Страница 4 из 13
С данными все было в порядке. По крайней мере, надежда была.
– Это… Это невероятно! Я едва могу…
Но она тут же осеклась. Внутренний голос предостерег ее от излишних восторгов. Здесь должен быть какой-то подвох. Обязан быть…
– Подвох, – сказала она вслух.
– Простите?
Незнакомец в темноте был не на шутку озадачен.
– В чем подвох? Без него ведь никогда не обходится. О какой же фаустовской сделке идет речь? Чего мне будет стоить все это?
– Стоить? – казалось, он был оскорблен. – Ровным счетом ничего. Считайте это подарком. Небольшой помощью для сокращения пути к цели, которой вы, безусловно, достигли бы и без меня. Вы ведь видите, насколько близки были к ней, доктор Рао? Ваша работа – просто блистательна.
Рао вновь опустила взгляд к столу. Она никак не могла избавиться от подозрений.
– Моя работа есть то, что она есть. Спасибо за комплимент, но… Говоря откровенно, вам нужна не я, а Генри Маккой. Мне нелегко признавать это. Но есть ряд аспектов, понимание которых стоило мне огромного труда, тогда как он понимает их интуитивно, поскольку он…
– Мутант?
– Поскольку он умнее – вот что я собиралась сказать, – уклончиво ответила она. – Несмотря на все мои достижения, он намного опередил меня в данной области. Честно говоря, не понимаю, отчего вы не обратились прямо к нему. Если дело касается данной области науки, он гораздо компетентнее меня.
– Возможно. Однако не думаю, что доктор Маккой отнесется должным образом к… объекту моих стремлений. Учитывая его особенности… Пожалуй, он сосредоточился главным образом на полном понимании механизма действия мутантного гена. Это, безусловно, достойно похвалы, но совершенно несопоставимо с желанием сделать с ним что-либо.
– Вот это «что-либо» меня и тревожит, – сказала Рао. – Поймите следующее. Если я воспользуюсь этой работой… если доведу ее до логического завершения, то так, чтобы не пострадал никто.
– Значит, подвох имеется и с вашей стороны?
В голосе незнакомца не было злости. Скорее, услышанное слегка позабавило его.
Рао кивнула.
– Как бы вы ни относились к мутантам, я не стану соучастницей убийства.
– Ну что вы, доктор, – укоризненно сказал незнакомец. – Не далее как сегодня я совершил совершенно обратное. Вернул к жизни мутанта, коего ваша земная наука сочла мертвым.
– Что?!
Плечи незнакомца чуть приподнялись и опустились, точно то, о чем он только что объявил, было для него обычным повседневным делом.
– Понимаю ваше недоверие. Понимаю – и даже уважаю. Но на кону – миллионы жизней, и все, чего я хочу, – спасти их. Не верю, что вы способны отвернуться от такой возможности.
Доктор Рао знала: он прав. Понимала, что от такой возможности действительно не сможет отвернуться. Но это не означало, что она тут же слепо ухватится за нее. Смело обойдя стол, она остановилась прямо перед темной фигурой.
– Выйдите на свет, – сказала она. – Мне надоели эти дурацкие игры в рыцарей плаща и кинжала.
– Как пожелаете, – ответил он и шагнул к освещенному столу.
Едва незнакомец оказался в круге света, доктор Рао ахнула. Потребовались долгие-долгие секунды, чтобы осознать, кто и что перед ней.
Наконец подходящие слова нашлись:
– В этом месте вам положено сказать «Отведите меня к представителям власти»?
– Я уже был у ваших представителей власти, – сказал незнакомец, подавая ей еще одну папку, которую, казалось, извлек прямо из ниоткуда. – И они дали мне вот это.
Нерешительно приняв от него папку, доктор Рао сощурилась, чтобы различить в полумраке имя на наклейке.
– Тильди Сомс? Кто такая Тильди Сомс?
Раскрыв папку, она принялась читать, и с каждым новым предложением ее все сильнее и сильнее охватывала тревога и ужас. Полицейские протоколы, заключения психиатров и фото – о, господи, фото с места происшествия – повсюду кровь и кишки… Что чувствовали эти люди, умирая? Что думали? Скорее всего, они понятия не имели, что с ними происходит, а девочка – господи всевышний, девочка, съежившаяся в комок в позе зародыша в углу комнаты… Поразительно, что она цела и невредима!
– В эту самую минуту, пока мы с вами разговариваем, – сказало странное существо, только что ворвавшееся в жизнь доктора Рао неизвестно откуда, – малышка Тильди находится в маленькой темной камере. Изолирована, ни с кем не говорит, боится всего, включая – стоит особо отметить – саму себя. Живое наглядное пособие «девочка в состоянии посттравматического стресса». Контактов с людьми не имеет, так как ни один человек не хочет приближаться к ней – из опасений кончить так же, как ее отец и мать. Так не должно жить ни одно живое существо – тем более ребенок. И мы с вами, доктор Рао, – незнакомец продемонстрировал то, что заменяло в его широкой пасти зубы, – оба понимаем, что должны подумать о детях.
Я была ребенком.
Порой вводила саму себя в заблуждение, думая, будто я взрослая. Взрослая Китти Прайд… В это нетрудно было поверить среди детей в той, «нормальной» школе. Эти-то вели себя будто совсем недоразвитые. Особенно в тот день, когда все они сговорились, и, куда бы я ни повернулась, приветствовали меня: «Хелло, Китти!» – здорово выводящими из себя гнусавыми голосами. И на всех вокруг – девчонках, мальчишках, спортсменах, чирлидерах, нердах, на всех – красовались футболки «Хелло, Китти» с этой идиотской бело-розовой кошкой. А когда я открыла свой шкафчик – уж не знаю, как им удалось его вскрыть, – наружу высыпалась чуть ли не сотня кукол «Хелло, Китти»! Как я смутилась, как разозлилась, как глупо себя почувствовала! В тот миг я ненавидела и собственное имя, и свои дурацкие волосы, и вообще всё, всех и каждого.
И тогда я ушла оттуда.
И пришла сюда.
И с тех пор так сильно изменилась…
Но этот дом ничуть не изменился. Здесь все осталось как было.
Такси уехало, а я осталась стоять перед зданием, так долго служившим мне домом. Это была не просто школа. Здесь был мой рай, мое спасение.
Дом выглядит точно так же, как и прежде.
Если честно, я не понимаю, как такое возможно. Сколько раз рушился этот дом? Больше, чем надежды фанов «Чикаго Кьюбс» в конце сезона. И все же вот он – точно такой же, каким запомнился мне с первого раза. Ни единого выщербленного кирпича, ни одной бреши в крыше, ни одной трещины в оконных стеклах.
Конечно, профессор всякий раз воссоздавал его заново во всех деталях – чтобы обеспечить всем и каждому ощущение стабильности и преемственности.
Как будто ничего не изменилось…
Стою футах в десяти от того самого места, где видела профессора Ксавье в последний – в этом я была уверена – раз. Я тогда выглядела просто фантастически – в желтом костюме, и эти дурацкие волосы наконец-то – наконец-то! – выпрямлены, ненавистные кудряшки исчезли давным-давно. Профессор Икс, восседавший в кресле-каталке, смотрел на меня со смесью гордости и ностальгии… Как сейчас вижу его – он говорит, что может отправить мою мебель куда я захочу, или обратно в Дирфилд, домой. А я стою перед ним со сплетенными пальцами, точно взрослая дочь, отправляющаяся покорять большой мир, и говорю:
– Нет. Пусть останется здесь. Я буду навещать вас всякий раз, как выпадет возможность.
Врунишка-врунишка – в огне штанишки… В жизни я столько врала, что штаны на мне до сих пор должны гореть синим пламенем.
В воздухе зябко. На этот раз на мне синяя фланелевая куртка. На случай, если Людей Икс снова похитят, хочу быть одетой потеплее, чем в тот, первый раз. В каждой руке – по чемодану. Постаралась подготовиться к любому повороту событий, но не стоит заблуждаться – это не поможет. Мы повидали все: космос, иные измерения, джунгли, горы, пустыни… Что положить в чемодан, чтобы быть готовой ко всему этому разом?
Проникаю сквозь стену рядом с дверьми – просто потому, что могу. Смотрю направо, в фойе, и вижу саму себя – в юности, злобно потрясающую пальцем в воздухе с криком:
– Профессор Икс – гадина!
Воспоминания так ярки, будто все это произошло только вчера. Профессор Ксавье решил, что мне слишком опасно продолжать работать вместе с Людьми Икс, и разжаловал меня – отправил в новый класс, к ученикам, названным «Новыми Мутантами». Да, я была мутантом, верно, но – «новым»? Ох, как это меня разозлило! Я сопротивлялась этому решению всеми силами, и, наконец, после того, как я одолела пару злодеев в одиночку, он вернул меня обратно, на мое законное место.