя научить. Ты уже сейчас достаточно быстр в движениях, ловко обращаешься со змеями, знаешь, где их искать и как сделать безопасными для человека. Более того, ты знаешь, какие растения и другие составляющие нужны для приготовления зелий, способных исцелить любой укус, даже укус скорпиона». Теперь я могу с полным правом называть себя Повелителем змей, и на расстоянии многих и многих дней пути отсюда, быть может, до самых границ Техену, не найдется другого Повелителя змей, который мог бы сравниться со мной в ловкости. А пока соперничать со мной может только царь змей Черной Земли — наш с тобой дед. Знания, которые он мне передал, — самое большое мое богатство. Что в сравнении с ним все блага, которыми владеют знатные жители столицы — Города Скипетра? Попади любой из них в пустыню, он не проживет там и дня, и не важно, что станет причиной его смерти — жажда, жара или укус змеи. Я же ничего этого не боюсь, потому что умею выживать в пустыне, и дед во время наших долгих походов по пустыне научил меня обращаться даже с дикими зверями.

Нубхетепи подумала, что даже если в словах Хети и было бахвальство, то совсем чуть-чуть. Ее брат мог по достоинству оценить свои способности и умения: он носил в себе богатство, которое никто не отнял бы у него, чего не скажешь о великих мира сего. Она всегда восхищалась братом, но в эту минуту ее восхищение превратилось почти в ревность к той, которой удалось его очаровать. Однако, несмотря ни на что, она понимала, что он хочет побыть один, поэтому больше никогда не просила взять ее с собой на долгую прогулку по озеру.

Прошел еще один месяц.

Хети напомнил отцу о том, что ему исполнилось семнадцать, а значит пришло время перейти из мира детей в мир взрослых. Отец обрезал его косу, но не дал ему набедренной повязки. Не дал не потому, что у него самого была одна-единственная повязка на все случаи жизни, он нашел для сына кое-что получше — теперь на талии Хети красовался белый льняной пояс. И вот, преображенный, Хети снова отправился туда, куда его звало сердце.

Любовь делает людей поэтами в любые времена. Этой участи не избежал и Хети. Поскольку он с трудом различал некоторые иероглифы и не умел начертать самые простые из них, приплывая в заветное место, Хети громко и отчетливо говорил о том, что было у него на сердце:

— Мое легкое сердце лежит на весах богини Маат. Оно невесомо, как перышко, потому что богиня знает — это сердце полно любви к прекрасной девушке, земному воплощению Золотой Хатор. Но та, которую люблю, далеко. Та, которую люблю, явилась мне, отразившись в зеркале божественных вод, и тут же исчезла, оставив лишь воспоминания о своей красоте. И с тех пор мое сердце с ней, а ее душа, словно белый хохлатый ибис, проникла в мою душу и овладела моей жизнью, заставила забыть обо всем на свете, кроме своей прекрасной хозяйки…

Наши современники сочли бы эти стихи глупыми и недостойными внимания, но во времена Хети вкусы были иные. И без сомнения, та, кому они были адресованы, нашла их великолепными.

Стоило Хети произнести последнее слово, высказав свои чувства, как трехмесячное ожидание было вознаграждено: заросли папируса зашевелились и к нему навстречу вышла долгожданная незнакомка. Да, это была она! Волосы она разделила на две части: те, что росли над шеей, заплела в многочисленные короткие косички, а остальные спадали локонами из-под украшенной стеклянными бусинками ленты, которая охватывала лоб. Из одежды на ней по-прежнему был только пояс, да еще ожерелье на шее и браслеты на щиколотках.

Она появилась из зарослей в том месте, где вода едва касалась ее икр, поэтому ее тело предстало взгляду Хети во всей своей сияющей красоте.

Хети, который сидел, сгорбленный, на дне своей лодки, словно лягушка на листе лотоса, подпрыгнул от неожиданности и свалился вниз головой в воду, снова-таки как лягушка, испуганная появлением дикого кота. Когда он поднялся, весь мокрый (в этом месте вода доходила ему до пояса), девушка оказалась совсем близко. Глядя, как он по-щенячьи отряхивается, она засмеялась.

— Мои глаза меня не обманули, ты и правда Золотая богиня Хатор, воплощение красоты и изящества! — воскликнул Хети.

— Ты заблуждаешься, — возразила девушка, — меня зовут Исет[17] и я не богиня, хотя и ношу имя повелительницы неба.

Девушка имела в виду, что богиня Изида, узнав тайное имя своего предка Ра, со временем стала вместо Нут богиней неба. Ее часто изображают в виде женщины, склонившейся дугой, образуя небосклон, над своим супругом Шу, лежащим под ней с эрегированным членом. Следует отметить, что член нашего героя тоже поднялся — настолько Хети был потрясен чувственной красотой девушки.